Энгус Уэллс - Повелители Небес
Он показывал мне все те упражнения, которые помнило его тело, рассказывал, как пользовался ими на скале, и мы проделывали их вместе.
Рвиан рассказывала о том, что узнала на острове, о своем прошлом. Мы признались друг другу в наших изменах, решив, что они были неизбежны в том положении, в котором мы оказались. Совершенно открыто говорили мы о магии колдунов Даров, об элементалах, размышляли о том, каким образом Повелителям Небес удалось научиться управлять погодой. Многое узнал я о волшебниках Дарбека, а Рвиан — о жизни Сказителей.
Ночью мы с моей возлюбленной шепотом делились тем, что видели в своих странных снах, и с удивлением открыли, что наше сознание продолжало все это время оставаться таинственным образом связанным, несмотря на годы и расстояния, разделявшие нас.
Я рассказал Тездалу о нашей истории, о многовековой вражде между нашими народами. Мы пожали друг другу руки в знак того, что всегда будем оставаться друзьями и никогда не обратим оружие один против другого.
Он почти ничего не знал об Измененных и о их месте в жизни Дарбека. Мы все трое подолгу говорили об этом, споря, выдвигая то одни, то другие аргументы, и в конце концов оба, и Рвиан и Тездал, начали смотреть на положение дел с Измененными моими глазами.
— И все-таки, — сказал Тездал как-то днем, когда мы, изнывая от духоты, сидели в нашей каюте, — они надели эту цепь на Рвиан. Этого я им простить не могу.
— Я тоже, — сказал я со злостью, сжимая пальцы моей возлюбленной.
Она вздрогнула и сказала:
— Как же ты можешь так говорить после всего того, что ты рассказывал о них? Ты убедил меня в своем сочувствии к ним, ты сказал о том, что разница между Истинным народом и Измененными ничтожна, что мы несправедливо поступаем с ними. Вероятно, они просто не видели другого пути, они должны были обезвредить меня, чтобы получить свободу и место в жизни, которое они, как ты же сам и утверждал, заслуживают по праву. Добровольно я бы не отправилась в это путешествие, я стала бы использовать свое искусство против них. Аилу это известно, так был ли у него выбор? Думаю, что он верит — то, что он делает, совершается во благо его соплеменников, а значит, он выполняет свой долг. В этом случае я могу простить их.
На «Эльфе», должно быть, находился большой запас продуктов, потому что рацион не ухудшался, несмотря на то, что мы безостановочно продолжали двигаться на север. Я почти уже решил, что Измененные намерены идти прямым ходом до Ур-Дарбека, но однажды ночью я проснулся, не понимая сначала, что разбудило меня. Что-то произошло, а вот что именно, я определить не мог и какое-то время лежал с отрытыми глазами, напрягая слух. Рвиан тихонько сопела на моей груди. Что-то случилось, и это тревожило меня. Я аккуратно высвободил руку и положил подушку под голову Рвиан, которая пошевелилась и потянулась ко мне.
Я сказал:
— Что-то произошло, не беспокойся, я сейчас.
Она пробормотала что-то в знак согласия, а я поднялся с кровати. Тездал тоже проснулся и вместе со мной подошел к окнам.
Прибитые к ним доски практически не позволяли видеть небо, но, поворачивая то так, то сяк голову, я все-таки сумел определить, что корабль, по всей видимости, изменил курс. Похоже, что теперь мы уже шли в западном направлении.
Мы с Тездалом вернулись обратно к Рвиан. Я сказал:
— Думаю, что мы идем к берегу.
Она спросила:
— Но мы же не могли так быстро дойти до Ур-Дарбека?
Я ответил:
— Да, мы должны быть еще в водах Дарбека.
— Тогда что же? — спросила она. — Уж конечно, они не собираются высадить нас в Дарбеке.
Я секунду-другую подумал:
— Думаю, они собираются запастись провизией.
Других предположений не было, оставалось только ждать.
Прошло какое-то время, наше движение замедлилось, галеас скользил по волнам, я снова заглянул в щели между досками, которыми были заколочены окна, но не узнал ничего нового, кроме того, что мы шли на запад. Вскоре мы услышали звуки приглушенных голосов и шагов, какие-то крики; очевидно, мы находились у берега. Мы с Тездалом припали к двери, но сквозь нее ничего толком расслышать не представлялось возможным. Мне показалось, что я слышу всплески волн у скал. Судно стало покачиваться, раздалось хлопанье люков. Очевидно, мои предположения были верны.
Весла окунулись в воду, и «Эльф» начал разворачиваться. Я поспешил к окнам.
Рвиан спросила:
— Что происходит, Давиот?
В голосе ее слышалось беспокойство, и я ответил:
— Ничего особенного, думаю, Аил посылал за провизией. Сейчас мы вновь уходим в море.
Я не ошибся. За кормой осталось скалистое, поросшее соснами побережье, освещенное склонявшейся к западу луной.
Я увидел костер — сигнальный огонь, — становившийся все менее ярким по мере того, как мы удалялись от берега. «Эльф» уходил на северо-восток в открытое море, и вскоре смотреть стало не на что, кроме посеребренной луной поверхности Фенда. Я вернулся к Рвиан.
В ту ночь мы больше не сомкнули глаз, а сидели, обсуждая все случившееся, в то время как нос судна повернулся еще раз, на сей раз прямо на север.
Мы единодушно сошлись на том, что Аил подходил к берегу, чтобы пополнить запасы продовольствия и пресной воды, что могло означать существование более мощной организации Измененных, чем я предполагал. Нас, вне всякого сомнения, ждали, а это означало, что наше похищение, по крайней мере Рвиан и Тездала, было спланировано с самого начала.
— Откуда они узнали? — удивилась Рвиан. — О моем прибытии в Карсбри заранее не сообщалось.
— Может быть, Аил просто использовал подходящую возможность, — предположил я. — Ему представился шанс заполучить колдунью, что он и сделал.
— А как же тогда объяснить эту остановку? — спросила она.
— Разве известие о том, что «Эльф» вышел из Карсбри, не было послано? — спросил я.
— Конечно, — сказала Рвиан.
— А в замках люди говорят, — сказал я, — в присутствии Измененных, точно у тех и ушей нет, о том, кто куда едет, кто должен приехать. Измененные безлики для большинства Истинных, которые не таятся от слуг, как не таились бы от собак, кошек и быков. Это то, о чем я вам и говорил, — не видят Измененных.
Рвиан, пока я говорил, держала мои руки в своих. Она только сильнее сжала пальцы, вздохнула, и глаза моей любимой широко раскрылись, когда она поняла, что происходит.
— Это означает, что никакую тайну нельзя сохранить, — произнесла Рвиан шепотом. — Это же все равно, как если бы сами стены имели уши.
— Да, — согласился я, — по всему Дарбеку Измененные слушают разговоры и обмениваются информацией.
