Джеймс Клеменс - И пала тьма
Дарт прищурилась, чтобы разобрать символ на его лбу, и ахнула. — знак Чризма.
Перед ней стоял оракул самого древнего бога Мириллии, который уже три года не выбирал новых слуг.
Но стоило дряхлому слепцу занять место в центре полукруга, как в дверь вбежал еще один слуга. Он обвел взглядом комнату и заторопился к одному из оракулов. Они пошептались, оракул натянул на голову белый капюшон и покинул часовню вместе с посланником, вызвав новую волну возбужденных перешептываний на галерее.
Дарт успела заметить символ на лбу ушедшего оракула: Мирин с Летних островов. Как странно. Она не помнила, чтобы оракул покидал часовню до конца церемонии. Должно быть, в царстве Мирин произошло что-то из ряда вон выходящее.
Тут снова зазвучал барабан, медленно и важно. Ритм поплыл по просторной часовне, и помещение начало казаться обширнее.
Барабан подал сигнал к началу выбора.
Дарт знала, чего ожидать. Она стояла на коленях в традиционной позе избранницы: локти на перилах, руки вытянуты перед собой ладонями вверх, а голова склонена вперед. Ободранные ладони сильно болели, но, с другой стороны, Дарт решила, что заслуживает боль: она выражала испорченность ее духа и тела.
С опущенной головой девочка ничего не видела. И все же ей пришлось крепко зажмуриться, чтобы сдержать набежавшие слезы. Она слышала шуршание мантий, когда оракулы двигались между избранниками, выискивая при помощи дарованных богами чувств тех, в ком нуждались их господа.
Руки Дарт затряслись. Только перила удерживали ее от падения. Вокруг слышались радостные вскрики выбранных учеников.
После столь торжественной подготовки сам выбор происходил очень просто. Оракул клал в ладонь ученика небольшой серый сланец, размером с плитку должина, что объявляло ученика посвященным определенному богу. Ни просьбы, ни споры не помогали. В Высокой часовне, под светом первой летней луны, оракулы сами становились богами.
Потом слуга в красной ливрее поднимал выбранного и отводил на место рядом с новым господином. Только тогда ученик мог взглянуть на свой камешек и узнать, с какой из девяти Милостей ему предстоит иметь дело. Первичная четверка — кровь, семя, менструальная кровь и пот — считалась более возвышенной. Но никто не подумал бы отказываться и от вторичной пятерки: слез, слюны, мокроты, желтой и черной желчи. То, что выбор пал на тебя, уже само по себе считалось высочайшей честью.
Выбор тянулся болезненно долго. Дарт слышала, как один за другим оракулы проходят мимо нее. Ладони жгло все сильнее, но в них так и не упало прохладного камешка, который мог бы облегчить боль.
С последним решительным ударом барабан замолчал. Выбор состоялся.
Дарт подняла голову, и первое, что бросилось в глаза, — пустые ступеньки. Рядом все еще стояла на коленях Маргарита, но место рядом с ней пустовало.
Лауреллу выбрали.
Осознав, что подруги рядом нет, Маргарита начала всхлипывать. Они с Дарт судорожно оглядывали оракулов, торопясь увидеть, кто же выбрал их одноклассницу. Следовало спешить, потому что слуги уже помогали слепцам натягивать колпаки и готовились покинуть часовню.
Дарт заметила Лауреллу первой и прикрыла ладонью рот, чтобы не вскрикнуть от радости. Лаурелла стояла чуть поодаль от старого, согбенного оракула.
— Ее выбрал Чризм, — в благоговении прошептала Дарт.
Маргарита расплакалась еще горше.
Лаурелла заметила их взгляды и коснулась пальцем уголка глаза, указывая, какая Милость ей выпала.
— Слезы, — простонала Маргарита. Она весьма обильно роняла свои — от радости за подругу и от горя из-за ее потери.
Слезы считались лучшим из вторичной пятерки — большая честь для столь юной особы.
Дарт не отнимала ладони ото рта. Счастье охватило ее. Она видела, как светится лицо Лауреллы, и радовалась за нее.
— Все наши сестры тоже должны были посетить церемонию, чтобы увидеть, какое счастье выпало Лаурелле, — прошипела Маргарита, чье горе на глазах сменилось злостью.
Да, Маргарита права. Всему этажу следовало наблюдать успех подруги.
Оракулы потянулись цепочкой к выходу из часовни. Дарт увидела, что загорелый мальчик уходит следом за оракулом со знаком Джессапа Ольденбрукского, из Первой земли. Мальчик не заметил ее взгляда, но Дарт провожала его глазами, пока он не скрылся за дверью. Больше никого с третьего этажа не выбрали.
Девочка отвлеклась и не обратила внимания на самого старого оракула. Во главе своей свиты он мелкими шажками приближался к ее ступеньке. Лаурелла помахала им с Маргаритой и послала воздушный поцелуй. При этом глаза Лауреллы то и дело возвращались к рядам зрителей, но ее родственники так и не объявились.
Дарт снедали собственные заботы. Церемония закончилась, и теперь ей придется разобраться с остатками разрушенной жизни. Как долго еще она сможет скрываться в Конклаве? И как уберечься от лекаря Палтри?
Но тут согбенная фигура оракула остановилась перед ее ступенькой, старец тяжело оперся на трость и переводил дух. Слуги бережно поддерживали его с обеих сторон. Голова оракула повернулась к ней, и Дарт почувствовала на себе его взгляд, несмотря на слепые, завязанные шелком глаза.
Узловатый от старости палец указал на нее. Из ожидающей в стороне свиты выскочил слуга, подбежал к Дарт и крепко ухватил ее за плечо.
Дарт попыталась вывернуться, решив, что ее обнаружили, что слепой провидец сумел прочесть терзающие ее страхи. Но когда слуга потянул ее вперед, она уже не сопротивлялась.
Оракул тяжело ступил к ней, резко выбросив вперед руку. Девочка широко распахнутыми глазами вбирала в себя каждую мелочь: желтоватые ногти, тонкая, как пергамент, кожа, паутина вен — скорее клешня, чем рука.
В груди у Дарт поднимался крик. Все глаза уставились на нее. Сейчас ее опозорят перед всей школой.
И тут в ладонь девочки упал камешек. Она непроизвольно поймала его, крепко сжав пальцы, и слуга отпустил ее плечо.
По часовне побежал шепот удивления.
— Тебя выбрал и, — торжественно произнес слуга. — Поднимись сюда.
Но Дарт не могла заставить себя двинуться, ее трясло.
— Я не могу… это ошибка. — Девочка попыталась вернуть камешек.
Старый оракул не обратил внимания на ее смятение и отступил назад. На его место встала Лаурелла.
— Будь сильной, — прошептала она, повторяя слова Дарт, и протянула руку.
Медленно, на подгибающихся ногах Дарт встала, сошла со ступеньки и оказалась рядом с Лауреллой.
Маргарита с бледным испуганным лицом провожала ее взглядом.
— Какую Милость ты получила? — спросила Лаурелла.
