Сара Бет Дерст - Лед
— Ступай, ступай, — отозвался он и вжался лицом в мамины волосы. Касси поняла, что на нее он больше не обращает внимания.
Она шагнула наружу и закрыла за собой дверь. В коридоре она помедлила. Папин голос доносился изнутри четко и громко:
— Тот самый сон?
Ответа она не услышала.
— Вини меня. Это я тебя подвел. Я должен был тебя спасти. Вини меня. Ненавидь меня. Но не бойся. Тебе нечего бояться; все закончилось. Все позади. Ты дома.
Одиннадцать
Широта 70º 49' 23'' N
Долгота 152º 29' 25'' W
Высота 10 футов
КАССИ С ГОЛОВОЙ УШЛА в обработку данных. Пять дней она переводила тысячи показателей широты и долготы в крошечные треугольники на топографической карте: один треугольник — одна берлога. Она закончила вечером пятого дня. Отступив подальше, она осмотрела свою работу. Наморщила нос. Это мог сделать кто угодно: ребенок, обезьянка, даже Джереми.
— Отлично, — сказал папа, стоя у нее за спиной. — Сколько мы имеем?
Касси посчитала:
— Сорок одна на востоке Элсмира. Максимальное расстояние — двадцать километров от берега, двадцать восемь на восемь километров. — Медведь, может, сейчас там распределяет души. — На Баффиновой земле двадцать три, рядом с мысом Адэр.
Папа что-то черкал в блокноте:
— Залив Фокс?
— Думаю, Медведь уже не однажды пришел туда за этот сезон, — сказала она. Сейчас самое время было рождаться медвежатам. Были ли среди них мертворожденные? Наверно, были. Если он бродил у Карского моря и почувствовал зов откуда-нибудь из Чукотского, то мог не успеть даже со своей сверхскоростью. Она подумала о том, как Медведь сидит один в своем замке, рыдая о детях, которых не смог спасти.
Папин карандаш перестал бегать по бумаге.
— Касси, тебе больше не нужно о нем думать. Ты здесь в безопасности.
Нет, только не это. Она заставила себя улыбнуться и ответила ровным голосом:
— Он не опасен. Он милый.
А еще с ним интересно и весело.
— Это распространенная психологическая реакция. Люди отождествляют себя со своими похитителями. Но теперь ты дома. Мы не позволим ему снова забрать тебя.
Папа такой упрямый.
— А ты знаешь, что Медведь сделал однажды? Я проснулась с больным горлом, и он принес мне завтрак в постель. — На самом деле это был даже не завтрак, а целое пиршество. Оладьи, вафли, хлопья. Ей никто раньше не приносил завтрак в постель. — А потом целое утро он рассказывал мне разные истории. Я могла не напрягать горло, и при этом мне не было скучно. — Он даже разыгрывал некоторые из историй по ролям. И несмотря на свое больное горло, она хохотала. — Неужели это так ужасно звучит? — С тех пор, как Касси вернулась на станцию, она больше так не смеялась.
— Тебе не нужно мне ничего рассказывать. Что бы там ни случилось в прошлом, теперь ты в безопасности. С тобой люди, которые тебя любят.
Медведь меня любит, подумала она и вслух сказала:
— Он не чудовище.
Голова Гейл показалась из-за косяка:
— Уже стукнула полночь. Может, вы, трудоголики, пойдете спать? — Она улыбнулась во весь рот, сверкнув зубами.
— Может, тогда на сегодня хватит? — Ласково, как у ребенка, спросил папа.
Касси вздохнула. Еще один спор его ни в чем не убедит.
— Ладно. — Она положила бумаги на стол и трусцой последовала за папой и Гейл.
Папа остановился у ее двери:
— Ты хорошо поработала сегодня, Касси.
Она не была так в этом уверена. За одну пробежку по льду Медведь делал для полярных медведей больше, чем она за год рисования треугольников на карте.
— Спокойной ночи, — сказала Гейл. Она даже не пыталась обнять или поцеловать Касси. После первых неловких прощаний по вечерам они обе молчаливо признали, что их разделяет пропасть.
Вяло махнув рукой, Касси скрылась в комнате и закрыла за собой дверь. Она слышала, как удаляются родительские голоса, и потом их дверь тоже захлопнулась.
Касси плюхнулась на кровать. Желтый флуоресцентный свет отражался на фотографиях, приклеенных к стене: она сама, только помладше. Касси перевернулась на живот и загляделась на уменьшенные изображения снежных заносов и горных вершин. Она протянула руку и расправила загнувшийся уголок одной фотографии. Там ее рукой было накорябано: «Гряда Ломоносова, 89º N». Она помнила этот день, как сейчас: дикое нагромождение ледяных глыб, огромный простор неба, обжигающий холод.
— Ох, Медведь, что же ты сейчас делаешь?
Касси швырнула в выключатель свернутым носком, и тот отскочил от стены. С третьим носком у нее получилось. В темноте она скучала по Медведю еще сильнее. Она знала, что это неправильно: она ведь была дома. К ней вернулась ее настоящая жизнь, да еще с мамой в придачу. Отчего же она не была счастлива?
Ворочаясь под одеялом, Касси думала о своей жизни в замке. Ей не надоедали ни дни в саду, ни вечера, когда они играли в шахматы (даже когда он выигрывал три игры из четырех, потому что у нее никогда не было запасного плана), ни поздние вечера, когда они пили в темноте горячий шоколад и он сочинял истории специально для нее. Она помнила, как он впервые рассмеялся, когда она проехалась вниз по перилам лестницы; как плакал, когда тот первый медвежонок родился мертвым. Сколько таких смертей предстоит ему пережить в одиночестве? Ах, если бы она придумала способ быть с ним рядом и при этом помогать полярным медведям.
Касси села на кровати. Похоже, она скоро что-то придумает; она чувствовала, что идея бродит где-то поблизости. Медведь пропускал рождения, потому что не знал, когда и где они должны случиться. Но у нее были данные о каждой берлоге, а значит, и обо всех беременных медведицах.
Касси откинула одеяло и поспешила в мастерскую Оуэна. Она пробралась сквозь залежи коробок и деталей к новому компьютеру. Сдернув защитную упаковку, она нажала на кнопку питания. Пока компьютер загружался, она беспокойно шагала по комнате. Рождения происходили не в случайном порядке. Она могла их предсказать; если не точно, то хотя бы с некоторой долей вероятности. Касси присела на краешек стула и кликнула на файл с данными по берлогам.
— Позволь мне, — сказал голос.
Касси подпрыгнула: всего в метре от нее стоял Оуэн. Как он вообще услышал ее из своей спальни?
— У тебя что, радионяня к компьютеру подключена?
— Ты топочешь, как стадо слонов.
Она встала со стула:
— Пожалуйста, садись.
Он послушался, и она наклонилась к нему, глядя в монитор.
— Добавь еще одну колонку к таблице по берлогам.
Он вставил колонку.