Юлия Рыженкова - Халт
— Ссавтрра пррийти в воссемь. Убиррать клетки. Коррмить. Поить. Чисстить шшивотных.
— Эй! Да он же меня сожрёт, если я войду в клетку! – возмутился гном, косясь на ближайшего грифона.
Мастер смерил его презрительным взглядом:
— Хоррошшо. Ссначит, день поссле этого его нне коррмить.
Халт похолодел. Ну ладно, грифон. Ему можно кидать куски мяса через прутья решётки. Но как накормить амфисбену? Она отгорожена такой мелкой сеткой, что никакую еду через неё не пропихнёшь. Значит, нужно входить в клеть? Да один укус амфисбены смертелен! А бросок этой гадины – молниеносный. Но задавать вопросы он благоразумно не стал.
Когда покинул Арену по короткому туннелю, показанному мастером Грудашем, из груди все же вырвался вздох облегчения. Тело мигом вспомнило, что эти дни он не ел, не пил и практически не спал, в мозгу родились видения бочки с водой, куда можно залезть, чтобы помыться, и о чистом белье. До завтрашнего утра он свободен!
Гнома, волею случая оказавшегося напарником Халта, звали Рыжебород. При свете дня его длинная борода казалась даже не рыжей, а золотистой, и хотя Халт плохо определял возраст гномов, он все же решил, что его напарник молод.
— Где мы? Где гномий район? – спросил он, озираясь. Здесь Халт тоже не бывал, так что даже не представлял, в какой стороне его мансарда.
— Да через гоблинский пройдём и будем дома.
— Через гоблинский? Ты уверен, что это безопасно? – Халт вспомнил озлобленные глаза, страшную нищету и грязь и решил, что не рискнёт туда соваться даже днём.
Рыжебород хмыкнул:
— Я ж из «Летучей гвардии»! Что мне какие‑то гоблины!
Это, конечно, успокаивало, но не до конца. Их двое, а гоблинов – сотни.
— Ладно, давай только что‑нибудь выпьем. Да и пожрать охота, – сказал он, но тут же нахмурился. В темнице у него не только отняли амулет, но и выскребли все деньги.
— Знаю тут отличную пивную! – откликнулся Рыжебород. – Гномы держат. Пошли. Угощаю, – добавил он, увидев сдвинутые брови.
Арена накладывала отпечаток на весь квартал. Огромное количество трактиров и постоялых дворов, объявления о возможности снять комнату на время игр, толстые коты, лениво переходящие от одной мясной лавки к другой, сувенирные лавки с безделушками. Игры, как понял Халт, проходили обычно раз в неделю, по воскресеньям, но иногда, во время больших праздников, устраивались чаще и длились несколько дней. Билет можно было купить как заранее, так и в день игр. Самые дешёвые стоили совсем гроши: по цене двух кружек пива. Но их брали либо бедняки, либо обладатели очень хорошего зрения, ибо различить с верхних ярусов, что происходит на арене, было трудно. Чем ниже место, тем дороже. Первые ряды могли себе позволить лишь богачи, а места в тех самых задрапированных ложах вообще не продавались.
Рыжебород объяснил, что гномы, за редким исключением, на Арену не ходят и при её упоминании плюются и ругаются, ибо считают мерзостью несусветной. А вот остальные расы посещают Игры с удовольствием…
Пиво действительно оказалось очень вкусным, хотя сейчас Халту любое пойло могло показаться нектаром. После двух кружек стало не так страшно идти через гоблинский квартал.
— А вот ошейники я бы посоветовал вам прикрыть, – бросил владелец таверны, когда гости уже собрались уходить.
— Почему? – удивился Рыжебород.
— На некоторых они действуют как красная тряпка. Поймают вас и даже бить не будут, просто подержат до утра и с наслаждением посмотрят, как он вас душит за опоздание на работу.
Рыжебород и Халт переглянулись. Слова гнома звучали здраво, вот только прикрыться было нечем. Сын Глойфрида уже решил оторвать низ рубахи, но трактирщик протянул два широких длинных шарфа.
— И передавайте от меня поклон Седому.
Рыжебород кивнул, наматывая шарф на шею. Оружия у них с собой не было, так что по дороге товарищи по несчастью подыскали крепкие палки. Подействовал ли боевой вид напарников или что‑то ещё, но в квартале гоблинов никто на них не напал. Некоторые шипели, пару раз даже кинули горстями сухой земли, но и только.
Войдя в гномий район, Халт вздохнул с облегчением. Правда, от мысли, что целых два месяца придётся проходить здесь дважды в день, настроение опять испортилось. Он поделился опасениями с Рыжебородом. Пиво уже выветрилось, поэтому тот тоже признал, что эта перспектива его не радует.
— Есть другой путь до Арены, но он кружной. Надо пройти через рынок, потом по мосту через Кальмиус, потом через весь центральный район. Это втрое больше времени. И мне совсем не хочется смотреть на альвов!
— Альвы тебя хотя бы не прибьют, – пробурчал Халт.
— Нет, ты не понимаешь! Я их ненавижу больше, чем гоблинов! Они выгнали нас из домов, захватили наш город, привели сюда это мерзкое зеленое отродье, построили Арену… Когда я вижу альва – у меня кровь вскипает.
— По мне, так лучше смотреть на врагов, чем биться с ними.
— Ты не воин, – махнул рукой Рыжебород. – Это же самая ужасная пытка: смотреть на врага и не мочь вступить в ним в бой!
«Да, я не воин, – грустно думал Халт. – Наверное, я трус, как считает отец».
Поднявшись в мансарду, он с наслаждением скинул пропахшую потом грязную одежду и залез с головой в бочку с водой. Тут его и захлестнули воспоминания, растревоженные Рыжебородом.
Детство для него кончилось в шесть. Именно тогда в дом пришли старцы в белых мантиях с летящим соколом и долго о чем‑то спорили с отцом. Позвали даже маленького Халта, задавали дурацкие вопросы, разглядывали его, сравнивая с описанием в какой‑то книге. Отец вроде бы возражал, они настаивали. Мальчика попросили уйти, но его любопытство разгорелось. Он прекрасно знал, куда нужно залезть, чтобы слышать и даже немного видеть через щёлку, что происходит в зале для приёмов.
— А я вам говорю, что это не он! Я же знаю своего сына! – Грозный, никогда не улыбающийся Глойфрид ходит вперёд–назад, заложив руки за спину. Меч, с которым он никогда не расстаётся, привычно болтается на поясе.
— Мы не ставим под сомнение вашу осведомлённость, Глойфрид Хединсейский, но мальчику всего шесть. Неудивительно, что в этом возрасте предсказанные качества ещё не проявились. Но мы уверены, придёт время – и вы убедитесь в нашей правоте.
— Халт – великий воин, способный противостоять Хаосу? Да чушь полная! Он с визгом убегает от мышей, как девчонка! В шесть лет наш предок Хаген потребовал от Хедина научить его драться, а в восемь взял жизнь своего первого врага – матёрого волка, оказавшись против него с одним–единственным детским ножом. Да и на моей совести к этим годам было несколько ранений и уйма драк. А Халт может похвастаться лишь тем, что научил щенка сидеть да что ориентируется в лесу лучше, чем в замке.
