Юлиана Суренова - По ту сторону гор
— Что им здесь делать? — пожал плечами Лот, однако, все-таки, заговорил шепотом. — С тем золотом, что им досталось, можно найти местечко получше. И вообще, не думаешь же ты, что они запомнили наши лица?
— Я не хочу проверять… — странная штука, — начал Аль и замер: к их столу подошла старуха — судя по всему, жена трактирщика. Во всяком случае, выглядела она тому под стать: маленького роста, такая же неопрятная, в бесцветных лохмотьях.
Ничего не говоря, она плюхнула на стол перед ними две плошки с какой-то непонятной стряпней — не то слишком густой похлебкой, не то — слишком жидкой кашей.
— Хозяйка, — остановил ее, собиравшуюся исчезнуть в полумгле чада, Аль. — Можно у тебя на ночь комнату снять?
— Че? — непонимающе воззрилась на него старуха.
— На ночлег пустишь? — пришел ей на помощь Лот.
— А, — понимающе кивнула та, — сразу бы и сказали. А то комнату снять… Как же ее сымешь, ежели она — не одежа? — проворчала она, после чего, повернувшись к бродяге, бросила: — Вниз не пущу, там комнаты для своих. Вы же странные больно. Может, и не люди вообще.
— Не бойся, — хихикнул в кулак Лот, украдкой подмигнув приятелю, точно говоря: "Смотри, чумичка безграмотная, а страхи — как у тебя, ученого царевича", после чего добавил: — мы не упыри.
— Ну, на энтих вы и не похожи, — скривилась в усмешке старуха.
— Ты что, встречала их? — Аль взглянул на собеседницу с нескрываемым интересом, который польстил хозяйке, и та разговорилась:
— А то! Чай, трактир ить. Захаживали. Вон, мужа маво к выпивке пристрастили.
— Он что, тоже стал… — Лот беспокойно поглядывал по сторонам в поисках трактирщика.
Старуха поймала его взгляд, довольная эффектом, который произвели ее слова, ухмыльнулась, после чего все же качнула головой, успокаивая:
— Не пужайся. Дело было поутру, так что клыки у них еще не отрасли. Вот и пили наливку, не кровь. А как дело стало приближаться к темноте, явились ловцы и прихлопнули их, комариков, так что лишь мокрое место осталось. Да только к выпивке у мужика страсть осталось — никакие заговоры не берут.
Аль слушал хозяйку, раскрыв рот. Его глаза горели. Вурдалаки, ловцы… Эти слова звучали так загадочно, за ними таилось столько всего волшебного, что юноше уже начало казаться, будто он попал в сказку.
— А мне казалось, что оборотни и упыри покидают свои могилы лишь по ночам, — все-таки, заметив некую странность, с сомнением поглядывая на хозяйку, как если бы не был до конца уверен в ее искренности, проговорил царевич.
Та лишь громко рассмеялась, на миг обнажив длинные неровные зубы:
— А че им, мертвецам, не поспать денек. Это живым приходится бродить по свету. У них ить, неприкаянных, ни дома нет, нет могилы, где можно было бы отлежаться. Да и живому телу пища потребна.
Алиор беспокойно повел плечами. Ему стало не по себе от мысли, что можно вот так, запросто, встретить среди бела дня кого-то и даже не понять, обычный это человек или нежить какая. Он взглянул на трактирщицу по-иному, с подозрением, отчего та захохотала еще громче.
— Напугала мальчишку и рада, — прохрипел рядом низкий мужской голос, после чего из полумрака и чада выскользнул трактирщик. — Слушайте больше эту сумасшедшую, она еще не такое вам порасскажет, — он зло зыркнул на жену, и та тотчас исчезла. Провожая ее хмурым взглядом, трактирщик со свистом выдохнул из себя воздух, недовольно поморщился, после чего повернулся к гостям: — Кто вы такие — мне наплевать. Хоть бродяги, хоть разбойники, хоть оборотни. Те тоже подростками рядятся. То ли чтобы осторожность взрослых притупить, то ли — потому что они по сути своей такие, вечные дети… — говоря это он окинул приятелей хмурым взглядом, который был так тяжел, что вмиг вдавил из в жесткие деревянные стулья, заставляя втянуть головы в плечи и сжаться, чувствуя себя виноватыми во всех преступлениях мироздания. — Ладно, — цыкнув, продолжал он, прерывая мучительную паузу, — пять монет и считайте, что о ночлеге мы договорились. А наберете десять — можете занимать чердак хоть на всю неделю, — и он замер, вновь выжидающе глядя на спутников, оценивая их решимость.
В одной стороны, страшилки старухи, с другой — непомерно большая плата. Словно речь шла не о грязном закутке чердака, а каком-то дворце. Но прежде, чем царевич успел сказать слово и этим, возможно, все испортить, с головой выдавая себя — ведь он-то подумал, что речь шла о серебре, — Лот, воспользовавшийся тем временем, когда его приятель, затаив дыхание, слушал сказки старухи, чтобы до чистоты отдраить свою плошку, выудил из пояса медяшки и, старательно отсчитав нужную сумму, сдвинул горку к хозяину трактира.
— По рукам, — прохрипел трактирщик и быстрым движением огромной ладони, похожей, скорее на медвежью лапу, чем человеческую пятерню, сгреб монеты со стола. Его глаза не вспыхнули радостным блеском при виде денег, в поведении ничего не изменилось, словно этому странному человеку было совершенно все равно, есть у пришельцев чем заплатить за постой или нет. Более того, получив плату, он потерял к гостям всякий интерес и, вместо того, чтобы попытаться выудить у них еще пару монет, решительно повернулся спиной, стремясь вернуться обратно в полумрак.
— Странно все это… — задумчиво глядя ему вслед, вздохнул Аль-ми.
Лот лишь нахмурился, а в следующее мгновение, поднявшись, решительно потянул приятеля в сторону лестницы.
— Пошли наверх.
— Слушай, — притянув того к себе, зашептал на ухо царевич. — А может ну их, эти деньги мертвецов. Считай, расплатились за жизнь. Пошли отсюда, пока еще светло, — он украдкой глянул через плечо на залу, в которой среди серой мути медленно скользили какие-то неясные очертания, слишком уж похожие на призраков. — А то еще, неровен час…
К его удивлению, Лот в ответ прыснул со смеха.
— Ты что?! — царевич удивился — неужели тот ничего не понял, и даже обиделся — а если и так, зачем смеяться? Кому это приятно?
— Это ты что? — уже поднимаясь по высоким, жутко скрипучим ступеням, бросил через плечо бродяга. — Они ведь нас специально пугали. Чтобы мы убрались восвояси.
— И, несмотря на это считаешь их, — он мотнул головой назад, на полнивших зал невидимок, — обычными людьми?
— Обычными — нет. Назови ты их опасными — я бы с тобой согласился. Но то, что они — не порождения тьмы, это точно.
— Ты думаешь, — Алиора слова приятеля совсем не успокоили, скорее даже наоборот, когда встреча с разбойниками научила его бояться смертных ничуть не меньше нечистой силы, — что это — лихие люди?
— Зачем рядиться в шкуру оборотня, если не ради того, чтобы спрятать под ней волчью?
