Моранн Каддат - Сказания о Хиль-де-Винтере
— Рехнулась что ли, ты зачем вымазалась моими тенями?
Надо признать, косметики у Канты Камбрези было столько, что занимала она большущий секретер. Като не раз предлагала ей выбросить половину, чтобы в спальне было попросторней, но ведь это было в шутку, не всерьез. Ей и в голову не пришло бы копаться в вещах младшей сестренки.
О чем это она?
Но взглянув на свои руки, Като не удержалась, охнула от удивления. Кисти ее по локоть были действительно испачканы — золотой пыльцой говорящих кустов из сна!
Расскажи она такое сестре, та чего доброго, вызовет бригаду скорой помощи.
Не дожидаясь новой ругательной тирады от хозяйки теней, Като устремилась в ванную. Там, крутясь перед зеркалом, внимательно осмотрела себя с головы до ног, долго изучала пятна пыльцы на руках, затем вылила остатки какого-то средства Канты — его итак уже почти не оставалось, — вооружилась лопаточкой для крема и принялась соскабливать образцы золотистого вещества со своих рук в эту самую баночку. Как заправский лабораторный работник.
Надо будет сделать анализ этой странной пыльцы на работе, подумалось ей.
За всеми этими манипуляциями внимательно следили светло-карие, цвета молочного шоколада, глаза ее сестры. И чем дальше, тем больше в них отражалось тревоги и беспокойства.
— Като, ты хорошо себя чувствуешь? Может, мне лучше заказать реферат в фирме? — Судя по голосу, к удивлению Канты примешивались нотки участия. — У тебя от растворителей на работе совсем крыша съехала.
Като вздохнула, закупорив баночку со свежесобранными образцами, и потирая красные от недосыпа глаза.
— Котлетки в холодильнике. Сама разогреешь? А то ведь в колледже кормят, но ты там не бываешь.
Канта оскорбилась; поджала пухлые губки. Но уже развернувшись в сторону кухни, решилась выдать в ответ:
— Ты какая-то странная, еще больше даже, чем обычно. И с тех пор, как в доме появилась эта твоя книга, ты не спишь и ворочаешься по ночам, я же слышу, кровать всю ночь скрипит.
— Не я виновата, что она теперь скрипит, — попробовала отшутиться Като.
Канта же продолжала вещать с кухни, занявшись холодной котлеткой:
— Ты посмотри на себя в зеркало. Не на руки, в моих тенях выпачканные, а на глаза! Опухшие, красные, безумные! Бросай эту дурацкую работу в чулане с растворителями, вам все равно платят, будто кость собаке кидают!
Надо признать, Канта хоть и на четыре года младше ее, но временами попадает бойким языком прямо в яблочко.
— Много работы, как видишь, пришлось на дом взять кое-что.
— Пфф. Читала я это твое «кое-что», эту книгу, которую ты с работы притащила. Не понимаю, что в ней может быть интересного? Безумный бред помешавшегося на магии. Такое никто в здравом уме не купит.
Като быстрым шагом достигла кухни — крошечной комнатки с переплетениями газовых труб поверх выцветших обоев.
Она сглотнула почему-то подступивший к горлу комок и присела на краешек икеевского табурета.
— Ты читала Книгу?
Вопрос ее некоторое время оставался риторическим, если не считать довольного чавканья Канты, поглощающей часть котлеток негретыми, под аккомпанемент включенной микроволновки.
— Так, взяла полистать перед сном. — Като закусила котлетку первым, что нашлось в холодильнике — морковкой, и теперь оживленно ею жестикулировала. — Но больше я ее в руки не возьму, эту твою книгу! Всю ночь не могла глаз сомкнуть. Вроде бы сплю, но в то же время и не сплю. И перед глазами какое-то черное-черное море и кипарисы вдалеке, и все как настоящее! И какая-то жуть крылатая, хищная над ними кружится. — Канта даже перестала в какой-то момент есть. — Брр, ни за что на свете больше не открою твою дурацкую Книгу. Тем более я вижу, как тебе самой не спится из-за нее шестой день.
Като ошарашено смотрела на сестру. Вот так одним махом она подтвердила все ее подозрения. Твердо и уверенно высказала все. Ей-то неведомы были сомнения десятка работников лаборатории, на экспертизу в которую неделю назад при весьма загадочных обстоятельствах попала эта Книга. Какого она века? По ее собственному отчету выходило, что обложка была сделана из шкуры тясечелетнего крокодила! Ах, если бы еще крокодила…
Специалисты из зоологического сада не смогли идентифицировать твари, одолжившей Книге материал для обложки. А серебряный трилистник у сгиба, будто печать? В стиле модерн? Псевдо-мавританском? Каком-то другом?
Одно было ясно — чья-то рука старательно выводила строчки чернилами каракатицы на тонкой папирусной бумаге. День за днем, месяц за месяцем… Целыми днями или бессонными ночами…
А теперь не спится и ей, самому молодому сотруднику лаборатории, которому поручили атрибутировать этот странный артефакт. Если что, ведь все спишут на ее неопытность. Даром что она все ночи напролет проводила в четверостишьях Книги, рассчитывая найти хоть какую-то подсказку, кем она была создана и когда.
Наконец, последняя котлетка упокоилась в желудке Канты, и наскоро вымыв за собой тарелку, сестра ушла готовиться ко сну. Надо признать, она совсем другая какая-то без косметики. Не хуже и не красивей, а просто — словно другой человек.
— Мне реферат в среду нужно сдать, не забудь. — Зевая, проговорила Канта. Судя по другим звукам, доносившимся из спальни, она уже устраивалась поудобнее под теплым одеялом.
— Допишу, не волнуйся. Уколы хотя бы научись делать, сестренка медицинская.
Из спальни послышалось какое-то ругательство.
Като пропустила его мимо ушей. Пускай спит. А вот ей самой не до сна. Сегодня пыльца с золотых кустов, завтра, чего доброго — стрела в горле?
Като машинально потерла шею. Погасив верхний свет на кухне, она расположилась под светящимся кружочком торшера. Вытащила из ящика тяжелую Книгу, и, проверив, нигде ли Канта не загнула страниц и не наставила пятен кофе, углубилась в чтение.
В сотый раз, если не больше, она открывала Книгу на странице девяносто три. Нумерации не было — она сама отсчитывала пыльные листы до единственной иллюстрации Книги, если так можно было назвать набросок пером и тушью на полях.
Длинные уши, костлявое тело. Не то грива, не то выпирающий из-под кожи стилетами хребет — кто-то уверенной, твердой линией запечатлел сие невиданное создание: не то чудовищная лошадь, не то сказочный дракон, который каким-то непостижимым образом вклинился в ее сегодняший сон; выдохнул несколько искр из зубастой пасти — и Като Камбрези погрузилась во Тьму.
* * *The kombucha mushroom people
Sitting around all day
Who can believe you?
Who can believe you?
Let your mother pray…
— Выключи ты ту дрянь!
