Леонид Кудрявцев - Лисандра
А огонек приближался, причем весьма быстро. Тяжелый топот, шумное дыхание и скрежет, с которым его когти царапали брусчатку мостовой, становились все слышнее.
— Лучше бы поехать на машине, — сказала вампирша.
— Возьмем что есть, — отрезал сын змеи.
Он, конечно, был прав. Следовало так и поступить.
А такси — в данном случае относительно маленький, не выше трех человеческих ростов, тираннозавр — уже остановилось рядом. На спине у него была устроена кабинка для пассажиров, плоская, здорово напоминающая солдатский ранец. Таксист восседал на крыше этого «ранца» и был вооружен длинным бичом с увесистым свинцовым грузиком на конце.
— Куда? — спросил он.
Сын змеи назвал адрес. После чего услышал цену и признал ее удовлетворительной. Таксист спрыгнул на землю и помог откинуть металлическую лесенку, по которой они забрались в кабинку. Вновь прицепив лесенку к стенке кабины, хозяин тираннозавра полез вверх.
Устраиваясь на потертых кожаных подушках сидений, они молчали и заговорили лишь после того, как ящер тронулся с места.
— Тебе не претит кататься на других ящерообразных? — спросила Лисандра.
— А тебе не противно пить людскую кровь? Особенно если учесть, что ты в прошлом сама была человеком?
Вампирша хихикнула.
— Ладно, давай замнем этот вопрос. Лучше, поскольку здесь нас никто подслушать не сумеет, расскажи-ка ты мне подробно обо всех этих делах. О боге, явившемся сжечь этот мир, и самое главное — о причинах его такого сурового желания. Неужели можно вот так просто, от нечего делать, сжечь целый мир со всем проживающим в нем народом?
— Почему бы и нет? Ты забываешь, что собирающийся это совершить — бог. А богам многое позволено. Кроме того, он бог гнева. Знаешь, что это такое?
— Но все-таки должна быть какая-то причина.
Чешуйчатый сначала насмешливо фыркнул, но, немного подумав, согласился:
— Да, действительно, должна быть.
— И она…
— Есть, есть. Конечно, есть причина, и для этого бога ее вполне достаточно, чтобы… в общем, чтобы появиться за тем, за чем он здесь появился. Он кто-то вроде ревизора. Такой очень могущественный ревизор сверху, и жители любого мира, до тех пор, пока не переступят определенную черту, могут его не опасаться. Но как только они перейдут эту черту…
— А жители этого перешли?
— Вот именно, и теперь, если не сделают шаг назад, они обречены. А как они его сделают, если ничего не знают о своем близком, ужасном будущем?
— Но об этом известно тебе.
— Они свой приговор заслужили, — холодно сказал сын змеи. — И я не собираюсь становиться между исполнителем приговора и казнимым, если он полностью виновен в совершенном преступлении.
Тираннозавр размеренно шлепал лапами по мостовой, и кабинку, в которой они сидели, ощутимо качало. Впрочем, ни вампирше, ни ее спутнику заболеть морской болезнью не грозило.
— В чем оно состояло, их преступление? — полюбопытствовала Лисандра. — Что жители этого мира такого ужасного сотворили?
— Перешагнули границу, — ответил сын змеи. — Есть некая граница между добром и злом. Они перешли на сторону зла.
— Как это? Что-то я в последнее время ничего особенного не замечала. Как я понимаю, для того чтобы целый мир перешел на сторону зла, надо совершить, например, какой-нибудь глобальный обряд, ну, там, устроить колоссальное факельное шествие, а потом дать клятву целым миром в том, что отныне…
— Ты ошибаешься, — сообщил сын змеи. — Такие вещи происходят незаметно. Все эти шествия, злодейства и прочее не являются признаками того, что мир перешел на сторону зла, поскольку заблуждаться свойственно кому угодно, хоть целому миру. А вот появление некоего бога и его последующие действия… Ты понимаешь, правда?
Лисандра осторожно почесала за ухом.
Куда это она попала? Добро, зло, граница между ними. Что-то очень здорово смахивающее на сказки для малышни, рассказываемые им для того, чтобы они быстрее засыпали. И кстати, насчет границы между добром и злом. Любой взрослый знает, что ее провести нельзя. Добро и зло всегда сплавлены друг с другом, в чистом виде почти не встречаются. А не водит ли ее эта старая рептилия за нос?
— Граница… — осторожно сказала Лисандра. — Как она определяется, эта граница? Где она проходит?
Сын змеи совершенно по-человечески взмахнул лапами.
— Нет существа, которому по силам провернуть такой труд. На него не способны даже боги. Определить границу между добром и злом… Максимально, что они могут, это судить людей по признаку личной преданности, а вот связываться с такими вещами… Нет и еще раз нет.
— Тогда я ничего вообще не понимаю, — промолвила Лисандра. — Если нет никого, кто мог бы отделить добро от зла, то как определяется, что наступило время сжечь тот или этот мир?
— Хороший вопрос.
Лисандра ехидно ухмыльнулась.
— Надеюсь, это не попытка ускользнуть от ответа?
— Нет, конечно.
— Вот как? А мне было показалось…
— Тебе это только показалось, — заверил ее чешуйчатый. — Просто мне надо было несколько секунд для того, чтобы сообразить, как ответить тебе точнее, понятнее, если хочешь.
Вот не стоило ему делать подобные намеки. Чревато это было, весьма чревато.
— Я слушаю, — холодно сказала Лисандра. — Рассказывай как есть. Без придумок.
— Пусть будет без придумок, — согласился сын змеи. — Да и что тут можно придумать? Существуют определенные физические законы. Знаешь их?
— Это ты о том, что камень всегда падает вниз?
— Вот именно. Если, конечно, на него не наложить чары. Впрочем, о чарах надо вести отдельный разговор. Итак, камень всегда падает вниз, а чистого зла и чистого добра в природе не существует, так же как не бывает абсолютно чистых металлов. Всегда есть хоть какие-то примеси.
— Понятно. А дальше?
— Не торопи. Пока мы едем, я успею тебе все растолковать. Если пожелаешь, даже два, а то и три раза. Хотя бы убьем время…
Он прав, подумала Лисандра, и ему действительно сейчас не стоит мешать. По крайней мере она хотя бы узнает, из-за чего весь этот сыр-бор разгорелся. И переполох, надо сказать, нешуточный.
— Внимательно слушаю тебя, — сказала она.
Причем произнесено это было с должным смирением. В случае надобности Лисандра могла стать и пай-девочкой.
— Слушай, внимательно слушай, — шепнул ей кто-то в ухо.
Она поморщилась.
Опять эти двое. Уже и таким образом до нее добрались. Вот только она не смогла на слух определить, кто именно из обрабатывающей ее парочки божественных конкурентов сказал ей эти слова. Впрочем, имело ли это большое значение?
