Пол Андерсон - Собака и Волк
— Это было бы неплохо. Но мне все же хотелось бы, чтобы этот день не кончался. Если бы мы навеки остались там, откуда приехали!
Любящий взгляд Руфиния прошелся по его каштановым волосам, нежному лицу и гибкому шестнадцатилетнему телу.
— Поосторожнее с желаниями, милый. Иногда они сбываются. Ты же помнишь, мне приходилось жить в лесу.
— Да, но тогда вы были объявлены вне закона. Чего только не приходилось вам испытать. Я, разумеется, имел в виду…
— Знаю. Ты не прочь получать от империи вино, деликатесы, новую одежду, защиту от плохих людей. Пусть даже и навестит нас закон, если идиллия наша станет немного пресной. Не смейся над цивилизацией. Она не только безопаснее и удобнее варварства, но и намного интереснее.
— Однако она не принесла вам ничего хорошего, когда вы были молоды. Надеюсь, те люди, что были к вам жестоки, горят сейчас в аду.
Шрам на правой щеке Руфиния обратил улыбку в гримасу.
— Сомневаюсь. Зачем бы богам о нас беспокоиться?
Гладкие щеки Диона порозовели.
— Бог справедлив и милосерден.
— Возможно. Однако не думаю, что так называемые высшие силы нельзя подкупить или задобрить лестью. Во всяком случае, вы, христиане, все время пытаетесь это сделать. Я иногда спрашиваю себя: а не напрасно ли все это? История доказывает, что боги в лучшем случае некомпетентны, кровожадны, а в худшем случае — нечестны. Если они к тому же существуют.
Галл увидел, как опечалился его спутник. Улыбка его потеплела, он перегнулся через коня и сжал руку юноши.
— Прошу прощения, — сказал он. — Это всего лишь мое мнение. Не обращай на него внимания. Не такой уж я циник, каким кажусь. С тех пор, как я поклялся на верность королю Иса, судьба моя изменилась к лучшему. Во всяком случае, она послала мне тебя. Вот почему я ценю цивилизацию и считаю, что ее нужно защищать столько времени, сколько возможно.
Большие карие глаза заглянули в его зеленые.
— Столько времени, сколько возможно? — переспросил Дион.
Он был слишком раним. Но ему нужно учиться. Жизнь его до сих проходила в тепличных условиях. Незаконнорожденный сын греческого аристократа из Неаполя (греческой колонии на тот момент) обучался грамоте, этикету и различным искусствам. За два года до знакомства с Руфинием его готовили к придворной должности. Затем появился галл, посол, расположения которого искали. К нему и приставили в услужение Диона. Новый хозяин среди прочего посвятил его в науку Эроса.
— Я ни в коем случае не хочу сделать тебя несчастным, мой дорогой, — подчеркнул Руфиний. — Ты наверняка слышал об опасностях, угрожающих империи, как внешних, так и внутренних. Справиться с ними — величайшее приключение.
— Это для вас приключение, — восторженно вздохнул Дион. Ему приходилось, побелев от страха, мчаться на бешеной колеснице Руфиния, увлекавшегося и другими экстремальными видами спорта. После таких встрясок Руфинию приходилось успокаивать юношу игрой на арфе и пением нежных песен, привезенных им из северного королевства.
Руфиний послал ему воздушный поцелуй.
— Ну ладно, второе по значению приключение, — засмеялся он.
У него было радостное настроение. Конечно же, он скучал по всему тому, что ему пришлось оставить, но с тех пор прошли многие месяцы, и острая тоска понемногу ослабела. Здесь же было чувство новизны, приключения, трудные задачи, достижения, настоящие победы, необходимые Грациллонию и королевству. Все это следовало нескончаемой чередой, и к тому же у него появился Дион. Да, верно, им нужно быть осторожными. Однако это не значит, что им надо скрываться. Догадливые придворные считали, что правильнее будет не распространяться об этом пикантном обстоятельстве, да, по сути, это и мало кого интересовало. К ому же отношения их не были грубым совокуплением, распространенным среди багаудов, или торопливым сношением с новичком. Это было полным красоты постепенным узнаванием, изо дня в день, из ночи в ночь.
Оставив лошадей на конюшне, отправились пешком и через городские ворота вышли на величественную улицу, где вот уже сотню лет стоял императорский дворец. В Медиолане скопились богатства, уступающие разве Константинополю. Здешняя архитектура угнетала Руфиния своей тяжеловесностью, особенно когда он сравнивал ее со стройными зданиями Иса. Временами вульгарность Медиолана не казалась увлекательной, а визгливые ссоры христиан — забавными. Невольно приходило на ум уподобление этих людей высокомерным кошкам. Тем не менее в этой точке сходились и расходились все нити, и здесь одни люди, расставляя ловушки, старались заманить в них других людей.
Через толпы ремесленников и возниц, торговцев и попрошаек, домашних хозяек и потаскух, монахов, солдат и рабов, воров, шарлатанов и провинциалов, понаехавших из всех концов Империи, и варваров, прибывших сюда из-за ее пределов, сквозь шум и гам, ароматы и вонь шел он к пожалованному ему дому. В этом респектабельном доме у него была небольшая квартира на втором этаже. (В Исе он предпочитал жить на берегу, посреди ветров и гомона чаек.) Дион позаботится о чистом белье, и они отправятся в баню, где их будет ждать роскошный отдых, а потом юноша приготовит легкий ужин, после чего они найдут себе занятие по вкусу. Возможно, поболтают перед сном. Говорить в основном будет Руфиний. Роль наставника ему нравилась.
В холле, на полу, перед дверями их квартиры, сидел евнух. Он вскочил, как только завидел их.
— Наконец-то, сэр! — запищал он. — Быстрее. Мне приказано привести вас к командующему — Флавию Стилихону.
— Как? — воскликнул Руфиний. Дион чуть не задохнулся от неожиданности. — Да ведь никто не знает, где я и когда вернусь.
— Я так и доложил. — Слегка напудренное, лишенное волосяного покрова лицо посыльного покрылось сетью морщин. — Он ничуть не рассердился, но приказал мне идти назад и дожидаться вашего прибытия. Пойдемте, сэр. Поторопимся.
Руфиний кивнул:
— Сейчас. — И с улыбкой добавил: — Он ведь старый вояка и, наверное, не будет в претензии из-за того, что я приду к нему в пыли и в поту.
— О сэр, ему сейчас не до этикета. На это он и внимания не обратит. А на завтра вам назначит встречу его заместитель. Но пойдемте же!
— Иди в баню один, — предложил Руфиний Диону.
— Я вымоюсь дома и приготовлю ужин к вашему приходу, — ответил юноша. Он смотрел вслед хозяину, пока тот не скрылся из вида.
Руфиний торопливо шел по улицам. Сейчас они уже не были такими оживленными. Пощипывая короткую черную бородку, Руфиний предавался насмешливым думам. Что бы это значило? Зачем он понадобился диктатору Запада? Впрочем, и Востока тоже. На Востоке делами заправляет генерал Гаинас, из готов, креатура Стилихона: ведь император Аркадий — слабак. Несколькими годами старше своего брата и коллеги Гонория, а тот в свою очередь всего на год старше Диона… Руфиний привез в Медиолан письма от короля Иса, епископа Мартина из Турона и других высших должностных лиц Севера. Заготовил отговорки, объясняющие его промедление. Сам тем временем заводил нужные знакомства со вторыми по значению государственными чиновниками, стараясь заинтересовать их, развлечь или оказать услугу. Такая политика, несомненно, давала ему возможность оставаться на своей должности до окончания срока полномочий. Так отчего же он вдруг срочно понадобился Стилихону?
