Леонид Кудрявцев - Лисандра
— Чиновники, значит, этот мир и погубили?
— Они самые.
— Все-таки я не поняла, — призналась Лисандра. — При чем тут неприятие каких-то неизвестных законов? Как оно может заставить целый мир перейти границу между добром и злом?
Сын змеи слегка приоткрыл пасть, показывая острые, длинные зубы, и зашипел.
Похоже, он устал давать длинные и подробные объяснения. А может, только делал такой вид, для того чтобы избежать дальнейших вопросов?
В любом случае, решила Лисандра, она узнает все, что ей интересно. И если собеседник попытается прекратить разговор, она ему это сделать не даст.
— Говори, говори, — добавила она. — Я внимательно слушаю. Мне все это очень интересно.
Несколько раз проведя лапами по морде, словно для того чтобы очистить ее от невидимой паутины, чешуйчатый продолжил:
— Это не магия, но что-то от магии тут есть. Давай я лучше приведу тебе образ попроще, хотя без камня, как я думаю, тут снова не обойтись. Повинуясь закону тяготения, он стремится вниз, и для того, чтобы его швырнуть вверх, надо приложить определенные усилия. Любое приложенное усилие будет иметь какие-то последствия.
— Какие?
— Ну, тот, кто швырнет камень, для того чтобы преодолеть сопротивление закона тяготения, приложит определенные усилия и породит некую цепь событий, как-то изменит своими движениями окружающий мир. Понимаешь?
— Дальше.
— Эти события, причиной которых был брошенный вверх камень, могут постепенно сойти на нет, а могут, значительно умножившись где-то на другом конце мира, закончиться настоящей катастрофой.
— К чему ты это? Не можешь короче, проще?
— А вот теперь представь целый мир, в котором все, буквально все происходит так, словно физических законов не существует. В каких-то случаях для их преодоления не нужно прилагать больших усилий, а вот в других…
— Ты проще не можешь? — спросила Лисандра. — Любое нормальное объяснение должно быть коротким. Скажи самую суть.
— Ох… — Сын змеи сел поудобнее на сиденье, задумчиво почесал когтями правой руки пластинки у себя на затылке. — Ладно, давай я попробую объяснить не просто, а очень просто.
— Попробуй, — чувствуя, что тоже начинает слегка злиться, заявила вампирша. — Последняя попытка.
— Пусть будет последняя попытка… В общем, мир чиновников очень рационален, построен по строгим инструкциям. Проявление добра в инструкции не укладывается, не предусмотрено ими. А там, где нет добра, ему на смену неизбежно приходит зло. И чем больше скопище чиновников, тем больше зла. Сообразила? Они не виноваты, просто дело, которым они занимаются, неизбежно порождает зло. Если чиновников немного, это не страшно, а вот если их целый мир, целое государство…
Такое объяснение Лисандре уже понравилось. Какой-то смысл в нем был. И все-таки…
— А зло? — спросила она. — Зло — оно ведь тоже ни в какие инструкции не укладывается.
— Верно. Оно к ним приспосабливается, а потом, набрав силу, становится их частью, и тогда…
Лисандра подумала, что, услышь она хотя бы год назад рассказ о существовании нитей судьбы, с помощью которых можно управлять людьми, она бы посчитала его сказкой. А вот сейчас она явственно их видит, эти нити. Так почему бы не поверить, что зло является чем-то почти материальным и способно где-то накапливаться? Разве не случалось ей, оказавшись в месте, где было совершено жуткое злодеяние, буквально кожей чувствовать оставшееся после него нечто почти материальное, нечто угнетающее и пугающее?
Что ж, наверное, так и есть. И все-таки последний вопрос задать стоит.
— Почему тогда этот мир просуществовал столько лет? — спросила она. — Почему он не пересек эту границу раньше?
— Зло, оно как дурно пахнущий газ, должно достигнуть определенной концентрации. Медленно, медленно, понемногу… А после… Ну, то, что бывает после, ты скоро увидишь.
Вот тут Лисандра насторожилась.
— Хочешь сказать, мы будем присутствовать при том, как этот мир запылает?
— Да, но нам это ничем не грозит. Говорил я, что тебе здорово повезло? По идее, ты должна была вместе с этим миром сгореть дотла. А так ты полюбуешься зрелищем, которого не видела за все три сотни лет, прошедших с тех пор, как стала вампиром.
Он был прав и тут.
Лисандра откинулась на спинку сиденья, села повольготнее. Она подумала, что сын змеи и в самом деле был прав. Ей случится полюбоваться гибелью целого мира. Но желает ли она этого? Она создание тьмы, но бессмысленные смерти ей не приносят никакого удовольствия.
А может…
Да нет, не приносят. Она питается кровью, но никогда без нужды никого не убивала. И смерть такого огромного количества людей не доставит ей удовольствия. С другой стороны, она совершенно четко понимает, что против ветра плевать нет смысла. Особенно если этот ветер — божьих рук дело. Надо лишь радоваться, что не оказалась с теми, кто менее чем через сутки сгорит как головешка.
Радоваться…
М-да…
— Ну хорошо, — сказала Лисандра. — Я тебе должна. И вот я отрабатываю свой долг. А ты-то с какой радости будешь служить уничтожению чужого мира?
— Думаешь, у таких, как я, не бывает своих долгов? — спросил сын змеи. — Еще как бывают, и не чета твоим. Их, эти долги, тоже надо отрабатывать.
— Вот как? — улыбнулась Лисандра. — Значит, ты тоже подневольный работник?
Сын змеи тихо зашипел и сказал:
— А что в этом плохого?
— Нет, ничего. Значит, теперь мы отправляемся во дворец галлюцинаций. А дальше что? Каковы наши планы на эти сутки? Занять круговую оборону, для того чтобы никто из конкурентов не напал на нашего босса?
— Что-то вроде этого. Видишь ли, уничтожение мира — непростое, хлопотное и опасное дело. Прежде чем к нему приступить, необходимо совершить определенные ритуалы. Без них скопившееся в этом мире зло перейдет к божеству, его уничтожающему. А это будет, как ты понимаешь, не очень хорошо.
— Ритуалы?
— Ну да. Они самые. Я вот тут, пока с тобой разговаривал, подумал, что нам надо поторопиться. Времени на самом деле осталось немного. Находясь во дворце галлюцинаций, наш подопечный вторжения снаружи может не бояться, поскольку дворец надежно защищен. Теперь у него есть только одно уязвимое место. Истребительница.
— Истребительница?
— Она самая. Женщина, способная уничтожить этот мир.
— Зачем она нужна?
— Так положено. Бог даст ей свою силу, и она, собственно, с ее помощью этот мир и уничтожит. Она является его представителем. В других религиях для подобной цели используют каких-нибудь всадников апокалипсиса или трех безлицых. Самыми популярными в этой компании являются семь адских псов. Их изображения по всей великой цепи миров попадаются чуть ли не на каждом шагу. Характер у них, надо сказать… Я думаю, нам еще повезло, что этот бог доверил себя представлять именно ей. Псы были бы худшим вариантом.
