Юлия Рыженкова - Халт
Тем временем к ним подошёл второй гоблин со связкой чёрных широких лент из странного материала. Он ловко накидывал их гномам на шеи, действительно делая подобие ошейника. Очередь дошла и до Халта. Лента холодила кожу, но больше он ничего не ощутил. А первый гоблин продолжал:
— Сейчас мы подберём каждому рабочее место на следующие два месяца. Вы будете приходить сюда к восьми утра и уходить в девять вечера. Метка не доставит никаких неудобств, если вы будете прилежно и добросовестно трудиться. Можете делать с ней что угодно – боли она не причинит. Но если захотите сбежать – берегитесь. Опоздание на работу на пять минут, и она начнёт покалывать шею, через десять минут – сожмётся, через пятнадцать – неудобство станет весьма велико, а через двадцать – вы просто не сможете дышать. То же самое касается ранних уходов домой. Не забывайте, ваша работа заканчивается в девять и ни минутой раньше. Вот, собственно, и все правила. Они довольно просты, – улыбнулся чёрный, показывая ряд мелких зубов. От этого стало совсем жутко.
Второй гоблин прошёлся ещё раз вдоль пленников, выдёргивая ленты и освобождая от колодок. Халт потрогал шею. Вокруг неё чувствовалось небольшое магическое поле, которое, с одной стороны, держало форму, а с другой – пропускало сквозь себя, например, пальцы. На всех гномах были такие же ошейники: чёрные, неширокие, чуть больше перста в ширину, лёгкие и прочные.
— А теперь прошу за мной, – сказал гоблин. – Покажу вашу работу.
По тому же каменному коридору они отправились дальше, потом несколько раз свернули и оказались на арене для боев. Халт видел на Терре фильмы о гладиаторах, сражавшихся на потеху публике, слышал о римском Колизее. Сейчас ему показалось, что он попал именно туда. Под ногами заскрипел песок, в нос ударил запах крови. Чуть поодаль валялось несколько разорванных пополам половинчиков. Халту доводилось видеть трупы, но сейчас он судорожно сглотнул. Казалось, их взяло в лапы какое‑то огромное чудище и просто порвало, как плюшевых зайцев. Он отвернулся.
Овальная арена имела два входа: дверь, через которую они вошли, и ворота рядом. Над ареной поднимались бесконечные ряды каменных сидений, с верхних ярусов посматривали стражники, какие‑то работяги копошились, не разгибая спин, но снизу сложно было понять, что они делают. Зато Халт прекрасно разглядел напротив него несколько задрапированных красным лож, видимо, для особо уважаемых гостей, и непонятное сооружение: белый столб в человеческий рост с чёрным гладким каменным шаром наверху. Он решил, что это либо украшение, либо символ Арены.
— Двое – ты и ты, – будете убирать арену между боями, – чёрный тыкал пальцем в гномов, – ещё четверо – зрительские ряды.
Тут же к отобранным гномам подскочил гоблин в жёлтом хитоне, по–видимому мастер, отвёл в сторону и начал что‑то бурчать, размахивая зелёными руками. Остальные же пошли обратно в коридор за своим проводником.
Вначале послышался львиный рык, который, отразившись эхом от каменных стен туннеля, оглушительно ударил по барабанным перепонкам. Пленники зажали ладонями уши. Затем стало невозможно дышать от вони, и вскоре они вошли в кошмарный зверинец.
Здесь действительно собрали самых ужасных монстров всех миров. По обе стороны коридора в денниках, привязанные за ногу, стояли перитоны. Эти фиолетовые полуолени–полуптицы уныло жевали сено, не поднимая голов. Присмотревшись, Халт увидел, что их огромные лебединые крылья не просто сложены за спиной, но и связаны верёвкой. Оленьи рога упирались в стену соседнего денника. Перитонов сменили ещё более диковинные создания: левкрокоты. Халт ни разу не видел живую левкрокоту, хотя читал о них, так что узнал по описанию: оленье тело и ноги, но львиные шея и хвост, а голова барсучья. Он и издавали нечто среднее между фырканьем и рыком и злобно били копытом, готовые броситься на любого. Халт знал, что, как и угрюмые на вид перитоны, левкрокоты очень опасны. Нападая, они любым возможным способом пытаются умертвить жертву.
В этом большом подземном зале, поделённом коридорами на сектора, похоже, содержались копытные – по крайней мере, все видимое пространство заполняли денники, странное ржание и запах конского навоза, а в углу лежали охапки сена и большие корзины с овсом.
Однако тут пленники не задержались – их привели в следующее помещение. Лица обдало жаром, казалось, камни вокруг раскалены. Первое, что заметили вошедшие, – четыре горящих уголька.
— Ого! – не удержался Халт. – Амфисбена!
— Знакомая тварь? – с интересом спросил чёрный.
— Немного, – пробормотал пленник, мысленно ругая себя за длинный язык.
Змея с двумя головами по обоим концам темно–зеленого тела, как свойственно всем змеям, не моргая глядела двумя парами рубиновых глаз, светящихся в полумраке как факелы. От неё шёл нестерпимый жар. Халт знал, что сейчас даже до металлических прутьев внешнего ряда двойной решётки лучше не дотрагиваться – обожжёшься. Рассерженные амфисбены превращаются в раскалённую печь, а сердиты они часто, ведь две головы могут спать и бодрствовать по очереди.
Змей и ящеров прошли быстро. Помещение, как и предыдущее, поражало размерами, но служитель Хаоса торопился, да и у пленников не возникало желания замедлить шаг. Войдя в следующий каменный зал, Халт едва сдержал возглас. Грифоны! Огромные создания с телом льва, головой и крыльями орла. Здесь они были всех видов и размеров: от классических песочных до более редких чёрных и уникального белого! Клетки, хотя и не маленькие, были явно тесны для крылатых львов. Кто‑то в своей метался, каждые три–четыре шага упираясь в прутья, кто‑то лежал тихо, косясь на пришельцев недобрыми синими глазами.
Здесь их в глубоком поклоне уже ждал очередной мастер в жёлтом хитоне, а в углу, подальше от глаз начальства, стоял, опершись на черенок лопаты, гном в чёрном ошейнике.
— Двое, ты и ты, останетесь ухаживать за зверинцем. – Служитель культа ткнул в Халта и соседнего с ним гнома, после чего ушёл с двумя оставшимися пленниками.
— Меня зззовут Гррудаш, – с ужасным акцентом, растягивая согласные, пробормотал гоблин на всеобщем. Очевидно, слова давались ему с трудом. – Я ваш хоссяин. Меня сслушать!
Слушать было тяжело: белый грифон с чёрными крыльями оглушительно заклекотал, замахал крыльями, пытаясь взлететь. Его поддержали товарищи по несчастью, со всех сторон раздались птичьи крики, будто сошедший с ума духовой оркестр начал играть, соревнуясь, у кого выйдет хуже и громче. «Как вообще можно находиться в таком гаме?» – в отчаянье подумал Халт.
— Ссавтрра пррийти в воссемь. Убиррать клетки. Коррмить. Поить. Чисстить шшивотных.
