Виталий Останин - Остерия «Старый конь»
Виталий Останин - Остерия «Старый конь» краткое содержание
Остерия «Старый конь»
Дело первое: Кьята
Виталий
© Виталий, 2016
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Сцена первая
в которой Мерино спешит на одну встречу, а попадает совсем на другую. Еще здесь фигурируют бандит Крысюк, вдова Карла Тотти и дурной запах государственных интересов.
3 октября 783 года от п.п1
Мерино Лик, кабатчик
Город Сольфик Хун, столица Великого герцогства Фрейвелинг
Сольфик Хун вообще очень шумный город. Столица герцогства, крупный морской порт, перекресток многих торговых путей, — как ему не быть шумным? Но в десятый день триды2, когда по заведенной не одну сотню лет назад традиции все окрестные деревни съезжались на многочисленные рынки города, Сольфик Хун из шумного города превращался в бурлящий котел. По центральным улицам сновали толпы продавцов, покупателей и просто зевак. В основном семьи зажиточных крестьян: несколько ребятишек разного возраста, объемная матрона и старавшийся (совершенно безуспешно) выглядеть незаинтересованным глава семейства. Все в лучшей одежде, надеваемой только на праздники, все крикливые, любопытные, жадные до столичной жизни…
Добавьте к этому выступления лицедеев на каждом углу и подле каждой статуи святого или пророка, коих в городе по данным кансильера3 архивов было ровно сорок три штуки. Прибавьте заискивающе-наглые мольбы городских нищих, оккупировавших подступы к каждому храму. Да, и не забудьте шумные компании молодых дворян, то ли продолжавших гулять после ночи, то ли начавших пить прямо с утра. И все это сбрызните амбре из свежих и уже подгнивших фруктов и овощей, жареного мяса, свежей и жареной рыбы, варенных в меду устриц, коровьего и конского навоза, а также неопределяемого аромата сточных канав вдоль улиц. Тогда вы поймете, что без веской причины уважающему себя человеку не стоит заходить в центр города в ярмарочный день.
Высокий, чуть полноватый (что при его росте в глаза не бросалось), Мерино Лик по прозвищу Праведник не был человеком, который может быть незаметным. Но ему это удавалось. Малость ссутулился: плечи вперед, голова слегка опущена — и вот он уже среднего роста толстячок с рыжевато-седоватой бородой на круглом бесхитростном лице. Купец или лавочник с весьма невысоким, судя по одежде в черно-серых тонах и стоптанным башмакам, доходом. Даже разрешенного к ношению низкому сословию ножа на поясе и то нет. Горожанин, который не задержит на себе взгляд больше чем на секунду. Грабить такого можно только от безысходности, ведь даже самый оголодавший бандит поймет, что в худом кошеле жертвы вряд ли окажется больше десятка медных монет — тот еще прибыток. Чуть выбивались из образа только глаза: серо-голубые, внимательно-цепкие и прищуренные — то ли от яркого солнца, то ли в насмешке. Скорее даже второе, морщины вокруг глаз говорили, что их обладатель любит улыбаться.
Впрочем, как и положено незначительному человеку, смотрел Мерино в землю.
И не то чтобы сейчас подобная маскировка была нужна Мерино, просто привычка, от которой он не видел причин избавляться. Когда-то она спасала ему жизнь, а кто знает, что нам уготовил Единый на день сегодняшний? Когда отдаешь почти двадцать лет своей жизни на общение и работу с грабителями, убийцами, жуликами и титулованными особами, в характере и привычках появляется определенный отпечаток. Неприятностей ждешь постоянно, хотя, как показывает практика, они все равно приходят неожиданно.
Сейчас Мерино спешил. Его ждала встреча, буквально через пять минут, а пройти нужно было еще квартал — запруженный людьми квартал в центре города, в утро ярмарочного дня. Такое было возможно только при определенной сноровке и большом везении. А человек, с которым была назначена встреча, был не из тех, что станет ждать опоздавших. И вовсе не от чувства собственной важности.
Обогнуть парочку сцепившихся языком хозяек, вышедших на рыночные ряды за покупками, с сожалением улыбнуться крестьянину, протягивающему корзину с куриными яйцами, шлепнуть по руке слишком уж неаккуратного мальчишку-карманника. Свернуть в переулок за таверной, уже полной по причине ярмарки. Успел? В переулке пусто…
— Опаздываешь, Праведник! — Голос Крысюка, вышедшего из-за кучи как попало сваленных ящиков из-под рыбы, был полон укоризны. Мерино в который раз поразился, насколько точно подходит бандиту его прозвище. Не выше полутора метров, худой до болезненности, с лицом настолько же неприятным, насколько и выразительным. Бегающие, слезящиеся глаза смотрели на мир с настороженностью маленького хищника. Или падальщика. Крысюк был и тем, и другим.
— Дождался ведь… — Мерино не собирался оправдываться перед бандитом. — Чего звал? И с чего вдруг такая срочность? Мальчишка, которого ты послал, меня уже на рынке нашел.
О том, что ему совсем не понравилось, как легко его нашел этот самый мальчишка (общеизвестно, что предсказуемость опасна), он упоминать не стал.
Крысюк явно замялся, не зная с чего начать разговор. Мерино же смотрел на него спокойно, не собираясь помогать это делать. С бандитами только так: упустишь инициативу — на шею сядут. Раз звал, раз ждал, значит ему нужно что-то, и явно непростое. Вот и пусть озвучивает. Он проситель.
— Укрыться мне надо, Праведник! — наконец разродился Крысюк. — В бегах я. По городу шмон, наших стража берет без всяких дел…
— Мне что с того?
— Должен буду!
— Уже давно должен. И много.
— Так я отработаю!
— Ну это если живой останешься. Повторю вопрос: мне что с того?
Крысюк был не самым умным бандитом Пыльной улицы4, но хитрым и умел отлично выживать на городском дне. Он понял по спокойствию и незаинтересованности Мерино, что если сейчас чего-то не предложит, то его спасение уйдет с этим человеком и не оглянется.
— Мне есть что рассказать! И тебе будет это полезно!
— Откуда такая уверенность? — Мерино приподнял одну бровь. Немного заинтересованности. Совсем немного.
— Знаю. Связано со шмоном и его причиной. Я слыхал: ты интересовался этим. Спрячь меня дней на пять или помоги из города выйти — я все расскажу.
Мерино отрицательно покачал головой.
— Тухлая рыба, Крысюк. Ты ведь знаешь: я такую не покупаю.
И лицо сделал такое, будто этой самой тухлой рыбы нюхнул. В голове однако отметил, что вопросы о своем интересе надо задавать аккуратнее. Вон уже и Крысюк знает! Хотя нет — зря он так. У бедняги жизнь такая: больше знаешь — дольше проживешь.
Неприятное лицо бандита окончательно обезобразила работа мозга. Мерино чувствовал: Крысюк имел в запасе какой-то козырь и сейчас пытался решить: надо ли разыгрывать его прямо сейчас? Ведь услуга, которая уже оказана — ничего не стоит.
Праведник прекрасно умел ладить с подобными Крысюку типами — большую часть жизни только этим и занимался. Тут необходимо было подстегнуть беднягу.
— Так я пойду? — и обозначил легкое движение корпусом, будто и правда собирался развернуться и уйти. Сработало, как всегда, безотказно.
— Погоди, Праведник! Погоди! Я сейчас скажу. Только дай мне свое слово: если наколка годная, то ты мне поможешь!
«Хитрец какой!» — восхитился Мерино. Многие в преступном мире знали, что Мерино Лик по прозвищу Праведник крайне неохотно дает слово. Потому что всегда его держит. Ну должны же быть у человека слабости.
— Ладно. Если годная, я помогу. Выкладывай!
Крысюк выдохнул с явным облегчением и тут же начал говорить, как на допросе в пыточном подвале:
— Весь шмон — из-за обноса дома мастера-корабела Беппе Три Пальца. Слыхал?
Кивок. Позавчера, действительно, кто-то обчистил дом известного корабела. Но Мерино никак не ожидал, что активность стражи происходит из-за этого. Три Пальца, конечно, мастер и… А, ну конечно, он же…
Крысюк тут же подтвердил догадку:
— Беппе — человек маркиза5, наши все об этом знают. Работает только по заказам из замка. Никто бы не полез! Да и что там брать — от силы десяток сюто6, а проблем — до веревки! Наши не обносили корабела, Праведник, Единым клянусь! Заезжие это — наводка на них есть! А стража метет всех без разбора, и докажи потом на виселице, что ты ни при чем!
— Что за заезжие и что за наводка?
— Меняла Чезаре с Виноградной улицы их знает. Я так понял, что он их встречал. Сам слышал, как он хвастался в кабаке: дескать, заплатили ему хорошо! А зачем нашим ему платить? За что? Мы и так тут все входы и выходы знаем. Где и мышь не пройдет, там мы — с благословением Единого! А Три Пальца обнести для нас — как два пальца… Да только зачем человека Фрейланга трогать? Не по норме7 это. Заезжие, клянусь, чем хочешь! И Чезаре у них наводчик!
