Юлиана Суренова - По ту сторону гор
— А ты-то сам чего хочешь? — в какой-то миг спросил он.
— Что? — переспросил Лот. Он не надеялся, что спутник заговорит с ним и потому вздрогнул от неожиданности. Однако, не надеясь ни на что хорошее, ожидая лишь новых обвинений, он смотрел на собеседника настороженным взглядом затравленного зверя.
— Я пойму, если ты решишь остаться. Ну… Если ты захочешь не продолжать путь дальше.
— Что за ерунда! — не сдержавшись, воскликнул бродяга. — Я вовсе не собираюсь оставаться в этом Девятом царстве! Я не сделал бы этого, даже если бы оно было самым прекрасным местом на земле. А, судя по всему, это совсем не так. Во всяком случае, соседство с ведьмой и разбойниками меня не прельщает. Так что, с тобой или без тебя, я пойду дальше. Но хотелось бы, конечно, с тобой. Потому что я не знаю не только дороги, но и цели. Немудрено заблудиться…
— Но та смерть, которая ждала тебя в моем сне…
— Подумаешь! — небрежно махнул рукой бродяга. Его взгляд немного оттаял, движения стали чуть свободнее, когда он начал понимать, что царевич вовсе не собирается уходить.
— Смерть — это не "подумаешь".
— И что мне теперь, сидеть под кустом в дремучем лесу и шарахаться от всех случайно забредших в чащу? От судьбы не уйдешь. И не спрячешься — все равно найдет.
— Хочешь сказать, что если ты не пойдешь навстречу эпидемии, то эпидемия придет в тот край, где…
— Вот именно, — прервал его бродяга. Он недовольно поморщился: нет, об этом говорить ему совсем не хотелось. Тем более теперь, когда первый вздох облегчения уже сорвался с губ и слепая эйфория сменилась способностью мыслить.
Аль, потер зачесавшийся вдруг нос, после чего пожал плечами:
— Что ж, выходит, я боялся напрасно.
— Боялся? Чего?
— Что ты бросишь меня, и мне придется продолжать путь в гордом одиночестве.
— Ну уж нет! Это ты мог меня бросить, не я тебя! И, потом, почему ты говоришь об одиночестве? А как же твой брат? Или ты раздумал его ждать?
— Как же, — тяжело вздохнул юноша. — Я ведь поклялся.
— Тогда в чем дело?
Алиор шмыгнул носом:
— Не думаю, что нам с ним по пути.
— Слушай, — бродяга вдруг оживился, — а давай действительно… Нет, я не предлагаю уходить сразу. Дождемся его возвращения, так и быть. В конце концов, нам тоже отдых нужен. А потом пойдем своей дорогой. Если же он решит увязаться за нами — я скажу ему правду о своем отце. Тогда он точно отвяжется. Хотя, надеюсь, нам удастся обойтись без этого. В конце концов, зачем ему делить путь с нами, когда теперь, на равнинах, среди людей, ему будет проще странствовать одному.
— Я думаю, так и будет, — проговорил Аль.
Между тем они подошли к трактиру.
Это было довольно ветхое строение, в один этаж, не считая чердака под покатой крышей, который, выглядывавший из-под навеса единственным крошечным оконцем, был столь мал, что считать его не было никакого смысла. Обмазанные глиной стены непритягательно серого цвета. Нервные, они кое-где глубоко проседали в землю, зияя глубокими трещинами, в которые, как казалось, приглядевшись, можно было увидеть внутренности трактира.
Покосившаяся дверь была приоткрыта и скрипела, хлопая перед носом у ветров. Засова не было вовсе, порог лишился половины камней, отчего стал похож на беззубый рот старухи.
— Тлен и запустение, — пробормотал Лот. Ему, еще мгновение назад мечтавшему о куске прожаренной говядины, как-то вдруг расхотелось заходить в трактир.
— Словно все вымерло.
— Эй, есть кто живой? — крикнул бродяга. Ответом ему была могильная тишина. Лот вытянул было руку, намереваясь открыть дверь и войти, наконец, в трактир, но царевич остановил его.
— Постой.
— Что? Боишься, что внутри нас поджидают домовой с кикиморой? — он хмыкнул. — Я, конечно, понимаю, что должно быть какое-то объяснение всему этому, но такое, — Лот пренебрежительно поморщился. То, что они повстречали на своем пути ведьму совсем не означало, что он теперь станет верить во всю нечисть скопом.
— Нет, — зло отмахнулся от него Аль. Он хотел, в отместку, наверное, сказать, покинутый дом скорее означает, что его хозяева умерли, чем то, что их прогнала нечистая сила. А от чего умирали вот так, всей семьей, что некому было продолжить выгодное дело, ведь трактир на дороге — это нечто большее, чем ежедневный кусок хлеба? От мора.
Однако он не успел: за дверью послышались шаги, петли надсадно заскрипели…
— Ох! — странники в панике отшатнулись в сторону, готовые увидеть свой оживший страх.
Но на пороге показался не изуродованный болезнью мертвец и не заросший волосами домовой, а человек. Вполне живой, хотя и довольно странной наружности — невысокий, одет в обноски, на плечах — рваная старая шаль, словно у нищей старухи, борода всклокоченная, волосы лохматые, да и лицо все какое-то потасканное, оплывшее, с мутными бледными глазами, смотревшими на пришельцев не зло, нет, скорее безразлично. В первый миг гостям даже показалось, что трактирщик их просто не увидел, выйдя не на голоса, а исключительно по какой-то собственной надобности.
Однако спустя несколько мгновений взгляд хозяина обрел некоторую четкость, достаточную, чтобы сконцентрироваться на пришельцах. Обведя их задумчивым взглядом, трактирщик цыкнул, крякнул, недовольно засопел, после чего все-таки выдавил из себя:
— Че стоите? Проходите, если есть чем за постой заплатить.
Юноши осторожно, бочком, с опаской поглядывая то на хозяина трактира, то на его заведение, с крыши которого уже что-то сыпалось, зарождая предчувствие, что она вот-вот рухнет, протиснулись в залу. Там царил полумрак, который не мог разогнать сиротливый солнечный луч, с трудом пробивавшийся сквозь единственное крошечное оконце. А тут еще стоявший столбом не то дым, не то чад, такой густой и зловонный, что Аль поморщился, а Лот, со знанием дела потянув носом, поспешил спросить:
— Горим или уже сгорели?
Из дальнего угла донесся смешок.
— Остряк!
Аль пихнул приятеля в бок, взволнованно зашептал на самое ухо
— Ты что?!
— А что?
— Нам нельзя привлекать к себе внимание! — он оттеснил бродягу в ближний к двери угол, за стоявшим в котором грубым деревянным столом никого не было. — Мало ли что. А если там, — царевич мотнул головой в сторону залы с остававшимися невидимками посетителями, — кто-то из тех разбойников?
— Что им здесь делать? — пожал плечами Лот, однако, все-таки, заговорил шепотом. — С тем золотом, что им досталось, можно найти местечко получше. И вообще, не думаешь же ты, что они запомнили наши лица?
— Я не хочу проверять… — странная штука, — начал Аль и замер: к их столу подошла старуха — судя по всему, жена трактирщика. Во всяком случае, выглядела она тому под стать: маленького роста, такая же неопрятная, в бесцветных лохмотьях.
