Татьяна Каменская - Эртэ
— Это ли хваленое твоё послушное воинство? — кричит Влад Магу, когда они, оказываются, прижаты друг к другу спинами. — Это дикое племя, ты сам видишь…
— Небольшие ошибки допустимы… — кричит ему в ответ Маг, ожесточенно отбиваясь от наседавших на него монстров. — Значит, так нужно…
— Я не желаю быть съеденным заживо. — отвечает ему Влад, отправляя очередного монстра крутится по залу в поисках своей головы… — Тем более, меня ждёт Марина…
— Ты всё ещё пытаешься её спасти? Поздно спохватился…
Бу-у-ум-с-с-с! Что это? Удар колокола, или резкий удар под дых, ниже пояса? Что за страшная боль скрутила доктора так, что нельзя пошевелиться, нельзя вздохнуть полной грудью воздух, нельзя безболезненно выдохнуть. Как хочется пить…
— Ты решил, что я побеждён! Что мои химеры меня предали? Ты рано так решил. Я жив Влад! Жив и силён, а ты… Убрать падаль! Живо!
Кто-то тащил доктора за руки, и он чувствовал, как его тело безвольно пересчитывает ступеньки длинной лестницы. Три…четыре…пять…девять…двадцать…пять…
Как больно ударяется голова, когда с размаху его швыряют на холодный мрамор пола… как пульсирует острая боль в голове, когда с завыванием кто-то начинает читать в его мозгу, его- же голосом, странные строчки из прочитанной когда-то им книги…
"…она уже не спала. Она лежала на постаменте, и её руки были свободны, и в тоже время, она не могла пошевелить ими…"
— Я это знаю! Дальше…дальше… — гонит свои мысли доктор, а зачем, он сам не знает.
И словно послушавшись, мысль перепрыгивает через несколько строчек, и замирает, но тут-же вновь выдаёт заунывно…
"— Она чувствовала, она знала, он идёт к ней… Идёт! Что-бы воссоединившись, стать её плотью, что-бы быть её телом…"
— Нет… — в мозгу бьётся другая мысль, но её не слышно, потому-что, невидимый голос всё так-же продолжает бубнить:
— …что-бы быть её Гостем, что-бы стать её болью…
— Нет! — мысль яростная и злая трепещет и бьётся о подкорку мозга. — Не бывать этому…
Как хочется заглушить тот голос, который не унимается, а с наслаждением продолжает завывать где-то внутри его мозга:
— Страдаешь? Ну же, страдай, страдай! И ты думаешь, всё это ради неё? Нет! Ты идешь, через года и века, по заданному кругу, презрев муки рая и ада, умирая и вновь воскресая, проливая кровавые слёзы страданий, всё ради него…Вилона! Всё ради его, одного! О, Вилон…
— О, Вилон приди! Приди Вилон! Возьми её, возьми… Она твоя! Твоя навеки…-
кричала вокруг доктора толпа обезумевших монстров. — Возьми её! Она твоя! Возьми…
И он шёл к ней… Шёл, медленно и неотвратимо, и все чувствовали это приближение…
— Нет! О, нет! Он не должен придти, не должен… — острой болью бьётся мысль в голове, где шумит целое море страстей и чувств…
Ах, нет! Это шумит кровь. Она бьётся толчками в сердце, и стремится сюда, обратно в голову, тяжелую и неповоротливую… Работай мысль, работай…Ну же!
Как тяжело подниматься, когда тебя штормит, словно ты на корабле выдерживаешь десятибалльный шторм. Но ты не имеешь права падать, никакого морального на то права…Ты должен стоять…
— Стойте! Стойте монстры! Вилон не придёт к нарушившим закон…
Если первые слова доктор произнёс шепотом, то уже последующие были всеми услышаны. Во всяком случае, монстры и химеры словно поперхнулись и замерли как по команде, вглядываясь в того, кто не побоявшись, нарушил процесс воссоединения…
— Кто это? — жеманно спрашивает одна химера у другой, и та пожимая плечами, удивлённо вглядывается в доктора круглыми глазами, словно видит его впервые. — Не знаю!
— Ты всё ещё не успокоился Влад? Или ты думаешь, что власть вождей спасёт тебя? Она закончилась, с последним ударом колокола Времени… Ты хочешь море крови в день свадьбы твоей бывшей жены? Тогда иди сюда, ненормальный! Иди, и ты узнаешь силу Любви… Вилона! Силу, его кровавых объятий! — Маг восседает на верхней площадке постамента, как король на троне.
Его голос преднамеренно спокоен и доброжелателен, в отличие от его слов, но тем сильнее чувствуется их страшный смысл. Влад это знает. Но ещё он знает, что в запасе у него остались лишь несколько минут власти, и той силы, что была дана ему древними богами, и подтверждена вождями его земли…
— Ты нарушил кодекс чести вождей! Ты не получишь силу власти до тех пор, пока ею владеет старший твой брат… — Владу с трудом даются эти слова.
— Ты не мой брат! Ты мой враг… — взвизгнув, уносится под купол огромного зала тонкий нервный крик, и тем спокойнее звучит ответ Влада:
— Ты мой брат, ибо ты человек! И навсегда им останешься. И твой Вилон тебе не поможет обрести эту силу, пока ею владею я… Но я хочу отказаться от этой власти, и признать своё поражение… официально!
— Что ты сказал? — недоверчивый вопрос Мага подхвачен сотнями голосов монстров и химер, и по залу волной несётся этот вопрос до самых стен огромного зала, переваливается через высокие окна и катится туда, далеко к самому горизонту, где медленно, очень медленно начинает розоветь кромка у самой земли. Это рассвет. Наступает новое утро, новый день, который должен стать новой эпохой, новой эрой…эрой Вилона!
Новый день вольётся в эти окна вместе с первым лучом яркого солнца, и тогда поблёкнут и исчезнут все эти химеры и монстры, а Маг останется, и его власть над слугами Тьмы возрастёт… А свою силу он должен изъять у Влада, пока не взошло солнце.
— Ну, что же ты медлишь? Поторопись! Я жду… — Маг ведёт себя как гостеприимный хозяин, но едва ли кто знает, как ему удаётся сдерживать в себе ту лавину обуревающих его чувств, что волной накатывают, и тут-же, словно схлынув, оставляют в его душе уродливые черные камни, похожие на обгорелые головешки древнего дерева, обмытые водой.
Но внешне Маг спокоен. Нельзя показывать монстрам и химерам свою растерянность и несостоятельность. Это тупые создания, но они чувствуют на расстоянии, как работает твоё сердце, что перекачивается твоя кровь, а она интересует их больше всего.
Он должен выждать! Идут последние минуты, последние мгновения, когда его сила возрастёт во сто крат, и он станет единственным и всемогущим…после Вилона, которому он отдаст, наконец, то, что охранял, берёг, лелеял весь этот год от… самого себя!
Ему ничего не нужно, ничего…кроме власти! А будет власть, будет Всё! Всё! Пусть идёт Влад! Пусть! Он не потревожит того процесса, что уже почти произошёл, свершился, как сам факт… Иди же смертник, иди! Подходи ближе Влад!
О, ты увидишь, как будет корчиться в муках любви, боли и страха твоя жена. Тебе это и не снилось! Ты увидишь агонию Любви, потому-что она умрёт раз и навсегда именно в этот момент. И ты это увидишь, Влад, но ничего не сделаешь во вред процессу. Любовь исчезнет на земном шаре, и никогда больше здесь она не появится, все забудут это слово, обозначающую наивысшую слабость человечества.
