Mirash - Трудная профессия: Смерть
— Это ничего. — Сказала Арина, сжимая мою руку. — Ты справишься.
Желудок и горло свело болезненным спазмом, я со стоном наклонилась над унитазом.
— Может, вызвать врачей?
— С ума сошла? — я в изнеможении уткнулась лицом в подсунутое чистое полотенце. — Ты себе представляешь, как мы потом будем объяснять, кто я, кто ты, как мы здесь оказались и что делаем?!
— Мы можем опять переместиться.
— Куда, Арин? У тебя есть где-то снятая квартира и работа?
— В смысле, мы можем переместиться куда-нибудь сейчас, — пояснила она свою мысль. — Ты ведь сможешь? Тебе окажут помощь, а потом мы вернемся сюда. Ксюш, давай так сделаем, зачем тебе мучиться?
— Я не хочу.
— Но я не понимаю, почему?
— Да чего тут понимать?! Мне тебя более чем хватает в свидетелях!.. — новый приступ заставил меня замолчать. После него я свернулась клубочком на полу, тяжело дыша.
— Я поняла. Прости, пожалуйста. — Арина снова взяла меня за руку.
…Ночь была тяжелой. Под утро я ненадолго задремала, проснулась от очередного приступа тошноты, потянулась к унитазу и упала на него, разбив лицо. Утром Арина с сомнениями ушла на работу, ежечасно звоня и спрашивая, как мои дела.
Несколько следующих дней я провела в постели. Арина по мере сил старалась облегчить мое состояние и подбодрить, у нее даже получалось, но в целом мне было паршиво. Есть не хотелось, спать я почти не могла, о настроении и говорить не приходилось. На четвертый день, в свой выходной, она решительно вытряхнула меня из постели.
— Хватит себя жалеть, пойдем гулять.
— Давай завтра. Или лучше через неделю.
— Сейчас. Вставай.
— Арин, ну куда я пойду в таком виде?! — взмолилась я.
Мой вид на самом деле оставлял желать лучшего, лицо отекло, вдобавок на нем красовался полученный в результате конфликта с унитазом синяк.
— Сначала пойдешь в душ, а потом оденемся и погуляем. Недолго.
— Мне нечего одеть, куртка и ботинки остались в больнице.
— Так ты была в больнице?
— Ногу подвернула.
— Врешь. Но с этим потом разберемся, а сейчас тебе нужен свежий воздух.
— Но мне одеть нечего!
— Как ты помнишь, у нас с тобой один размер обуви и одежды. Так что мне было несложно восполнить твои потери.
— Много потратила?
— Нет, барахолка опять выручила. Не заговаривай мне зубы, вставай, надевай обновки и пойдем гулять.
— Я не могу, у меня голова кружится и тошнит.
— Вставай, кому говорю. Я серьезно, Ксюша. Подъем. — Она отняла у меня одеяло.
— Хорошо, встаю. — Простонала я, сползая с кровати и по стеночке направляясь в ванную комнату.
— Вот и умничка. Только дверь не запирай и зови, если плохо станет, ладно?
— Ладно.
Из душа я вышла более твердой походкой, зеркало все также не показывало ничего хорошего, но мне и впрямь стало немного лучше.
— Готова гулять?
— Погоди, пусть волосы высохнут. Не хочу еще и простыть. Заодно кофе успею выпить.
— Хорошо, пойдем на кухню.
На кухне я забралась с ногами на наш диванчик, подтянув колени к подбородку и греясь больной щекой о кружку с кофе.
— Ну и куда я с такой физиономией? — предприняла я последнюю попытку.
— Ничего страшного, поищем нелюдные места. Нельзя всю жизнь прятаться под одеялом.
— А жаль, мне бы подошло…
Арина потащила меня в парк неподалеку от дома. До меня на самом деле никому не было дела, так что я вскоре немного успокоилась и перестала идти, уткнувшись носом в асфальт. Мы не разговаривали, просто бродили по парку, вдыхая холодный свежий воздух. Я быстро устала и наконец, впервые за эти дни проголодалась, поэтому в целом прогулка не затянулась. Арина зашла в магазин, я подождала ее снаружи, наотрез отказавшись демонстрировать свою физиономию посетителям и сотрудникам магазина. Затем мы поделили сумки и пошли домой ужинать. Я боялась разговора про больницу, но сразу после ужина Арина извинилась, объяснила, что сильно устала, и пошла спать. Неудивительно, последние дни она возилась со мной, с домашним хозяйством, продолжая ходить на работу. В моем понимании она тянула на себе какую-то невообразимую нагрузку, на что я сама совершенно не была способна.
Лежа в темноте, я прислушивалась к ее ровному дыханию, грустно размышляла о происходящем и пыталась уснуть. В конце концов, сон пришел и ко мне, однако ничего хорошего в этом не было.
Я шла по огромному кладбищу, между серыми и холодными надгробиями, в полном одиночестве. Все эти жизни выпиты мной. Я думала, что смогла забыть их, но сейчас они снова выплывали из глубин памяти. Я читала очередную надпись и перед глазами вставали последние минуты жизни этого человека. Они могли быть такими разными, но они были всегда последними. Я обрывала чужие жизни, не давала воплотиться мечтам и планам, оставляла невысказанными слова любви и прощения. Я была создана для этого, но я этого не хотела.
От очередного надгробия скользнула серая тень. Это была девочка, жизнь которой я выпила полтора года назад, когда ей было всего двенадцать лет. Она остановилась напротив меня, глядя взрослыми и грустными глазами.
— Ты убила меня. — Сказала она.
— Я не хотела.
— Ты убила меня. — Повторила она.
— У меня не было выбора.
— Я знаю. Но ты все же убила меня. Я хотела стать врачом. А ты отняла у меня жизнь. Ты причинила боль моим родителям, ведь они меня любили. Тебе этого не понять, ты не человек.
— Мне очень жаль, поверь.
— Почему? Ты не должна жалеть. Ты должна убивать людей. Так, как меня.
Слева скользнула еще одна тень. Я тебя узнаю, конечно. Ты был моей первой работой.
— Ты должна убивать других, как меня. — Повторил он за девочкой. — У меня остались дети, они выросли сиротами. Ты причинила им горе, но тебе этого не понять, ты не человек.
— Я не хотела…
— Зачем тебе хотеть? Ты просто должна убивать. Ты создана для этого. Убивать людей, как меня.
Я оглянулась. Вокруг меня продолжали собираться тени моих жертв. Я помнила их лица, я помнила, как отнимала у них жизнь, которая была им так нужна.
— Тебе не понять нашу боль и боль наших близких. Ты не человек. Ты смерть. Ты должна убивать, как уже убила нас. — Твердили они.
— Но я не хочу!!! — закричала я. — Я не хочу!!!
Тени слились в один вихрь, на мое плечо легла теплая рука.
— Ксюша, проснись! — я открыла глаза и увидела перед собой Арину. — Ты кричала, тебе приснился плохой сон? Это просто сон, успокойся.
Но это был не просто сон. Это была правда моей жизни, правда о моей сущности. Я — смерть. Я не человек. Я соскочила с кровати, оттолкнула руки Арины, босиком выбежала по холодному полу на кухню, оперлась ладонями о стол и заплакала — впервые с тех пор, как выпила первую жизнь.
