Наталия Андреева - Когда падают листья...
— Тоже мне, Акирему открыл… — пробурчал Богдан. — И ежу лысому понятно.
— Доказательства?
— Ха! Ищи… Щерк, правда, что-то говорил… Впрочем, тебе самому лучше с ним потолковать.
Вот так, переговариваясь короткими отрывистыми фразами, войники со Жданом добрались, наконец, и до казарм. Из помещений, отведенных под них, доносился веселый гогот, звон бутылок и хлопанье засаленных карт по столу. А когда туда втолкнули побледневшего вдруг Ждана, то ко всем этим звукам добавились еще свист и улюлюканье.
Все это так было знакомо самому Дарену, что он не удержался и вошел, мимолетно извинившись взглядом перед Богданом. Он очень редко позволял себе следовать своим желаниям, а сейчас не смог сдержаться.
Сначала стих свист. Потом смех. А потом в возникшей тишине громом прогрохотало:
— Дар, ты?! Твою кобылу, где ты шлялся столько времени, коровья твоя морда?
И к остолбеневшему мерцернарию, снося по дороге бутылки и отталкивая зазевавшийся молодняк, двинулся широкоплечий и высокий мужчина, про таких еще говорят: косая сажень в плечах. И, похоже, сейчас Дарену придется почувствовать не себе всю силу этой сажени…
— Здравствуй, Вес.
Здоровяк соизволил прервать свои крепкие железные объятия и соизволил посмотреть на хмурого друга сияющими глазами — частично от выпивки, а частично от радости.
Вот уж неожиданность, так неожиданность! Веселин! Собственной персоной! Нельзя сказать, что в прошлом они были хорошими друзьями, скорее наоборот, но в двойных поединках сражались они вместе. И пили они вместе. И пороли их тоже вместе. А это что-то, да значит, верно?
Короткие светлые волосы обрамляли довольно резкий квадрат лица, из-под них смешно торчали уши. Пухлые губы, почти не знающие сомкнутого состояния, расползлись в широкой улыбке. Еще у Веселина были аккуратные светлые усики и гладко выбритый подбородок. Расстались они девятнадцатилетними сопляками. А сейчас перед путником стоял взрослый мужчина, глаза которого все равно сохранили отблески детского очарования.
— А ты не изменился, — ухмыльнулся Вес, потрясая огромным кулаком.
Дарен поглядел на его явно возросшие мускулы, которыми сам похвастаться не мог, и, приподняв бровь заметил:
— Не могу того же сказать о тебе.
Веселин басисто расхохотался, оценив шутку, а потом, хлопнув приятеля по плечу, хмыкнул:
— А я вот тут подрастающее поколение учу.
"Поколение" откликнулось согласными комментариями и грубыми, но лестными высказываниями в адрес уважаемого "мастера Веселина". Дарен невозмутимо перевел взгляд на молодых людей… среди которых непонятно как затесалась рыжая девочка с длинными косами. Зеленые ведьминские глаза задорно посверкивали в его сторону, в упор не замечая мучительных взглядов Ждана. Амазонка из Серой Степи, угу.
Насколько было известно Дару, женские казармы, появившиеся четыре года назад, находились в другом корпусе.
Мерцернарий ответил девушке ироничным изгибом бровей и чуть покачал головой. Рыжая фыркнула, отворачиваясь и делая воистину мужской глоток из бутылки с дешевым армейским пойлом. Дарен неприязненно поморщился и кивнул на собутыльников Веселина.
— Верный пример подаешь?
Но Вес не растерялся.
— Еще как! Ведь всяко лучше почувствовать все прелести похмелья после дешевого пойла здесь, чем потом раскиснуть киселем от кефира.
Дарен фыркнул, отмечая про себя, что отчасти заявление Веселина правильное.
— Смотрю, до септа дослужился? — уважительно присвистнул тот, наконец, заметив нашивки, — силен!
— Да ну, — путник отмахнулся, — кровью за них плачено.
Наступила неловкая пауза. Рыжая искоса бросила удивленный взгляд на мерцернария, но потом, небрежно поведя плечиками, вернулась к разговору с прыщавым подростком лет семнадцати.
Вес был прекрасно осведомлен о том, что происходило во время второй стычки с Корином — вести разлетаются быстро, особенно если это какие-то из ряда вон выходящие вести. Но войник надеялся, что эту тему в их разговорах удастся миновать. Не вышло. Он, сам, не желая того, жалел бывшего сослуживца. А тому было противно видеть эту жалость.
— Ладно, Вес, — вздохнул Дарен, — я пойду. Мне сегодня еще со свидетелями общаться по душам надо.
— Угу, — невпопад отозвался мужчина, хмурясь.
Дар с пару пылинок ожидал продолжения, но его не последовало, и он сказал, разворачиваясь.
— Еще свидимся.
— Фр… — Веселин смешно помотал головой и вылезая из своих мыслей. — Подожди. Я с тобой.
— Зачем?
— За салом.
Тьфу ты! Кто о чем, а конь о кобылке…
И он вместе с Весом вышел к внимательно следящему за беседой Богдану, закрыв двери перед самым носом у обескураженного и растерявшего всю свою болтливость Ждана, но когда войники уже были в конце коридора, мальчишка, красный, как вареный рак, вылетел из помещения и помчался за ними.
— Я тоже пойду!
— Это с какой это стати? — Дарен изобразил удивление, — иди, знакомься со своими будущими товарищами.
Ждан покраснел еще больше, хотя казалось — больше некуда.
— Я того… уже познакомился.
— Новобранец, что это за выходки? — сурово прищурился Богдан, — возвращайся немедленно!
— Но они… — Ждан, растеряв весь свой словесный запас, хлопал ртом, как рыба, выброшенная на берег, — они… они меня лапают! Как девчонку!
— Ну так докажи, что ты не девчонка, — отрезал Богдан, — либо так, либо останешься слизняком и подстилкой на все время службы.
— Что… Да… Да как вы смеете!
Мужчина отвесил ему звонкий подзатыльник и, пока мальчишка не успел опомниться, коротко приказал Веселину:
— Мастер, проводите молодого человека к остальным. А потом возвращайтесь.
Когда они скрылись за поворотом, Богдан, сузив глаза, коротко выругался и отвесил точно такой же подзатыльник Дарену.
— Ты кого мне приволок, твою дивизию, а?! Да этот слизняк в жизни меч не научится держать! Тьфу!
И он быстро пошел дальше. Дарен расхохотался, ничуть не обидевшись на эдакое проявление "ласки", и поспешил нагнать наставника. Богдан был единственным человеком после отца, кто имел право его выпороть, как мальчишку.
Даже сейчас.
— Ты уверен, что не хочешь отдохнуть с дороги? — нагнавший их и сейчас идущий рядом Веселин покусывал губы.
— В гробу отдохну, — хмуро отозвался Дарен.
— Я же просто спросил, не кипятись.
Дарен промолчал, подумывая о том, что хорошо бы было по дороге зайти в оружейную и выбрать себе достойное оружие вместо той сломавшейся железяки. Но, увы! Оружейная находилась вовсе не по дороге, и потому пунктом "А" все-таки был ценный свидетель.
