Татьяна Форш - Возвращение в Аланар
— Куда опоздали-то? — выдернув из его жаркой лапы руку, я оглянулась в поисках Люминеля. Куда он делся? Еще потеряется, убогий!
Хмурый дядька продолжал ругаться на непонятном языке.
— Что он говорит? — шепнула я Крендину на ухо.
— Объясняет, кто нанимает, куда и сколько работников надо.
— А че он по-русски говорить не умеет?
Гном недоуменно покосился.
— По… как?
Я замялась.
— Ну, как все говорят. Как мы с тобой сейчас говорим!
— А-а-а, — до гнома дошло. — На всерассовом?
— Ну да! — обрадовалась я его догадливости. — Слово забыла!
— Дело в том, сейчас нанимают на работу только гномов. Вот он по-гномьи и балаболит. Это еще и означает, что ни людей, ни эльфов сейчас не возьмут! Да и в принципе, мало кто понимает наш язык, разве что полукровки. А вот когда станут нанимать другие расы, тогда начнут читать на всерассовом.
Пояснив, гном, заинтересованно прислушиваясь, уперся взглядом в сердитого оратора.
Мне стало скучно. Я начала смотреть по сторонам.
Чуть дальше от ярмарочных рядов и площадки для безработных, стоял оживленный гомон и толпился народ.
Хм, интересно!
И шепнув Крендину, что скоро вернусь, поспешила туда.
* * *Пробиться к центру оказалось делом непростым. Широкоплечие гномы стояли плечом к плечу, образуя стенку, и возбужденно орали. В конце концов, мне надоело прыгать за спинами в тщетной попытке что-либо разглядеть. Подумав, я за шиворот выдернула из толпы двух малорослых гномов и пока они соображали, что за сила оторвала их от увлекательного действа, не теряя времени, протиснулась в образовавшийся проем. Активно работая локтями, я пробралась внутрь. Остановившись за спиной тощего как смерть, воняющего цветочным перегаром эльфа, стала наблюдать за происходящим из-за его плеча.
Прямо передо мной открывалась круглая, огражденная деревянными кольями площадка, на которой сейчас шла битва. Два обнаженных по пояс широкоплечих гнома дрались на топорах с деревянными насадками на лезвиях. На головах у них прочно сидели шлемы, сильно напоминающие кастрюли с прорезями для глаз, из-под которых змеились рыжеватые волосы.
Один гном был на голову повыше, и судя по его горячности — моложе. Он безостановочно прыгал, размахивая топором перед носом более спокойного гнома, который лишь отмахивался от него как от назойливой мухи. Обрадованный кажущейся усталостью противника, молодой гном допустил ряд ошибок, в результате которых и получил два раза по шлему. Напоследок, низкорослый выбил у него из рук топор, наподдал сапогом под зад и, сорвав с себя шлем, радостно завопил. Гномы поддержали его так, что я чуть не оглохла. Больше всех старался, стоявший впереди меня, бомжеватого вида эльф.
Устав от воплей толпы, я вежливо отодвинула эльфа в сторону и вышла к забору, пытаясь рассмотреть и запомнить победителя, чтобы после поединка найти и расспросить у него о моем учителе. Он, торжествующе потрясая над головой топором, как раз разворачивался в мою сторону, но тут меня бесцеремонно задвинул за спину эльф. Вспылив от такой наглости, я разоралась ему в спину.
— Какого ты меня лапаешь! Щаз, как по башке набуцкаю, будешь знать, как свои немытые грабли распускать! И дыши, куда-нибудь в сторону, а то твое амбре аж слезы вышибает.
Подтвердив ругань делом, я вцепилась ему в руку, и стала ее выкручивать. Когда тот с воплями согнулся передо мной в вынужденном поклоне, развернула его себе за спину, и радуясь понятливости расступившихся позади гномов, от души пнула заговоренным сапогом в зад. Затем как ни в чем не бывало, развернулась к арене.
— Пшла прочь селянка дикая! — раздавшийся позади визг возмущенного эльфа оглушил. — Тут не место сопливым бабам! Свали в сторону! Я тебе покажу, как меня пинать! — визг перешел в шумное сопение и топот ног.
Угу! Разбег взят.
Толпа заинтересованно загудела.
Я даже не обернулась и, чувствуя позади убойный перегар эльфа, сделала широкий шаг в сторону. Влетев на всем ходу в забор, он так и остался на нем висеть, но мне этого показалось мало. С сознанием дела, развернув его за плечо, я от души врезала скандалисту в пах. Тот, сложившись пополам, хрюкнул, закатил глаза и упал, а я, рассыпаясь в извинениях, кинулась его поднимать. Потому что, развернув к себе, запоздало узнала в этом грязном, тощем эльфе — Ларинтена.
Держась за пострадавшее место, он тихо скулил.
— Ой, прости меня, пожалуйста! Эй, Ларя, ты живой? Это же я! Открой глаза!
Ларинтен помотав головой, простонал.
— Вот придет мой друг, с ним и разговаривай! Я еще пока не настолько свихнулся, чтобы с собственной белой горячкой общаться! — и вдруг истошно завопил. — Лендин! На помощь, меня галлюцинации мучают! Лендин!
Толпа шарахнулась от нас в разные стороны. Забор затрещал, словно сквозь него ломился медведь. Колья разлетелись городками, и у меня над ухом грозно проревели.
— Кто тут моего друга обижает? Щаз, все ноги повыдергиваю! Эй ты! Тебе че — жить надоело? — железная рука гнома сгребла меня за шиворот и поставила перед собой.
Подняв поля шляпы, я счастливо улыбнулась и помахала остолбеневшему Лендину.
— Ве-ве-великая?! — рука гнома разжалась. — Это и вправду ты?
Я скромно кивнула и вдруг кинулась ему на шею.
— Я, Лендин! Я! Как же я по вас соскучилась! Как вы тут без меня? Ну, рассказывайте!
Гном, недоверчиво меня оглядел, покосился на постанывающего Ларинтена и робко улыбнулся.
— А ты к нам надолго?
+*-*/*/
— Навсегда! — выпалила я.
Глаза Лендина радостно блеснули.
— Ох, ну тогда мы развернемся! Ховайся кто может! — он обрадовано потер руки и легонько попинал изображающего агонию эльфа. — Вставай, немочь бледная! Великая снова с нами!
Ларинтен тут же перестав стонать, приоткрыл глаза, рассмотрел меня с ног до головы и проворчал.
— Поднимите меня! А то я сам не в состоянии! Она мне, видать от радости, такую опухоль устроила — до колен! Как ходить буду — не знаю!
Мне стало стыдно. Ухватив за протянутую руку, я рывком его подняла.
— Прости Ларя, я же не знала что это ты! Случайно получилось!
— Ха! Моя школа! — гном обнял нас за плечи, и, посмотрев любящими глазами, предложил. — Надо это все обмозговать и перетереть! Пошли во-он в ту пивнушку. Посидим, эля тяпнем, заодно и кое-что обсудим!
* * *В пивнушке продолжалось праздничное столпотворение. Даже протиснуться в нее оказалось сложным делом, не говоря уже о том, чтобы устроиться с удобством. Но стоило нам зайти, как все замолчали. В дальнем углу быстро освободился небольшой круглый столик. Толстая гномиха, улыбаясь в сорок два золотых зуба, тут же уставила его ведерными кружками с элем и большим блюдом, полным вареных колбасок.
