Тимур Вычужанин - Бастард
И вот сейчас перед Адрианом стоял кто-то из тех, стоявший в одном ряду с этими не слишком таинственными и умелыми кукловодами, но всё же и не принадлежавший им до самого конца, ведь его цели ещё оставались до конца не известны, а потому бастарду оставалось лишь искренне надеется на то, что всё же Дорнис действительно преследовал лишь свою собственную корысть, амбиции или же жажду власти, потому что если он полностью верил в те идеи, которые нёс с этим походом, то вряд ли бы его удалось убедить человеку, у которого переубеждать получается лучше всего на свете, потому как всем известно, что фанатиков ни за что нельзя заставить изменить свою точку зрения даже под угрозой смерти, они всё равно до самого конца, до самой последней капли крови в своём измученном теле, но никогда, ни за что не отступят от тех идей, что накрепко поселились у них в голове, как паразиты, полностью иссушая их самосознание и разум. Конечно, иметь в жизни стержень убеждений это хорошо, но от них надо так же и уметь отказываться, если всё-таки кому-то удалось доказать, что такая концепция не принесёт тебе успеха, а в этом случае фанатики ещё и могли нанести вред, при чём в весьма впечатляющих масштабах, чего вряд ли могло хотеться хоть кому-нибудь, а в особенности тем, кто, собственно, возложил всю грязную работу на этих индивидом, ведь как-никак именно им потом придётся выпивать прибыль из нового порядка, а на опустошённых и сожжённых землях это не получится делать эффективно даже при огромном желании, а потому всегда лучше предпочесть профессионалов фанатика, ведь последние хоть и требуют плату за свою работу, но хотя бы их действия всегда предсказуемы и управляемы, в то время как одержимые идеи совершенно неконтролируемы и в итоге могут вовсе обернуться против того, кто собрал их под своими знамёнами, неожиданно обнаружив, что он следует их идеалам лишь ради собственной выгоды, что в их пониманием было самым худшим грехом из всех возможных. Хотя сейчас, надо призать, лидер храмовников выглядел что-то уж слишком хладнокровно для того самого фанатика. Он внимательно разглядывал карту и подробный план форта, который ему каким-то образом всё же удалось раздобыть на правах главнокомандующего, делая какие-то пометки и не отрываясь от этого невероятно увлекательного занятия, будто бы давая Адриану время осмотреться и привыкнуть к обстановке, которая, кстати, совершенно не ассоциировалась с тем, что обычно представляют люди, когда им говорят о штабе командования. Здесь не было какой-то особенной роскоши, парадных доспехов генерала, стоящих в углу и блестяще отполированных до такой степени, что свет, попадающий на них, отражался и слепил, трофейных изысканных карт и прочего красивого хлама, коим почему-то обыкновенно высшие должности так любят себя окружать без всякой на то видимой причины. Всё здесь было крайне просто, можно даже сказать несколько аскетично и этого впечатления не могла разбавить также прочная кровать, оказавшаяся здесь будто бы по волшебству, что было тем более странно, учитывая, что в армии не было ни одного мага, поскольку Дорнис почему-то не доверял им, а потому не хотел держать ни одной "всезнающей змеи" у себя под боком. Остальное же убранство шатра составлял стол, на котором, собственно, и лежали столь тщательно изучаемые карты, да ещё пара стульев, по виду которых можно было с полной уверенностью говорить, что они трофейные, ибо выглядели действительно так, будто бы вот-вот разваляться от малейшего ветерка, а потому не вызывали особого желания поверить их комфортность и посидеть на них. А за не имением того, к чему может прицепиться взгляд, Адриан решил всё же, наконец, привлечь к себе внимание Дорниса, чтобы начать же столь важный и нависший в воздухе плотной почти абсолютно чёрно грозовой тучей разговор, кашлянув и нарушив таким образом тишину, что, разумеется, тут же возымело нужный бастарду эффект.
Дорнис поднял голову, отрывая взгляд от карт, но сперва в его глазах не было каких-то чувств и эмоций, связанных непосредственно с появлением здесь Адриана, будто бы все его мысли ещё находились где-то среди тех мест, коридоров и комнат, что были обозначены на лежавших перед ним бумагах, но это вскоре прошло, и проскользнуло удивление, которое, как ни странно, не сменилось тут же внезапной и яркой вспышкой безудержного гнева, а скорее столь неожиданным визитом бастарду удалось возбудить в главнокомандующем армии Ланда неподдельный интерес, ведь того никто не осмеливался без приглашения ступить в этот шатёр, зная все слухи, что ходили о вспыльчивом характере командира. Желтоглазый храмовник убрал руки со стола и выпрямился, внимательно разглядывая своего гостя, которого он что-то совершенно не припоминал среди солдат и уж тем более среди элитного подразделения, находившегося под его личным командованием, и тем более было странно, что этот человек, чей плащ промок от дождя, а сапоги были ещё даже более грязными, чем у вояк, которым пришлось испытать на себе все прелести скорого многодневного марша, казался Дорнису столь знакомым, хотя имя человека с таким лицом он бы точно запомнил, ведь такое количество уродливых шрамов и ожогов на одной физиономии ему ещё в своей жизни встречать не приходилось, хотя пару раз ему уже довелось побывать в тайных пыточных камерах Гильдии Сейрам, где остались ещё те, кого гильдийцы либо просто не успели вывести до прихода храмовников, либо просто эти несчастные сказали им уже всё, что знали на самом деле, и, судя по виду большей части пленников, количество лиц из второй категории можно было назвать всецело преобладающим. Несколько бесконечно долгих минут тянулось эта угнетающая немая сцена, во время которой оба старых друга смотрели один на одного и не могли узнать, ведь каждый из них изменился действительно до неузнаваемости, причём как внешне, так и внутренне, что было также весьма хорошо видно, ибо ни одному из них пока не за чем было скрывать от стоявшего напротив те чувства, что его сейчас обуревали, хотя сначала, справедливости ради нужно сказать, Адриан и пытался это сделать, однако лишь в силу старой привычки, нежели по реальной необходимости, ибо её на самом деле не было, ведь бастард всё ещё надеялся, что ему удастся переубедить Дорниса, что этому желтоглазому парню ещё можно доверять, но чтобы убедиться в этом нужно было хотя бы для начала заговорить, узнать с его собственных слов, что происходит и зачем он делает то, что делает, навязчивые ли это идеи, которые невозможно уже вытолкнуть из головы, или же просто ненадолго ослепившие амбиции, прозрев после которых Дорнис сам будет глубоко жалеть о том, что натворил и тут же попытается всё исправить. Адриан хотел верить в то, что видения, которые приходили к нему и другу Нартаниэля всё же являются просто обманом и иллюзией, навеянной мрачным видом некогда великого Города на Воде и окружающих его болот, вечно прикрытых дымкой зеленоватого плотного и будто липкого тумана, ведь если бы он доверился этому прозрению, то его бы не было здесь, потому как он принял бы будущее таким, какое оно есть, решил бы, что его уже невозможно изменить и что глупо даже пытаться тратить свои силы на подобные глупости, ведь есть вещи, которые пока что ещё неподвластны людям и менять будущее, когда оно уже предрешено какими-то другими высшими силами — к сожалению, одна из таких вещей. Но всё-таки бастард не отступил, он всё равно добрался до этого холма, несмотря на все свои сомнения и такие странные взгляды, которые перед расставанием бросали на него его товарищи, прошедшие и помогавшие выбрать ему этот нелёгкий, для некоторых даже кажущийся гибельным и саморазрушительным путь. Он собирался изменить всё, что приснилось ему, собирался сделать так, что бы выжженный чёрный безжизненный пустырь превратился в покрытые сочной зелёной травой поля, на котором бы в своё удовольствие работали люди под льющим свои тёплые ласкающие лучи солнцем. Конечно, вряд ли это будет легко, но Адриан на это никогда и не рассчитывал, но надо было уже начинать, иначе он рискует растерять даже те жалкие остатки боевого настроя, с которым он въехал в лагерь перед лицом этого желтоглазого человека, во взгляде которого интерес уже сменился судорожным нетерпением и раздражённостью, коя вполне могла объясниться тем, что его так бесцеремонно отвлекли от столь важного занятия, как планирование атаки на форт, которая должна была стать знамением либо того, что на самом деле армия ничего не может её не стоит бояться, либо того, что кара неизбежная и вскоре все эти новые государства охватит огонь очищения, если, конечно, противники не сдадутся, но даже и в таком случае судьбе их вряд ли можно будет позавидовать. Что же, теперь Адриану нужно было сделать всё возможное, чтобы необходимость возвращаться к картам и подобным планам у Дорниса отпала. Желательно навсегда.
