Глен Кук - Возвращение «Дракона-мстителя»
Моё внимание привлекли его руки. Колдун продолжал пугать и соблазнять Колгрейва, а пальцы его шевелились, словно маленькие змеи. Говорят, что могущественные чародеи могут творить заклинания, не открывая рта, одним лишь мановением рук…
Лёгкая одурь мгновенно слетела с меня, и я вновь натянул лук, готовый прервать этот дикий поединок.
Руки чародея вновь упали на колени и замерли. Он умолк и опустил веки.
Меня затопила волна блаженства. Существо испугалось меня!
Меня!
Это было могущество сродни тому, что наполняло меня, когда, стоя на полуюте во время сближения с очередной жертвой, я готов был меткими выстрелами свалить кормчего и офицеров. То было могущество, сделавшее меня грозой западных морей. Первым был Колгрейв, вторым я. Моё имя наводило трепет не меньше, чем имя Старика.
То была абсолютная власть над жизнью и смертью.
Я властен даже над жизнью и смертью чародея в алом — и этим превосхожу его. Кто помешает мне говорить с ним на равных? Неужели какие-то жалкие людишки встанут между мной и Силой, которая может стать моей… со временем…
Холодный пот выступил на моём лбу. Я понял, что он знает о моей власти и соблазняет меня именно ею. Ещё немного, и я мог перейти на его сторону, предать товарищей!
Партия его была беспроигрышной. Единственное, чего он не учёл или просто не ведал, так это то, что мы стали другими. Он знал, на что шёл, когда вызывал нас из мёртвой вечности Туманного моря. Он знал все наши слабости и надеялся обернуть их против нас, если мы взбунтуемся.
Уразумев, что со мной не вышло, чародей стал испытывать Ячменя. И здесь он не ошибся. Из всех нас Ячмень слыл самым злобным и тупым убийцей. Но для того, чтобы обезопасить себя, твари надо было в первую очередь разобраться со мной, лишить меня власти над его смертью. И поэтому Ячмень напал не на Колгрейва или Святошу, он кинулся на меня.
Но Троллединжан был начеку и неуловимо быстрым движением приложил его обухом топора по затылку. Ячмень рухнул ничком и затих. Колгрейв опустился рядом с ним на колени, поднял веко и, пробормотав «жив», обернулся к существу в алом. Глаз капитана пылал ненавистью.
Я кивнул Троллединжану. Тот подмигнул мне.
— Хочет нас растащить, — сказал он, ухмыляясь. — Поодиночке ломает.
Ай да молчун!
— Только что ты допустил ошибку, — сказал Колгрейв. — Могучие чародеи никогда не ошибаются. Значит, ты слабый колдун.
— Ты меня утомил, — ответило существо. — Мне следует отослать вас обратно. Есть и другие способы достичь цели.
В это время Святоша, оттащив в сторону Ячменя, подошёл к пентаграмме.
— Зря ты это сделал, — процедил Святоша. — Ячмень был моим другом.
«Что за новости? — подумал я. — Да у тебя в жизни не было друга, Святоша».
Одна из чёрных птиц предупреждающе каркнула. Колгрейв хотел что-то сказать, но опоздал. Святоша взмахнул левой рукой. Тяжёлый метательный нож, раскалившись добела на лету, пересёк пространство между нами и троном.
Колдун дёрнулся в сторону, однако лезвие полоснуло его по плечу. Он выставил в нашу сторону тонкий кривой палец и что-то пронзительно выкрикнул.
— Молчать! — прорычал я.
И пустил стрелу.
Она пронзила его руку навылет и, дымясь, скрылась во мраке. Колдуна переполняли боль и ярость, но он пытался сдержать их. Не сводя с меня глаз, укутал раненую руку полой алой мантии.
Мой взгляд метнулся к Колгрейву. Что дальше? Пора Старику вмешаться, иначе этот негодяй начнёт перебирать нас одного за другим, и кто-нибудь да сломается. Колгрейву решать, по какой тропе идти. Но почему только ему? Я ведь обладаю не меньшей властью!.. Да, но…
13
Все чёрные стражники, наши вечные попутчики, набились в зал. Огромные птицы как-то незаметно оказались между нами и троном колдуна. Что они потеряли в этом убежище зла?
Для меня они были такой же неотъемлемой частью «Дракона-мстителя», как, скажем, Колгрейв или я сам. Кто они такие? Стервятники, ждущие поживы? Посланники небес? Порой во мне возникала мимолётная жалость к ним — птицы были приговорены сопровождать нас, словно и сами провинились перед богами. Эти часовые, приставленные к мертвецам другим мертвецом, оказались в той же ловушке, что мы. А может, их положение гораздо хуже нашего, а путь на свободу ещё более узок.
Ни Колгрейв, ни существо в красном не обращали на них внимания. Для них птицы были просто каркающей помехой, доставшейся в наследство от прежних времён.
Только сейчас я задумался о том, что эти летающие попутчики с самых первых мгновений нашего воскрешения словно тщились о чём-то предупредить нас, а может, и направить нас в какую-то сторону. Но мы не слушали их. Возможно, напрасно.
Почему они всё время пытались вмешаться в наши дела? Заклятие, вложенное на них, было простым — следить за нами и сообщать обо всём своему повелителю. Кто знает, может, смерть итаскийского колдуна хоть и не освободила их, но ослабила чары и вернула им малую толику свободы. А вдруг они настолько свыклись с нами, что…
Одна из птиц пронзительно крикнула и метнулась в пентаграмму.
Эти птицы — порождение чар. Они перенесены из другого мира. И заклинания, ограждающие существо в красном, подействовали на птицу слабее, чем на стрелы, кинжал или амулет.
Тем не менее она тяжело рухнула, не долетев до колдуна. Едкая вонь опалённых перьев ударила мне в ноздри. Корчащееся тело птицы словно вскипело и заструилось дымом.
Она издала невыносимо жалобный стон.
А затем, подобно той птице, которую колдун сбросил в море, она превратилась в дымную змею и серой молнией метнулась прочь — сквозь воздух и стену подвала…
Существо в алом всё же успело прибегнуть к чарам. Теперь тварь восседала посреди необъятной равнины, где вместо травы землю порывала чёрная пена, а горизонт окаймляла стена пурпурного тумана. Фигура существа неуловимо изменилась, она стала больше, раздалась в плечах, и вместе с тем очертания её стали зыбкими, а на лице трудно было разглядеть глаза и рот. Страх проник в наши души.
Здесь, в вотчине колдуна, казалось, мы бессильны что-то предпринять.
Но тут в пентаграмму бросилась вторая птица. Она пролетела на фут дальше. За ней, отчаянно хлопая крыльями, ворвалась третья, выиграв ещё немного.
— Капитан! Лучник! Поторопитесь, — откуда-то издалека послышался голос Мики. — Перед домом собралась большая толпа. Все вооружены. Если они доберутся до нас, придётся туго.
Ещё одна птица ринулась на колдуна. Этой удалось вонзить клюв в его лодыжку. Чародей метнул в неё молнию. Плоть разлетелась в ошмётки, вспыхнули перья.
