Александр Меньшов - Пряди о Боре Законнике
— С Ингоса, — ответил гибберлингу, и тут же попросил не говорить на их языке. — Мне трудно понять… я по-вашему мало слов…
Спрашивающий понимающе кивнул головой. Он на своих небольших лыжах ехал рядом, а не по проторенной дорожке, как остальные, потому ему приходилось больше напрягаться, чтобы держаться подле меня.
— Это не такой уж и сложный язык, — слух резанул его сильнейший акцент. — Хотите, дам пару уроков?
— За предложение спасибо, — говорить и одновременно ехать было сложновато, потому, чтобы не задохнуться, не сбить дыхание, я отвечал с небольшими паузами, — но, боюсь, не осилю. К языкам не очень склонен…
— Пустое… то есть, пустяки. Я всё же хочу помочь.
— А вы… родились тут? На Новой Земле? Я по говору слышу…
Гибберлинг снова согласно кивнул головой.
— Мы — Крепыши, — сказал он чуть погодя. — Я — Орм. Вон мои братья — Стейн и Вар. Мы заступаем в дозор уже в девятый раз.
— И как… вообще? Как обстановка?
— По-разному… А вообще-то, всё тихо. Вы с нами-то, зачем пошли? Так, или для дела?
— Так…
Гибберлинг оскалился в своеобразной улыбке.
— Охоту любите?
— Есть немного. А что?
— Можем на днях сходить.
— На кого?
Орм не успел ответить.
— А, может, — перебил нас Вар, ехавший впереди, — лучше гарпий погоняем? Вредные создания. Рыбаки постоянно на них жалуются.
Я пожал плечами: можно и гарпий погонять. Один хрен.
— Уже весна чувствуется, — продолжал Орм. — Снег рыхлый… теплее становится. Скоро грязи столько будет… и талой воды. Вон, видите рыбаков?
Я повернулся в указанном направлении: действительно там виднелись черные точки гибберлингов.
— На хариуса пришли, — пояснил Крепыш.
— Так лёд же стоит!
— А-а, видно, что вы не рыбак, — по-доброму рассмеялся Орм. — Они полыньи сделают, да на поплавочные удочки ловить и будут… А, кстати, вы ведь не пробовали эту рыбу?
— Возможно…
Честно говоря, в рыбе я разбирался меньше всего. И чем конкретно меня подкармливали Ватрушки — не понятно: карась ли, окунь, или этот самый хариус — рыба, она и есть рыба.
Другое дело мясо. Во-первых, и вкуснее, да и сытнее. А во-вторых…
Тут я понял, что Орм рассказывает о своём рыбацком опыте, и ещё хвастается тем, как ему самому удалось приготовить малосольного хариуса. Да такого, что «трещало аж за ушами».
— Это… это… непередаваемо! — и акцент, и манера разговора стали ещё явственней. Орм не заметил, как снова стал тарахтеть на своём.
Не знаю почему, но меня снова охватила раздражительность. Я, конечно, ничего против гибберлингов не имею, но всё одно… Ну, не нравится мне! Хоть убей, не нравится! А что — и сам не пойму.
Тут же к рассказу подключился и ещё кое-кто из отряда. Они наперебой стали хвастаться да показывать размеры пойманных рыб. Говорили и на что ловить, как готовить, сколько добавлять соли, сколько времени держать в пряном соусе…
Движение отряда чуть замедлилось, страсти накалялись, я уже и не знал, как реагировать. Можно сказать, что даже растерялся.
Всё, что я понял, ловля хариуса — целое искусство. То же самое касалось и методов его приготовления.
Клянусь, мне показалось, что ещё несколько минут, и гибберлинги передерутся между собой. Да и вообще видно, что всё их местное племя склонно к своему роду спорам и бахвальству.
Уже начинало смеркаться. День тут, вестимо, короток, да ещё не следует забывать, что на Новой Земле, солнца не видно по полгода, и потому я стал смекать, что коли не доберёмся до зимовья, то придётся ночевать под открытым небом. А его уже, кстати, стало заволакивать тяжёлыми облаками.
Спор между гибберлингами затягивался. Сейчас уже они доказывали друг другу, на что следует ловить эту нихазову рыбу — хариуса. Постороннему, то бишь мне, сей спор вообще казался пустым делом. Было бы из-за чего так галдеть!
— Для «мушки» следует брать перья с шеи куропаток, — горланил Вар. — Но не зимней линьки…
— Мех зверя, вот что надо брать! — возражал другой гибберлинг.
— Э! Ребята! Вы своими криками сейчас всех в округе оглушите, — громко сказал я, пытаясь прекратить споры. — Ночь на носу, а вы тут о ерунде спорите!
— Ерунде?
— Где мы ночевать будем? До заставы далеко?
Наступила тишина. Орм, будучи командиром дозорных, огляделся и приказал сойти с лыжни.
— Пойдём на север к старым зимовьям. Там сейчас на ночь все рыбаки собираются.
И мы пошли к чернеющему в сумерках лесу. Через час вышли к заснеженным хижинам, подле которых действительно виднелись копошащиеся фигуры гибберлингов.
— Гойта квольдит! — прокричал Орм рыбакам. — Как улов?
В ответ тоже поздоровались, и, судя по всему, пригласили на ужин и ночлег.
— Говорят, что снова гарпии мешали… Прилетели и украли рыбу, — переводил Крепыш лично для меня.
В воздухе запахло чем-то до одурения вкусным. Сразу видно, что я проголодался.
Мы приблизились, и тут же началась процедура «братания». Так, конечно, назвал её я, а на самом деле гибберлинги крепко обнимались, похлопывая друг друга по спинам.
— Блессадур! — обратились, скорее всего, ко мне. — Блессадур ог сатль!
— Чего? — не понял я, но тут подоспел Орм.
— Я обещал вам помочь с языком. Считайте это первым уроком. Вас приветствуют… благословляют… желают счастья. Такая наша традиция обращаться к уважаемому… человеку.
Я не смог выговорить что-то в ответ и лишь напряжённо улыбнулся. Мы вошли внутрь и меня усадили у очага. Здесь было много гибберлингов. Весёлые, шустрые, они дружелюбно кивали головами, чем-то угощали. Я едва успевал благодарить их в ответ.
И не смотря на всё это, в самом воздухе ощущалась некая… отчуждённость.
Возможно, это всё-таки преувеличение, — рассуждал я, и тут же попытался разобраться, что меня так тревожит.
— Чужой край, чужие традиции… Да это итак понятно. Так и должно быть. Ведь здесь — совершенно иной мир. Пусть эти земли формально и принадлежат Лиге, как та же Сиверия, Темноводье, Умойр. Но существа его населяющие…
— Стоп! Ведь дело в них? Согласись, Бор, что это так. Дело в гибберлингах! Ты им просто завидуешь, — от подобного заявления, даже самому себе, бросило в жар.
— Вот это сказал, так сказал! Завидую гибберлингам! Ха! В чём?
Как бы я не посмеивался над собой, но в душе всё равно засела… то ли обида, то ли горечь. Вот гляжу сейчас на этих пушистых коротышек, и вроде бы они мне симпатичны (не орки же!)… и ещё эта детская непосредственность (с одной стороны это и как бы хорошо)… но до сих пор не понятно, что Я тут делаю? Зачем прилетел на Новую Землю?
