Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике
— Ещё по одной? — спросил Крепыш Орм.
Говорил он громко, поскольку в хижине гомон стоял такой, что аж уши закладывало.
— Последнюю… Я не сильно люблю это дело.
Орм понимающе кивнул.
— Сегодня можно… Вот когда будем на заставе, тогда ни-ни, — говорил он. — Не передумали-то с нами идти?
Я отрицательно мотнул головой. Язык потяжелел, не хотел ворочаться. Надо было на пустой желудок не пить.
Кто-то из гибберлингов протянул мне глиняную миску с кусками рыбы.
— Это малосольный хариус, — сказал Орм, пододвигая мне кружку с «элем». — Только тут его готовят правильно.
Я улыбнулся подобному замечанию.
— Пусть рыба нам не только снится! — задорно сказал Крепыш, вскидывая кверху свою ручку, крепко сжимающую кружку.
— А я выпью за новую жизнь… Будем считать, что сегодня мне дали возможность начать её заново. За вас, за гибберлингов!
И пищевод снова обжег сильно пряный самогон…
7
«Обжигающий эль» был настолько далёк от эля, как гибберлинг от горного тролля. И тот, и другой, имеют по две ноги, две руки, да голову на плечах, но коли вмажут в ухо, то разница будет заметна даже ребёнку.
Утро было настолько тяжёлым… Думаю, всякий, кто пережил жестокое похмелье, меня поймёт.
Первая мысль была: «Зачем я так напился?» Вторая: «Мне конец!»
Ощущение, что голова вращалась сама по себе. К горлу подкатила тошнота, и я на четвереньках выполз на улицу.
Было уже глубокое утро. Серое небо было затянуто тучами, из которых, медленно кружась, падали пушистые снежинки. Морозный воздух сделал своё доброе дело — мне значительно полегчало. Потом чуть позже кое-кто из «опытных» пьянчужек заставил меня плотно поесть и к заставе я двинулся уже во вменяемом состоянии.
— Да, крепкая зараза! — соглашался со мной Крепыш Орм, говоря о местном самогоне. — Знаете, из чего его делают? Из кудрявого лишайника, что растёт в Арвовых предгорьях. Забористый выходит…
— Угу, — кивнул я, чувствуя, что от воспоминаний о вкусе этого напитка, к горлу снова подкатывает ком. — Редкая гадость…
На заставу мы прибыли во второй половине дня. Сменявшиеся гибберлинги довольно быстро направились в Сккьёрфборх, ворча под нос что-то насчёт Торна Заики. Я расслышал только слова о его забывчивости. Наверное, их должны были сменить куда раньше.
И вот потянулись монотонные, похожие друг на друга дни службы. Я по этому поводу особо не переживал. Мне чем дальше от толпы, тем легче дышать.
Вечером на заставе собирались все четыре «ростка». Мы дружно ужинали, болтали о том, о сём. Гибберлинги частенько просили рассказать о моих приключениях. В их понимании, я был эдаким героем из сказок да легенд.
— А верно, — говорил как-то Орм, — что вы в одиночку сразились с целой армией водяников?
Судя по всему, он слабо представлял, как из себя выглядят эти самые водяники. Наверное, видел их злобными речными великанами.
— Было дело, — неохотно отвечал я.
Воспоминания тех дней нахлынули, будто весенний потоп. Очевидно, что-то отразилось на моём лице. Орм как-то отстранился и потупил взор. Остальные гибберлинги враз замолчали.
— Там была не армия, — сухо сказал я. — Да и вояки из них никакие…
— А книга? Где вы нашли её?
— Какая книга?
— Правши, — уточнил другой Крепыш по имени Вар. — Книга Правши.
— А-а! Вот вы о чём! Она, кажется, находилась в хижине вождя.
— Вот что мне до сих пор не ясно, — заговорил один из дозорных, — как же она не испортилась от воды? Плот-то утонул!
— Сам не знаю, — пожал я плечами. — Может, это одно из чудес. Всяко бывает в Сарнауте.
Мне вспомнился Бернар ди При, который частенько говаривал, что в нашем мире чудес больше, чем в сказках. Просто мы не всё можем объяснить… не в состоянии…
— А у вас, кстати, есть некая склонность к языкам, — заметил Орм. — Зря говорили, будто не сможете… А вы ведь с Ингоса? Там, наверное, чуть поднаторели…
— Навряд ли, — усмехнулся я.
— Да?.. У нас там троюродные братья живут… в Гарстрад-фьорде… Астральные разведчики, как… Глазастики.
— А я не настолько рисковый, — признался Крепыш Стейн. — Надо быть отчаянной головой, чтобы бороздить Астрал, искать нашу Ису… А там, как рассказывают, в случае чего, и не убежишь. Погибаешь вместе с кораблём.
— Бороться до последнего вздоха, — вставил Орм. — Таков девиз разведчиков…
Гибберлиги закивали головами.
— А я не верю в то, что Исы больше нет! — заявил старший из Крепышей. — Может, Глазастики, увидели нечто иное… Да и мало ли что в том Астрале привидится!
— Между прочим, будь я разведчиком, как они, — заговорил Стейн, — и, найдя погубленной нашу Родину, то даже не знаю, смог бы сообщить всем об этом. Видно потому они никак не решались отправиться к Старейшине… Одно дело, коли обнаружишь Ису и Древо в целости и сохранности, а тут…
— Да, да, да, — соглашались остальные гибберлинги.
— Вот взять вас, людей. В некотором роде вы должны быть лишены этого «страха смерти»… Вера в Искры, в воскрешение из небытия — это… это… Вам есть в чём позавидовать.
— Тянитесь к Свету тоже. Примите его…
— Принять? Мы все живём в сумерках. И ни Свет, ни Тьма, ни Сарн, ни Нихаз, не…
Договорить гибберлинг не успел: в резко распахнувшуюся дверь вошли две человеческие фигуры. Они струсили снег и приблизились к огню.
— Доброго вечера!
Голос был женский. Под меховой накидкой, в виде головы белого волка, было трудно разглядеть принадлежность к полу. Мой взгляд сам собой притягивался к звериной морде. Уж очень занимательная! И сделана таким образом, что казалось, будто передо мной человек с головой волка.
Я сразу понял, что это Аксинья Вербова, местная друидка. А за её спиной была Стояна Молчанова.
— Вот, привела, — не понятно о чём говорила Вербова.
Гибберлинги переглянулись друг с другом, а потом всё разом повернулись ко мне.
Аксинья приблизилась к огню и потянула к нему озябшие руки.
— Далеко же ты забрался, — усмехнулась она, обращаясь ко мне.
— А в чём дело?
Друидка опять усмехнулась. Я понял: разговор не для всех ушей.
Мы прошли вглубь хижины к моей нехитрой постели, сопровождаемые удивлёнными взглядами гибберлингов.
— Ты от кого бежишь? — спросила тихо друидка, и как мне показалось с каким-то ехидством. — Не от себя ли?
— Я не могу понять, чего ты от меня хочешь? Мы ведь не знакомы? Так?
— Не знакомы, — согласилась Аксинья, странно поглядывая на меня. — Только это тут не причём! Ты притворяешься, или действительно ничего… не понимаешь?
