Ллойд Александер - Верховный король
Над их головами нависли темные стены Каер Кадарн. Ффлевддур повернулся к Гвистилу, который, казалось, стал еще меньше ростом.
— Итак, старина, пришло время сделать то, что ты обещал.
Гвистил тяжело вздохнул.
— Я не в настроении карабкаться на стену. Может, в другой раз? Если бы вы только могли подождать. Возможно, на следующей неделе исправится мое настроение... или погода.— Он искоса глянул на Эйлонви и быстро поправился: — Впрочем, человек не всегда может сладить с собой, не говоря уж о погоде. Ладно, это не так важно.
Все еще недовольно ворча и покачивая головой, он снял с плеча моток веревки, привязал к одному концу большой рыболовный крючок, вытащенный из узелка за пазухой. Рун с восхищением следил, как Гвистил ловким взмахом руки закинул конец веревки с крючком на стену. Послышался легкий скребущий звук, затем сухой треск, когда крючок намертво вцепился в щель между камнями. Гвистил подергал для верности веревку.
— Послушай,— прошептал Рун,— неужели этот рыболовный крючок выдержит тебя?
Гвистил вздохнул и скорбно поглядел на него.
— Не уверен.
Тем не менее, бормоча и стеная, он быстро подтянулся, повисел в воздухе, пока ноги его не нашли в стене каменного выступа. Подтягиваясь вверх и царапая ногами по отвесной стене замка, Гвистил вскоре скрылся из виду.
— Изумительно! — восхищался Рун.
Бард приложил палец к губам, призывая молодого короля умолкнуть.
Через мгновение конец веревки, извиваясь по стене змеей, спустился вниз. Бард поднял Глю, который протестовал так громко, как только осмеливался, и помог ему подняться по свободно свисающей веревке.
— Поднимайся, поднимайся,— подгонял его бард,— я буду прямо за тобой.
Как только Ффлевддур и его подопечный бывший великан исчезли за гребнем стены, за ними последовал Рун. Эйлонви ухватилась за веревку и почувствовала, как ее сильно тянут вверх. Она перелезла через парапет и распласталась на выступе стены. Гвистил уже поспешно семенил на задний двор замка. Ффлевдцур и Глю соскользнули вниз и растворились во тьме. Король Рун улыбался Эйлонви, лежа рядом на холодных камнях.
Луна скрылась за облаками. Небо стало совсем черным. Среди молчаливых построек заднего двора, темных силуэтов конюшен, сараев и черной громады высившегося поодаль, как догадалась Эйлонви, Большого зала мерцали костры стражи. Дальше, вдоль стены, в направлении ворот виднелись редкие фигуры воинов, неподвижных, дремлющих.
— Послушай, довольно темно,— весело зашептал Рун.— И без слепящего порошка Гвистила ничего не видно.
Эйлонви вся напряглась, вглядываясь во тьму, туда, где скрылся Гвистил, и ожидая его сигнала. Рун, хоть и старался выглядеть веселым и беспечным, тоже был напряжен, готовый броситься вниз и ввязаться в драку.
Из глубины внутреннего двора донесся крик, и в то же мгновение облако темного пламени вырвалось из окон Большого зала.
Эйлонви вскочила на ноги.
— Что-то не так! — вскричала она.— Ффлевддур напал слишком рано!
Тут в дальнем конце замка громыхнул взрыв и взметнулся громадный язык пламени. Крики тревоги слились с грохотом бегущих шагов. Но воины, как с упавшим сердцем увидела Эйлонви, бежали не туда, где должен был взорвать свой гриб Гвистил, сея ложную панику, а совсем в другую сторону — к Большому залу. Внутренний двор наполнился мечущимися тенями. Засветились факелы.
— Быстро! — вскричала Эйлонви.— К воротам!
Рун соскочил с выступа стены. Эйлонви была уже готова последовать за ним, когда увидела лучника, бегущего к ним по широкому карнизу стены. Он остановился, чтобы натянуть лук и прицелиться.
Эйлонви выхватила из сумки гриб и метнула его в воина. Он не долетел и разбился о камни совсем рядом с ней. Вырвалось гудящее пламя. Огненное облако ослепило ее. Лучник закричал от страха, попятился и, шатаясь, все же успел выстрелить. Стрела его просвистела у нее над головой.
Девушка уцепилась за веревку и соскользнула во внутренний двор.
Глава седьмая КОРОЛЬ МОНЫ
В кладовой, которая была превращена в темницу, первым тревожные звуки услышал Гурджи. Заглушенные толстыми стенами кладовой, они все же не ускользнули от его чуткого уха. Гурджи вскочил на ноги. Остальные еще не пробудились. Всю ночь они не сомкнули глаз, пытаясь найти способ вырваться из темницы и бежать. Измученные своими тщетными усилиями, они пытались дремать по очереди, не желая быть застигнутыми врасплох и надеясь продать свои жизни подороже. Но к утру сон сморил их окончательно.
— Стуки и бряки! Громы и драки! — закричал Гурджи.— Неужели из-за нас, усталых узников? Да, да, это так! Да, мы здесь! — Он кинулся к двери и замолотил в нее кулаками.
Тарен встрепенулся, все еще сонный, прислушался. До него донесся приглушенный звон мечей. Колл и король Смойт тоже насторожились. Гвидион протянул руку и оттащил возбужденного Гурджи от двери.
— Остерегайся,— резко предупредил он — Ффлевддур Пламенный, может быть, и нашел способ освободить нас. Но если замок проснулся, Мэгг может вырвать у нас наши жизни прежде, чем друзья успеют вырвать нас самих из его лап.
Снаружи зазвучали быстрые шаги. Загремел засов тяжелой двери. Пленники отпрянули назад, пригнулись и напряглись, готовые напасть на своих тюремщиков. Дверь широко распахнулась. В темницу влетела Эйлонви.
— За мной! — закричала она. В высоко поднятой руке она держала мерцающий золотой шар. Другой рукой лихорадочно отстегивала от пояса небольшой сетчатый мешок.— Берите,— протянула она сетку узникам.— Грибы — это огонь, яйца — дым. Кидайте их в каждого, кто на вас нападет. А этот порошок ослепит их.
Она сунула каждому это странное оружие.
— Другого оружия я найти не смогла,—на ходу выкладывала она.— Я освободила воинов Смойта, но Ффлевддура схватили во внутреннем дворе. Всё пошло не так. Наш план провалился!
Смойт, взревев от ярости, ринулся вперед по коридору.
— Не нужны мне ни огненные поганки, ни слепящая грязь, ни дымные яйца! — гремел он.— Голыми руками я придушу этого мерзкого предателя!
Гвидион одним прыжком вылетел из дверей. Колл, Гурджи и Тарен поспешали за Эйлонви. Из коридора Большого зала Тарен попал во внутренний двор и тут же окунулся в серый полумрак, пронзаемый языками пламени. Огромные валы густого белесоватого дыма заполняли весь двор, закрывая предрассветное бледное небо. Как гигантские морские волны, клубы дыма перемещались, подхваченные ветром, приподнимались на мгновение, чтобы открыть клубок дерущихся людей, и вновь накатывали плотным, неосязаемым и непроницаемым приливом. Здесь и там в дыму корчились багровые языки пламени, иногда соединяясь в ревущие огнедышащие столбы.
