Юлия Рыженкова - Халт
Хаген понял, что его миссия выполнена, он все же решил ответить:
— Да. И не забывай, что словом можно не только убить, но и спасти. Спасти многих. Прощай, тан Хединсейский.
После чего чуть заметно поклонился и исчез.
Тан так резко вернулся в реальность, что зазвенело в ушах. Он все же отдёрнул левую руку и посмотрел на ладонь. Ладонь как ладонь. Целая и здоровая. Секунду спустя он понял, что держит в руках обычный чёрный шар, а не сгусток огня, но тот будто… живой. И Халт, повинуясь чутью, заговорил с ним, будто с грифоном или амфисбеной. Поначалу ничего не происходило, но затем к нему стали прорываться крики:
«Больно!»
«Больно!»
«БОЛЬНО!!!»
Сотни и тысячи душ взывали к нему, умоляли освободить, спасти, облегчить страдания.
Сотни лет черносолнцевцы убивали на Арене живых, сдирая с них магию, как скальп, накачивая этой силой артефакт, но вместе с последним заклинанием, вырванным из разорванной глотки или отлетевшим из простреленного сердца, в шар попадала и частичка души. Люди и гномы, половинчики и гоблины, левкрокоты и дипсы – хаоситам все равно, чью силу забирать, и все они томились в артефакте, не зная покоя. Знали ли об этом черносолнцевцы? Неизвестно. Но Халт сейчас узнал и понял, что может им помочь.
«Знаете, как обезвредить артефакт?» – спросил он.
«Да!» – ответил ему хор.
«Я вас освобожу, а вы разряжаете его так, чтобы никому не причинить вреда».
«Да!»
Халт закрыл глаза, ещё глубже проник в огненную лаву, кипящую под чёрной каменной оболочкой, и начал говорить.
Души разлетались, будто быстрокрылые напуганные бабочки: прыская во все стороны, кружась вокруг потомка Хагена, взмывая ввысь и ныряя в песок.
Гномы не могли их ни видеть, ни слышать, но даже они почувствовали, что происходит что‑то невероятное. Все остальные, обладающие магическим зрением, ошеломлённо замерли. Даже повидавшие на своём веку всякое маги Ордена раскрыли рты.
Кто‑то сразу улетел в иные миры, но большинство кружили вокруг высокого тощего альва. Души хотели отомстить своему губителю и, разъярённые, из бабочек превратились в осиный рой. Каждый сам по себе не мог причинить никакого вреда могущественнейшему магу, но сотни тысяч превратились в мощную силу, разбивающую все заклятия, пролезая в такие щёлки в защите, какие не мог найти ни один, даже великий маг. Отмахиваясь от них, как от комаров, альв понял, что не может бороться с ними магией, и запаниковал. Вот тогда Флип нанёс свой последний удар. Тяжёлый клюв расколол череп хаосита, как до этого колол черепа несчастных, выброшенных на арену.
— Барук Казад! Казад Ай–мену! – вскинули гномы вверх кулаки.
Грифоны и перитоны победоносно зарычали, завыли, захлопали крыльями, а Халт протянул лже–Мадрасу чёрный шар.
— Ты просил его у меня – забирай. Я сдержал своё слово, исполнил обещание.
Архимаг бережно взял артефакт, но тут же с криком ярости отшвырнул прочь. Каменный шар ударился о стену и раскололся на несколько частей. Он был пуст. Каждая душа, вылетая из огненной лавы артефакта, забрала с собой то, что ей принадлежало, – частичку своей магии. И поделилась ею с тем, кого выбрала по доброй воле, с тем, кто освободил её из плена.
Сонмы душ покружили над местом своей смерти и отмщения и с криком: «Тан Хединсея вернулся!» – унеслись прочь. А Халт ощутил в себе немыслимую, неведомую доселе силу – силу артефакта, которую никто, кроме него, никогда не сможет использовать, ибо сила эта дана ему не по праву завоевателя, а по праву освободителя.
«Халт / Ник Перумов, Юлия Рыженкова»: Эксмо, Москва, 2013
ISBN 978–5-699–66502–0
© Рыженкова Ю., 2013
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2013
