Терри Пратчетт - Вор времени
– Э… Лю-Цзе? – обратился к нему послушник, когда они вышли на древнюю, вымощенную кирпичом дорожку.
– Да?
– А почему это место называется садом Пяти Неожиданностей?
– Как тебя звали в миру, о торопливый отрок? – спросил Лю-Цзе.
– Ньюгейт. Ньюгейт Лудд, о светлей…
Лю-Цзе предостерегающе поднял палец.
– А?
– Я хотел сказать, метельщик.
– Лудд, значит? То есть ты из Анк-Морпорка?
– Да, о метельщик,- ответил мальчишка куда тише, чем раньше. Он, похоже, догадывался, что за слона последуют далее.
– Был воспитанником Гильдии Воров? «Люди Луд-да »? Из них был?
Мальчик, которого раньше звали Ньюгейтом, посмотрел старику прямо в глаза и произнес монотонным голосом, как человек, которому приходилось отмечать на этот вопрос бесчисленное количество раз:
– Да, метельщик. Да, я был найденышем. Да, в честь одного из основателей Гильдии нас называли Людьми Лудда. Да, такую фамилию мне дали. Да, жизнь была хорошей, и иногда я о ней жалею.
Лю-Цзе словно не слушал его.
– А кто прислал тебя к нам?
– Меня нашел монах по имени Сото. Сказал, что у меня есть талант.
– Марко? Волосатый такой?
– Верно. Но я думал, что по правилам все мона-хи должны быть бритыми.
– О, Сото говорит, что под волосами он совершенно лысый,- уверил Лю-Цзе.- А еще он уверен, что волосы – это совершенно самостоятельное существо, которое поселилось у него на голове. Когда он поделился с братьями этим откровением, его мгновенно перевели в полевые агенты. Очень работоспособный и прилежный работник. И очень дружелюбный, если не касаться его волос. Отсюда очень важный урок: соблюдая все правила, в полевых условиях не выживешь. Иногда нужно кое-чем жертвовать, и способность к здравомыслию не исключение. А какое имя тебе дали в монастыре?
– Лобсанг, о свет… метельщик.
– Лобсанг Лудд?
– Э… Да, метельщик.
– Поразительно. Итак, Лобсанг Лудд, ты попытался сосчитать местные неожиданности. Все это делают. Неожиданность лежит в основе природы Времени, а пять – это число Изумления.
– Да, метельщик. Я обнаружил мостик, который наклоняется и сбрасывает тебя в пруд с карпами…
– Хорошо. Молодец.
– …А еще я нашел бронзовую статую бабочки, которая начинает хлопать крыльями, если на нее подуть…
– Уже два.
– Нельзя не изумиться тому, как эти маргаритки опыляют тебя ядовитой пыльцой…
– Разумеется. Свойства их пыльцы для многих стали большой неожиданностью.
– Я думаю, что номер четыре – это поющий йодлем палочник.
– Просто молодец,- просияв, похвалил послушника Лю-Цзе.- Просто здорово.
– Но Пятую Неожиданность я так и не смог найти.
– Правда? Что ж, когда обнаружишь, обязательно сообщи,- сказал Лю-Цзе.
Некоторое время Лобсанг Лудд обдумывал эти слова, шагая за метельщиком.
– Сад Пяти Неожиданностей – это испытание,- сказал он наконец.
– О да. Как, по сути своей, и все остальное.
Лобсанг кивнул. Это было очень похоже на сад Четырех Элементов. Бронзовые символы трех из них найти было не так трудно: в пруду с карпами, под камнем и на воздушном змее, но Огонь никто из одноклассников Лобсанга так и не нашел. Огня в саду как будто не было.
А потом Лобсанг сделал следующий вывод: в действительности существует пять Элементов, как их и учили. Из четырех состоит вселенная, а пятый – Изумление – обеспечивает ее существование. Никто не утверждал, что четыре элемента в саду обязательно были материальными, поэтому четвертым элементом могло быть изумление от того факта, что Огня тут нет. Кроме того, огонь – редкий гость в садах, а вот символы других элементов действительно находились в своих стихиях. Поэтому Лобсанг спустился в пекар-
I по, открыл одну из печей и тут же увидел под бухан-ками пылающий красный Огонь.
– Тогда я полагаю, что Пятая Неожиданность состоит в том, что Пятой Неожиданности нет вовсе,- сказал он.
– Хорошая попытка, но цилиндрическая дымящаяся штучка обычно действует безотказнее,- ответил Лю-Цзе.- Разве не начертано: «О, твой ум настолько востер, что однажды ты можешь порезаться о него »?
– Я пока еще не добрался до этого места в священ-Ш.1Х текстах,- неуверенно произнес Лобсанг.
– И не доберешься,- заверил Лю-Цзе.
С залитой хрупким солнечным светом улицы они вошли в прохладу храма и продолжили путь по древним залам и вырубленным в скале лестницам. Их сопровождали звуки доносившихся издалека песнопений. Лю-Цзе, который не был святым и которому в голову могли лезть самые нечестивые мысли, иногда гадал про себя: а есть ли в монашьих песнопениях ка-кой-то смысл или они просто повторяют бесконечное «аахааахаха »? Различить нечто большее мешало вечное эхо.
Лю-Цзе свернул из главного коридора в боковой и коснулся ладонью двух огромных полированных дверей красного дерева. Потом оглянулся. Лобсанг замер на месте в нескольких шагах за его спиной.
– Ну, ты идешь?
– Но сюда даже донгам запрещено входить! – воскликнул Лобсанг.- Ты должен быть, по крайней мере, тингом третьего дьима!
– Ну да, ну да. Но здесь можно срезать. Пойдем, а то сквозняк слишком сильный.
Крайне неохотно, ожидая в любой момент услышать гневный и властный окрик, Лобсанг поплелся за метельщиком.
Подумать только, всего-навсего метельщик! Один из людей, подметавших полы, стиравших белье и чистивших отхожие места! Никто ведь никогда даже не упоминал об этом! Послушники слышали легенды о Лю-Цзе с самого первого дня своего пребывания в монастыре – о том, как он распутывал самые запутанные временные узлы; как умело лавировал на перекрестках истории; как обращал время вспять одним словом и как потом на основе этого умения создал самое тонкое из всех известных боевых искусств…
…И этот человек оказался тощим старичком неопределенной этнической группы, этаким человеческим эквивалентом дворняги, в некогда белой, но сейчас захваченной пятнами и заплатами одежде и поддерживаемых бечевкой сандалиях. А эта его дружелюбная улыбка, как будто он все время ждал, что вот-вот произойдет нечто замечательное… И никакого пояса, только веревка, чтоб полы не развевались. Немыслимо! До серого донга любой послушник дослуживался, причем некоторые – в самый первый год обучения!
В додзё было полным-полно оттачивавших свое мастерство старших монахов. Лобсанг едва успел отскочить в сторону, когда мимо него пронеслась пара бойцов, руки и ноги их мелькали с невообразимой скоростью, нарезая время на все более тонкие ломтики; каждый пытался найти слабое место в обороне противника…
– Эй! Метельщик!
Лобсанг испуганно оглянулся, но окрик был адресован Лю-Цзе. Тинг, который, судя по новенькому поясу, только что получил третий дьим, с побагровевшим от ярости лицом наступал на старичка.
