akchisko_san1 - Рики Макарони и Старая Гвардия
Это заявление не понравилось большей части равенкловцев. Рики хотелось поддержать ее, и он вместе с Тиффани подошел ближе.
Хагрид бросил тушу на землю, и почти моментально с трех сторон стали исчезать куски и появляться отпечатки зубов.
Френк так заинтересовался, что вылез вперед, загородив познавательное зрелище от Мелани.
— Куда лезешь? – возмутилась она.
— Лучше помолчи! – явно оскорбился он. – Меня они не посмеют тронуть, а такие, как ты…
Мелани снова не удостоила его ответом, а Рики подумал, есть ли пределы глупости и спеси.
— Перво–наперво вам надо зарисовать следы, — распорядился довольный Хагрид, потирая руки в огромных рукавицах. – Сегодня хорошие отпечатки, грех не воспользоваться.
Через некоторое время стало очевидно, что большинство пятикурсников предпочли бы согрешить.
— Нотт, ты следи, чтоб они нас не кусали, — попросила Каролина.
Поскольку орудовать карандашами неудобно, ученики вынуждены были снять варежки.
Возвращались под впечатлением. Рики думал о том, что удивлению Хагрида есть причины. У Рики в этой школе было больше возможностей увидеть смерть, чем у всех его одноклассников, вместе взятых. И все же он чувствовал, что отношение Хагрида не объяснялось рациональными причинами.
— Дора, все в порядке? – участливо спросил Генри.
— Пустяки. Воспоминание неприятное, — поежилась Дора. – Я оказалась рядом, когда с ним это случилось.
— Какие у тебя нервы! – уважительно произнесла Ариадна.
Рики продолжал вспоминать. Первый случай мог иметь место в шесть лет – тогда он едва не пронаблюдал собственную смерть… Стал бы он привидением вроде Питера Пэна? А ведь сколько раз приезжали они в Италию на похороны, по такому же поводу приглашали в гости друзья и знакомые родителей. Но во всех случаях труп уже был готовый. На первом курсе смерть лже–профессора наступила от его руки; но он потерял сознание и, очевидно, момент, о котором говорила Дора, когда дух покидает тело, был им упущен. На третьем курсе в нескольких шагах от него и Лео кентавры перетоптали добрую дюжину Упивающихся смертью. Но тогда сэр Драко Малфой вместе с вездесущим и сверхзаботливым крестным отцом сделали так, чтобы мальчики ничего этого не увидели. На четвертом курсе Рики долгое время переживал, что видел, как отравили женщину, которая оказалась мамой Виктора Чайнсби; она жила и процветала по сей день. Его бабушка Арабелла умерла в прошлом году, и он общался с ней вечером накануне смерти. В общем, получалось, что никаких фестралов ему не полагается. И в самом деле, как бы повлияло на него это зрелище, если он не выдерживал, когда в его присутствии кто‑нибудь пытался съесть шоколадную лягушку!
— Вначале я тоже думала, что кареты едут сами по себе, — рассказывала Дора. – Я бы, наверное, не знаю, что подумала, если бы неожиданно вдруг увидела этих страшилок. Но меня бабушка предупредила, и то потому, что случайно про них вспомнила.
— Странно, что ты нам не рассказывала, — заметил Боб.
— Та поездка была не их тех, о чем приятно рассказывать, — ответила Дора.
Постепенно ребята отходили. Рики начал подумывать о том, не пойти ли в библиотеку. И вдруг его настигла молниеносная мысль, от которой дрогнули колени. Рики быстро обернулся, но Хагрида в поле зрения не оказалось.
— Что, Ричард? Забыл что‑нибудь? – спросил Боб.
— В Запретном лесу?! – ужаснулась Тиффани.
— Нет, — помотал головой Рики. – Просто хотелось бы знать: чью смерть видел наш добрейший Хагрид?
Но, на самом деле, ему этого не так уж и хотелось. Хагрид вообще относился к тем типам, без чьего присутствия в своей жизни Рики бы прекрасно обошелся.
Зато дядюшка Гарри относился к великану с истинно дружеской симпатией: когда вечером крестный отец внезапно появился возле Хагрида за учительским столом, Рики недовольно нахмурился. С тех пор, как начались занятия, у него вообще не оставалось свободного времени, потому что взыскания с профессором Стебль и домашние задания поглощали все. Если заботливый крестный захочет выдать очередное напутствие, придется, чего доброго, пожертвовать драгоценными минутами сна. Рики надеялся, что Поттера привели в школу дела, не имеющие к нему касательства.
Между тем дядя Гарри что‑то тихо говорил Хагриду; очевидно, пытался его убедить, потому что лесничий резко мотал головой. Но уже через несколько минут он стал возражать менее яростно. Само присутствие рядом Гарри Поттера словно наполняло Хагрида особой гордостью.
— Чего это Поттер зачастил? – недовольно проворчал Френк, когда слизеринцы возвращались в подземелья.
— Он – глава попечительского совета, — объяснил Лео, — а наша параллель ему исключительно дорога. Директор регулярно отчитывается перед ним по поводу готовности к СОВам и ЖАБА.
Френку это сообщение не понравилось, и даже взбивая подушку, он продолжал ворчать, что слишком много контроля – не есть хорошо. Его можно было понять – письма от Марка Эйвери приходили не реже, чем раз в две недели. Рики легко представлял себе их содержание: «Для того, чтобы достичь чего‑то в жизни, нужно учиться как следует, а СОВы – это очень важно». Френк же никогда особо не старался, хотя в последнее время стал показывать приличные результаты.
«Неудивительно. Можно и зайца научить зажигать спички, если так натаскивать, как нас на эти дурацкие экзамены», — думал Рики, вытирая пол в теплице номер два. Как было замечательно приходить сюда, рисовать и не замечать никакой грязи вокруг! По счастью, большая половина наказаний осталась позади, и он уже видел свет в конце тоннеля.
У его друзей – старост были другие сложности. Директор и прочая гриффиндорская мафия не оставляли надежду вернуть карту. Судя по обрывкам нескольких случайно услышанных разговоров, только МакГонагол считала, что карта давно уничтожена из‑за трагической случайности; ведь могли же ее бросить в огонь вместе с ненужными бумажками. Мелани Хатингтон очень надеялась, что она права, потому что ей уже надоело перебирать раз в неделю по–прежнему поступающие в учительскую чужие любовные записки и прочее.
Профессор Снейп опасался, что ценная вещь попала не в те руки, и большинство, включая Поттера и Уизли, разделяли его беспокойство. Надежда, что карта куда‑то завалилась и найдется сама собой, с каждым днем становилась все слабее.
— Мерлин, если бы эта бумажка была моей, я бы ее вернул, — шипел Артур, если рядом не оказывалось Мелани и Марго.
Рики сомневался в этом, но Уизли, придавленный ответственностью за кузин, казалось, искренне сам себе верил.
— Как бы ты это сделал, подумай! – взывал к здравому смыслу Эдгар. – Нас всех лишили бы значков.
