Игорь Федорцов - Поводок для пилигрима
В считанные мгновения ухоженный уголок порушен. Цветы опрокинуты в прудики, ноги таскар и егерей месят замутневшую воду, цветная дорожка и ступени пристройки усеяна телами.
Давление по фронту приносит свои успехи, но в наметившемся прорыве появляются десяток арзалов вооруженных огромными эспантонами. Лучники неприятеля оттягиваются к крыльцу, встают на перила ступени, на любое возвышение, откуда удобней стрелять по нам.
Опьяненные близостью победы малагарцы и таскары лезут вперед, подставляясь под мечи и клинки. Вой стоит страшный. Люди кромсают друг друга. Там где не размахнуться оружием, сходятся накоротке, пускают в ход даги и ножи, вцепляются скользкими окровавленными руками в глотки, раздирая пальцами орущие рты.
При поддержке пикар, они пошли вдоль навеса и жриц со стороны стены, таскары и егеря теснят и сминают оборону неприятеля.
Внезапно дверь постройки открывается.
˗ Аркбалиста! ˗ кричит кто-то предупреждая.
Большинство не слышат предупреждения.
Арзал бьет по крючку спускового механизма.
Два десятка стрел вырываются из квадратного жерла. Ближайший пикар бросается под смертоносный заряд.
Стрелок один, ему не спастись. Он и не пытается. Выхватив меч, бросается в атаку. Пикары месят его в фарш.
Егеря пытаются подняться на крыльцо дома. Их сковывают арзалы, спрятанные за аркой сада. Лучники и мечники. Перетянутая цепью калитка не позволяют атаковать врага, широкой линией, а через узкую щель ни жрицы, ни малагарцы пробиться не могут.
Двое Волчат встают к стене, упираясь руками. Им на плечи взбирается Дешам. По живой пирамиде, наверх взлетает Джако, за ним Метт, Тим и остальные. Тут же спрыгивают по ту сторону, атакуя арзалов во фланг. Замешательство неприятеля позволяет жрицам, протиснутся в калитку и поддержать Волчат.
Крыльцо захвачено. Таскары и егеря лезут в дом. В тесном проходе у них нет преимущества в численности. Арзалы не пускают их далеко. Малагар опять затоптался на месте, не в силах прорваться и довершить бой. Таскары под прикрытием арбалетов штурмуют окна. Оставляя первый этаж, арзалы укрываются на втором.
˗ Запаливай, ˗ приказываю я абхае. ˗ Не когда возится.
Огненный дождь бьет в крышу и в окна. Дом занимается в считанные минуты. Малагарцы и таскары спасаясь от жара отступают. Единственный их трофей сам акил. Мужик с культей правой руки и бешенным взглядом, честно принял схватку. Дюрионцы воздали храбрецу. В саду, очистив яблоню от веток и заострив, насадили его на кол. Живым.
Ищу взглядом капрала. Он понимает меня без слов.
˗ Целы, ˗ читаю я по его губам.
Пикары, поминая подвиг товарища спасшего им жизни, сложили во дворе пирамиду из человеческих голов. Из тех, что раздобыли.
Собираемся у колодца, сбрасываем в воду тела и обрушиваем кладку. Аил мертв. Огонь дожирает последнее. С небес сыплет черная жирная копоть.
˗ С вами нелегко, ˗ недовольно бурчит Ла Брен разглядывая свой шлем, с которого срубили личину. ˗ Вы то чаи с ашвинами распиваете, то приказываете кромсать их без разбору. Для чего?
Без объяснений не обойтись.
˗ Млечхи**. Вызов оскорблением.
˗ Выходит, будь их там три тумена, мы все равно бы на штурм полезли? ˗ недоумевает Алум.
˗ Щит над воротами… Они изгои. Чем-то провинились перед кланом. Млечхи способ заслужить прощение. Вызвать на бой сильного противника. Искупить вину.
˗ Бессмыслица, какая-то.
˗ Очень может быть. А на войне во всем есть смысл? И на войне и по жизни? В Карге например перед битвой, преступникам, даже за пустяковые прегрешения, рубят головы. Дурной кровью платят небесную дань, для того что бы меньше в бою погибло добрых воинов. ˗ Поворачиваюсь к малагарцу. ˗ Вот скажи, зачем вы горцы как поля засеете, так жен своих в первой борозде огуливают? (Алум кривится ˗ не чужих и ладно) Что бы урожай был богатый! Взамен удобрений, перепихон. Или у дюрионцев. Бабы, которые зачать не могут, ищут плодоносящее дерево и мажут его своим дерьмом. ˗ Иефф кивает головой. Есть такое дело. ˗ А тут. Млечхи. Оскорбление, которое можно смыть только кровью.
˗ Стыдно друг другу в глаза смотреть, ˗ бурчит рядом Ли, имея в виду Волчат.
˗ А не смотрите. Чистопльи нашлись. Надо было взять с собой попа, он бы грехи отпустил, а за через чур совестливых замолил.
Но Ли прав… Стыдно и противно. Не зря Верман толковал мне про ответственность. На Страшном суде указуют на меня перстом праведным ˗ Это все он! и крыть нечем. Это все я. И шкуру с меня спустят. Хорошо бы у Эйхлера эксперимент удался. Может вещий сон виделся мне в оазисе? Легче бы воевалось.
˗ Утешил, ˗ бурчит Ли и отъезжает прочь.
˗ Значит Млечхи, ˗ запоминает Ла Брен. Таскар очень внимателен ко всем подробностям. Оно понятно, жизнь может повернуться по-всякому, а знания пригодятся.
˗ Самый он. Шанс стать обычными людьми, ˗ и подумалось ˗,Такими, как мы."
В разоренном и сожженном дотла аиле не взяли ни чего. Ни воды, ни еды. Не поручусь, что кто-нибудь не погрел на мародерстве руки, но это совсем другое.
˗ Собственно рано или поздно подобное должно было произойти, ˗ рассуждает Ла Брен.
˗ Что именно?
˗ Драка с ашвинами. Или как их? Арзалами? Эта ли какая еще. По опыту знаю, долго по их землям не вынимая меча не поездишь.
˗ Что еще подсказывает ваш опыт?
˗ Вы выбрали самый безопасный путь.
˗ Тогда наслаждайтесь безопасностью.
Ла Брен специально оглянулся, увидеть серые шапки дыма над аилом.
˗ Непременно.
Ковыльная равнина упиралась в могучий лиственный лес. Не хоженый. Самый простой способ пересечь его, двигаться по руслу реки. Спокойный поток, хоронясь под вековыми кленами и липами гигантами, проходит чащу насквозь. Тоннель, в котором над головой зеленый подсвеченный полог, а под ногами темное серебро воды, в действительности сказочен.
Выбрали место разбить лагерь. У костров привычная суета, перебранка, совсем редко смех. Смотрю на Волчат. Даже неугомонный Метт не упускавший возможность промыслить какую живность и тот здесь, со всеми. Упаривает, мешает ложкой кашу.
Будем считать инъекция от геройства, сделана. Глядишь, кто и предпочтет сапожное ремесло солдатскому. Или, по крайней мере, подумает, прежде чем решится зарабатывать кусок хлеба мечом.
Возможно с ними следовало поговорить. Но к разговору нет желания. Сейчас нет. Впервые за всю жизнь захотелось обратиться с молитвой к Вседержителю. Но как обратишься, если ты у него в штате, знаешь его лично, да еще при последней встречи, обошелся с ним не очень деликатно. Значит пустая затея…
У размытого горизонта, в коричневой ломаной гор, редкие клыки пиков. За горами равнина. Ашвины зовут её Захаб. Золотой. Из-за цветов. Бескрайнее море ярко-желтых тюльпанов, соединяется с бескрайностью желтого неба. Но это там, за горами. А чуть поверни голову и увидишь серую дымку. Не такую густую как прежде, но все еще марающей небосклон.
