Память льда - Эриксон Стивен

— Угу, — процедил Мурильо. — Чего проще, правда? Ты постоянно так напивался, что можно было запросто оттяпать руку, не то что кровь тебе пустить…

— И почему же вы этого не сделали?

— А смысл? Ты вспомни себя в ту пору. Хорош папаша! По-моему, тебе тогда кружка эля заменяла и жену, и детей, и вообще все на свете.

— Согласен. Но теперь-то я завязал. Вот уже несколько месяцев подряд мозги у меня не затуманены винными парами.

— Так займись поисками сам. Навести Барука.

— Обязательно это сделаю.

— Слушай, дружище, давай начистоту. Я в своей жизни перевидал достаточно пьяниц. Ты держишься четыре, в лучшем случае — пять месяцев, а тебе кажется, что ты всегда был трезвенником. А я прекрасно помню, как ты счищал с одежды следы блевотины, как ронял голову на мокрый стол и засыпал. Или падал со стула и храпел на грязном полу. Я бы не стал торопить события. Слишком мало времени еще прошло. Не обижайся.

— Мурильо, я нисколько не виню тебя. У тебя есть все основания проявлять осторожность. А у меня появилась серьезная причина, чтобы и впредь держать себя в руках. Теперь все изменилось. Понимаешь? Ребенку не нужен отец-забулдыга.

— Колл, а как ты вообще это себе представляешь? Ты что, просто отправишься туда, где воспитывается малыш, и заберешь его?

— Почему бы и нет? Он же мой, и закон на моей стороне.

— Допустим. Но ребенок — не кукла, которую можно посадить на каминную полку и любоваться.

— Думаешь, я не сумею поднять ребенка?

— Уверен, что не сумеешь, Колл. Но если все сделать правильно, ты можешь наблюдать за тем, как он растет, помогать наследнику деньгами, и тогда у него появятся возможности, которых без твоей поддержки ему не видать.

— Тайный благодетель? Хм, это было бы весьма… благородно.

— Давай по-честному: для тебя это было бы удобно. Ничего благородного и героического в этом нет.

— И ты еще называешь себя моим другом?

— Да, представь себе.

— И, по правде говоря, имеешь на это полное право, — вздохнул советник, — хотя, признаться, сам я и не знаю, чем заслужил такую дружбу. Так вот, Мурильо…

— Колл, я тебе серьезно говорю: полуразрушенный храм Худа — неподходящее место для такого разговора. Давай отложим его на потом.

Тяжелые каменные двери усыпальницы распахнулись.

Бормоча что-то себе под нос, советник поднялся со скамьи.

Рыцарь Смерти вышел в коридор и остановился перед Мурильо.

— Несите женщину, — велел неупокоенный воин. — Приготовления закончены.

Колл подошел и заглянул внутрь усыпальницы. Посередине камни пола были разворочены, и на их месте зияла большая яма. У стены громоздились горы каменных обломков. У даруджийца внутри все похолодело.

— Да это же могила! — воскликнул он.

Встревоженный Мурильо вбежал в усыпальницу, увидел яму и едва удержался, чтобы не схватиться за меч.

— Ты что это задумал, глупец? — закричал он на Рыцаря Смерти. — Мхиби еще жива!

Воин вперил в Мурильо взгляд безжизненных глаз и повторил:

— Приготовления закончены.

Ноги Мхиби по щиколотку утопали в пыли. Куда это она попала? В пустыню? Северная равнина исчезла. Исчезли и страшные волки, столь долго охотившиеся за нею. Однако местность вокруг была еще хуже тех холодных болотистых просторов. Ни травинки, ни ветерка. Даже кровожадные слепни, нещадно кусавшие женщину, больше не жужжали над головой. Наверное, несколько насекомых все же уцелело, ибо кто-то копошился у нее в волосах.

Мхиби чувствовала, что молодое, сильное тело, которое так радовало ее во сне, слабеет. И причина отнюдь не в усталости. Тело словно бы… растворялось. Она становилась бесплотной. Это было самым ужасающим открытием.

Рхиви подняла голову. Бесцветное небо, где нет ни солнца, ни облаков. И все же этот пустынный мир чем-то освещался. Источник света казался невероятно далеким. Мхиби задрала голову, стараясь хоть что-то рассмотреть в пустом небе, и тут же почувствовала дурноту.

Так недолго и с ума сойти: сознание отказывалось понимать то, что видят глаза. Лучше уж глядеть прямо перед собой. Мхиби побрела вперед. А может, назад? Или же по кругу? Последнее предположение показалось ей наиболее достоверным. В таком случае она шла по большому кругу, ибо пока еще не наткнулась на свои собственные следы. Ей было все равно, куда идти: любое направление заводило в тупик неизвестности.

Легкие отчаянно болели. Кажется, они теряли способность дышать. Еще немного, и они тоже растворятся. Когда-то бедная женщина боялась, что волки растерзают ее на куски. Теперь, похоже, ей угрожает нечто противоположное. Волков больше нет. Да и вообще все вокруг изменилось. А может, она столкнулась с загадкой, которую ей никак не разгадать? Слишком поздно. Времени не осталось. Она сгинет в забвении.

Бездна, которую Мхиби когда-то видела в кошмарных снах, была хаотическим скоплением сражающихся душ. Там дули яростные ветры, отравленные воспоминаниями. Наверное, та бездна была всего лишь порождением ее воображения. Настоящую Бездну она видит сейчас. Она окружена Бездной со всех сторон.

Вдали, справа от нее, что-то мелькнуло. Нечто громадное и зловещее. Нет, ей не показалось. Она даже видела силуэт… Или не видела? А может, этот мир распадается вместе с нею? И что тогда успеют узреть ее глаза?

Рхиви не ошиблась! Чудовище — вон оно, замерло в пыли. И ее неотвратимо тянет в ту сторону. Мхиби застонала от ужаса, однако побрела вперед.

С каждым ее шагом чудовище становилось все больше, пока не заняло собою треть неба. Вверх, будто колонны храма, уходили окровавленные ребра. Каждое из них покрывали глубокие шрамы, трещины, вздутия. На глазах у Мхиби ребра вдруг обросли кожей. По жилам, вспыхивая ярко-красными молниями, неслись потоки крови. Кровь вытекала, скрываясь в пыли. Жизнь уходила из неведомого монстра. И из самой Мхиби тоже.

— Ты моя? — услышала она хриплый голос, раздающийся изнутри. — Мое сердце еще здесь? Оно слабеет. Ты — это я?

Мхиби вдруг захлестнули потоки чужих чувств. Похоже, и они тоже исходили изнутри. Ее обжигало чужой болью. Боль грозила затопить ее и расплавить.

Бедняжке захотелось убежать прочь.

Но чудовище уже почуяло ее. Оно требовало остаться.

Подойти совсем близко, на расстояние вытянутой руки.

Дотронуться. Прикоснуться к нему.

Мхиби закричала. Ее окутало облаком пыли, застилавшим глаза и мешавшим видеть. Женщина стояла на коленях, чувствуя, как ее буквально разрывает на части. Ее дух, каждая ее частичка восстала в последний раз в отчаянной попытке выжить.

«Надо убежать от этого жуткого существа».

Однако несчастная не могла даже шевельнуться.

Некая неведомая сила коснулась ее и куда-то потащила.

Земля под ногами наклонилась, и пыль превратилась в стекло.

Мхиби встала на четвереньки. Моргая слезящимися глазами, она силилась увидеть то, что творится вокруг. А мир кружился в странной пляске.

Ребра чудовища превратились в ноги.

Кожа исчезла, став паутиной.

Мхиби неотвратимо скользила вниз.

Глава двадцать третья

Далеко на западе, заслоняя собой звезды, темнела громада гор Видений. Было зябко, и лейтенант Хватка поплотнее закуталась в плащ. Слева, на другом берегу серебристой от звездного света реки, виднелись стены Сетты. Город оказался ближе к реке и горам, чем указывали карты, и это радовало.

Хватка вперилась взглядом в тропу, что пролегала внизу, силясь увидеть хоть какие-то признаки движения. Этому мешал туман; он появился сразу после дождя. С сосновых ветвей гулко падали капли.