Ярослав Гжендович - Фантастика «Фантакрим-MEGA»
— У вас все-таки там девушка?
— Да! — выпалил я. — Да, Эмори! Да, Клавдий! Да, папочка! А сейчас я сообщу вам новость. Они мертвы, они стерильны. После этого поколения не останется марсиан.
Я сделал паузу, потом добавил:
— Они останутся только в моих записях, в микрофильмах и фотографиях, в стихах, которые появятся благодаря этой девушке.
— О!
Немного погодя он сказал:
— Вы вели себя необычно последнее время. Я удивлялся, что происходит, и не знал, что это так важно для вас.
Я склонил голову. Эмори и не заметил, что стал обращаться ко мне на «вы».
— Это из-за нее вы блуждали по пустыне?
Я кивнул.
— Почему?
Я поднял голову.
— Потому что она исчезла. Не знаю, куда и почему. Я должен найти ее до отлета.
— О! — снова.
Он откинулся назад, открыл ящик стола и достал что-то, завернутое в полотенце. Потом развернул. На столе лежало фото женщины в рамке.
— Моя жена.
Привлекательное лицо с большими миндалевидными глазами.
— Я моряк, ты знаешь, — опять на «ты» сказал он. — Был когда-то молодым офицером. Встретил ее в Японии. И полюбил, а у нас не принято было жениться на женщинах другой расы, поэтому я не женился. Но она была мне настоящей женой. Когда она умерла, я был на другом конце света. Моих детей забрали, и с тех пор я их не видел. Даже не знаю, в какой приют их поместили. Это было очень давно. Мало кто знает об этом.
— Мне очень жаль, — сказал я.
— Ничего. Забудем об этом. Но… — Он поерзал в кресле и посмотрел на меня. — Если ты хочешь взять ее с собой, возьми. С меня, естественно, голову снимут, но я уже слишком стар, чтобы возглавить еще одну такую экспедицию. Действуй!
Он залпом допил холодный кофе.
— Бери джипстер и дуй!
Он отвернулся.
Я дважды попытался сказать «спасибо», но не смог. Просто встал и вышел.
— Саенара и все такое, — пробормотал он мне вслед.
— Эй, Гэллинджер, — услышал я, повернулся и посмотрел на трап.
— Кейн?!
Он высунулся в люк: темная фигура на светлом фоне.
Я сделал несколько шагов назад.
— Что?
— Твоя роза.
Он протянул мне пластиковый контейнер, разделенный на две части. Нижняя часть была заполнена какой-то жидкостью, в которую спускался стебель. В другой половине была большая, только что распустившаяся роза. В ту ужасную ночь она показалась мне бокалом кларета.
Я засунул контейнер в карман.
— Возвращаешься в Тиреллиан?
— Да.
Теперь в горы. Выше. Выше. Небо было ведерком для льда, в котором не плавали две луны.
Подъем стал круче, и мой механический ослик запротестовал. Я подстегнул его демультипликатором. Роза в контейнере билась о мою грудь, как второе сердце. «Ослик» заревел громко и протяжно, потом зашелся в кашле.
Я еще раз подстегнул его, но он замер, как вкопанный. Поставив машину на ручной тормоз, я слез и пошел пешком.
Как холодно здесь, наверху, особенно ночью. Почему она ушла? Почему она бежала из тепла в ночь? Вверх, вниз, повсюду, через каждую пропасть, ущелье, длинными ногами с легкостью движений, неведомой на Земле.
Осталось всего два дня, моя любовь, и в этих днях мне отказано. Почему?
Я полз по выступам, я прыгал с камня на камень, карабкался на коленях, на локтях, слушая, как рвется моя одежда.
Ответа не было. Никакого выхода, Маллан? Неужели ты так ненавидишь свой народ? Тогда я попробую кое-что еще. Вишну, ты же хранитель! Сохрани ее, молю! Позволь мне найти ее!
Иегова? Адонис? Озирис? Таммуз? Маниту? Лахба?
Где она?
Я поскользнулся.
Камни сыпались из-под ног, руками я цеплялся за край скалы. Пальцы замерзли. Как трудно держаться!
Я посмотрел вниз.
Около двенадцати футов. Разжав руки, я упал и покатился.
И услышал ее крик.
Я лежал, не двигаясь, и смотрел вверх.
Она звала из ночи:
— Гэллинджер!
Я лежал неподвижно.
— Гэллинджер!
Я слышал шорох камней и знал, что она спускается по какой-то тропе справа от меня.
Я вскочил и спрятался в тени.
Она вышла из-за скалы и неуверенно пошла вперед.
— Гэллинджер?
Я вышел из тени и схватил ее за плечо.
— Бракса!
Она вскрикнула, потом заплакала и попыталась уйти. Я впервые видел, как она плачет.
— Почему? — спросил я.
Но она лишь прижималась ко мне и всхлипывала.
Наконец:
— Я думала, ты разбился.
— Может, я бы так и поступил. Почему ты оставила Тиреллиан и меня?
— Разве М'Квайе не сказала тебе? Ты не догадался?
— Я не догадался, а М'Квайе сказала, что не знает.
— Значит, она солгала. Она знает.
— Что? Что она знает?
Бракса дрожала и ничего не ответила. Неожиданно я понял, что на ней только прозрачный плащ танцовщицы. Я снял куртку и набросил на ее плечи.
— Великий Маллан! — воскликнул я. — Ты замерзнешь насмерть!
— Нет.
Я вынул контейнер с розой.
— Что это? — спросила она.
— Роза. Ты не разглядишь ее в темноте. Я когда-то сравнил тебя с ней. Помнишь?
— Д-да. Можно, я ее понесу?
— Конечно!
Я сунул розу обратно в карман куртки.
— Ну, я по-прежнему жду объяснения.
— Ты на самом деле ничего не понимаешь?
— Нет!
— Когда пришли дожди, — сказала она, — наши мужчины, очевидно, были стерилизованы, но на мне это не сказалось…
— О!
Мы стояли, и я думал.
— Но почему же ты бежала? Разве на Марсе беременность запрещена? Тамур ошибся. Твой народ может ожить.
Она рассмеялась. Снова безумный Паганини заиграл на скрипке.
Я остановил ее, прежде чем смех перешел в истерику.
— Как? — спросила она наконец, растирая щеку.
— Вы живете дольше нас. Если наш ребенок будет нормальным, значит, наши расы могут дать потомство. У вас должны были сохраниться и другие женщины, способные к деторождению. Почему бы и нет?
— Ты читал книгу Локара, — сказала она, — и еще спрашиваешь меня… Решено было умереть. Всем. Но и задолго до общего решения последователи Локара знали… Они решили давным-давно. «Мы сделали все, — говорили они, — мы видели все, мы слышали и чувствовали все. Танец был хорош. Пусть он кончится».
— Ты не можешь верить в эту чепуху!
— Неважно, во что я верю, — ответила она. — М'Квайе и матери решили, что мы должны умереть. Сам их титул сейчас насмешка, но отступать от своего они не желают. Осталось исполниться лишь одному пророчеству, но оно ошибочно. Мы умрем.
— Нет, — возразил я.
— Почему «нет»?
— Летим со мной на Землю!
— Нет.
— Тогда идем со мной сейчас!
— Куда?
— В Тиреллиан, я хочу поговорить с матерями.
