Саймон Грин - Охотник за смертью. Война
Мостик был охвачен пламенем. Выли тревожные сирены и предупредительные сигналы, перекрывая все остальные звуки. Члены экипажа сгорбились в креслах, работая на оставшихся станциях с сосредоточенностью отчаяния. В хаосе звуков еле слышны были команды и доклады, но вопли слышались вполне отчетливо. Мостик был усеян трупами, кое-где обугленные тела до сих пор сидели за взорвавшимися пультами. Дым поступал быстрее, чем вентиляторы успевали его вытягивать. Стонали и кричали раненые, но ни у кого не было для них времени. Лайонстон заорала, чтобы кто-нибудь ей доложил, и наконец какой-то младший офицер остановился перед экраном. Один его рукав почернел и скукожился от только что сбитого пламени, половина волос на голове обгорела. И половина лица была багрово-красной от ожога. Он принял что-то вроде стойки «смирно» и отдал экрану честь. Глаза его вылезали из орбит, как у зверя, глядящего на лесной пожар. Лайонстон уставилась на него свирепым взглядом:
– Кто вы такой? Где капитан? Что творится на «Неколебимом»?
– Докладывает навигационный офицер Роберт Кэмпбелл, Ваше Величество! Капитан погиб. Нас атакуют три корабля хэйденов. Мы имеем преимущество в скорости, но у них превосходство вооружения и щитов. Наши щиты отказывают. Мы нанесли серьезное повреждение одному из кораблей хэйденов, но при этом истощили свои резервы почти до нуля. Уровень энергии на корабле быстро падает. Но мы не сдаемся, Ваше Величество. Мы будем биться, пока они не разнесут наш корабль на части. Хотя бы время мы для вас выиграем.
Мощный взрыв потряс мостик – у корабля пробило корпус. В расширяющуюся дыру с визгом рванулся воздух и дым. Те, кто не был пристегнут к креслам, вцепились в пульты, чтобы их не вынесло в дыру. Свет мигнул и погас, сменившись тускло-красным аварийным освещением. Теперь был слышен звук только одной сирены, как вопль одинокой потерянной души в вечной тьме. Роберт Кэмпбелл вцепился в край экрана и пытался что-то крикнуть, но воздуха в легких ему не хватило. Он подтянулся куда-то от экрана, пытаясь добраться до аварийного выхода. Вокруг него один за другим взрывались пульты, отбрасывая мертвых операторов назад или разрывая на части. Экран погас, и в зале снова стало тихо. Лайонстон долго смотрела на пустой экран.
– Храбрый мальчик, – сказала она наконец. – Может быть, надо было его поставить капитаном. А «Неколебимого» больше нет. Лучший из кораблей класса «Е». Корабль, который должен был быть непобедимым.
– Честно говоря, вряд ли конструкторы, называя его непобедимым, имели в виду корабли хэйденов, – сказал Разор, которого это зрелище не слишком тронуло. – Кстати, чтобы уничтожить один крейсер класса «Е», потребовалось три легендарных золотистых корабля.
– Не корабль меня подвел! – крикнула Лайонстон, снова впадая в ярость. – Это его команда. Трусы, предатели и неумехи! Ни на кого нельзя положиться, ни на кого!
Разор и Малютка Смерть переглянулись, но ничего не сказали.
На поверхности Голгофы бой в забитых улицах Бесконечного Парада становился грязным. Имперские силы отступали под напором со всех фронтов. Они стреляли во всех, кто не был одет в мундир, и взрывали за собой дома, прикрывая свое отступление. Они пытались использовать женщин и детей в качестве живого щита и сами их убивали, если они не справлялись. Почти все жители, не участвующие в бою, покинули город. Дым от бесчисленных горящих домов погрузил город в сумерки. При разбитых уличных фонарях единственным освещением было мигающее багровое пламя пожаров. И темные фигуры двигались в кровавом свете, и на уме у них была кровь.
Но Имперские Силы еще не сдавались. Пусть перебиты все Гренделианские Стражи, но было еще и другое, секретное страшное оружие, до сих пор не пущенное в ход. В передние ряды вытащили эсп-глушители, чтобы сдержать атаки эльфов, но мозгов эсперов в стеклянных клетках было мало, и радиус действия у них был ограничен. И поэтому вытащили экспериментальные живые эспглушители – пойманных эсперов с промытыми мозгами, принужденных к повиновению. Они слабо соображали, и повсюду их приходилось водить в цепях, но они были эффективны, а радиус действия у них был ошеломляющий. Эсперамповстанцам пришлось отступить назад и дать место обычным бойцам. Там, где работали живые глушители, наступление повстанцев почти остановилось, и Имперские Силы получили возможность перегруппировки.
И потому на бой вышли клоны, толпы людей с одинаковыми лицами и девизом «Рожденные гореть» на груди в память о погибших Стиви Блю. Огонь дезинтеграторных пушек прокладывал в их рядах просеки, но их были тысячи, и остановить их было невозможно. Они просто бежали в огонь, перепрыгивая через павших, и уцелевшие обрушивал на засевших за баррикадами солдат. Всюду они прежде всего набрасывались на эсп-глушители, даруя им милосердную смерть, и за ними шла орда эльфов. Через несколько часов пришло сообщение, что живых эсп-глушителей в городе больше нет.
И тогда Подполье вывело на бой свое ужасное оружие. Полтергейстеры пускали по улицам сокрушающие пси-бури, разрывающие на части все, к чему прикасались. Солдаты вдруг взрывались, загораясь огнем, который не могла потушить вода – это вступили в дело пирокинетики. И пошли в ход эсп-бомбы – простые устройства, созданные на основе мозговых тканей эсперов. Там, где они взрывались, безумие и ужас охватывали всех не эсперов вокруг. Солдаты вырывали себе глаза или набрасывались друг на друга, разрывая своих товарищей на части. Повстанцы наступали, отбивая у Имперских Войск позицию за позицией, и тогда на сцену вышли боевые машины Валентина, и снова все изменилось.
Огромные конструкции катились и топали по улицам пошире, встроенные дезинтеграторы косили ряды повстанцев. В первые секунды погибли сотни. Люди бросались в укрытие, но не было такого места, где не могли бы достать боевые машины. Они разбивали стены и дома, добираясь до своей добычи, а огнестрельное оружие было против них бессильно. Ручные дезинтеграторы были слишком слабы, чтобы их остановить. Полтергейстеры забрасывали их огромными обломками разбитых домов и лишь оставляли царапины на металлических боках. Пирокинетики заливали их пламенем, но так же неумолимо шли вперед машины, улица за улицей, квартал за кварталом, отбирая всю территорию, уступленную Имперскими Войсками. Сами войска шли за машинами, но никак не забегали вперед: боевые машины стреляли по всему, что движется. Валентин мог различить две стороны в битве, но не давал себе труда это делать. Слишком уж это было забавно. Разум его носился над всем городом, несомый боевыми машинами, а тело находилось в безопасности в Башне Вольфов. Через тысячи сенсоров он смотрел на творимое им разрушение и смерть, и думал Валентин, что это хорошо.
