Алена Даркина - Растущая луна: зверь во мне
…Он уже начал сомневаться и в правильности карты, и в словах Охотника, когда лес под ним поредел. Сначала он увидел расширяющуюся тропинку, а скользнув по ней взглядом, разглядел небольшое поселение. Неужели это именно то, что ему нужно? На всякий случай, он спустился и, быстро облачившись в плащ, дальше отправился пешком.
Но он то ли заблудился, то ли неточно оценил расстояние. Он шел и шел, а дома не показывались. Тропинка, казавшаяся прямой сверху, теперь петляла между соснами, встававшими темной стеной с обеих сторон. Загфуран знал, что мог бы пройти в лесу с помощью магии, но простым людям тут наверняка становилось жутко: лес будто дышал враждебностью и жаждал погубить случайного прохожего. В необычном лесу не слышалось пения птиц, только поскрипывали стволы, покачиваясь от ветра. Лучи солнца тропинку почти не освещали, хотя день едва перевалил за полдень. Маг прибавил шаг. Дорожка в очередной раз резко повернула, и он вздрогнул. Чуть в стороне от дороги замерла фигура в темных лохмотьях. Не сразу минарс сообразил, что это деревянная статуя, потемневшая от времени. Минарс подошел ближе и вгляделся в нее. Лицо вырезали грубо, руки и ноги лишь наметили на крупном стволе, но долгополая одежда виллана это почти скрывала. Если бы она не обветшала, то прохожий увидел бы лишь лицо, с прищуренными глазами без зрачков. Он всматривался в деревянный истукан и почему-то не мог идти дальше. Усилием воли он заставил себя отвернуться и с трудом поплелся дальше. Магии в истукане не ощущалось, и единственное объяснение, которое он нашел странному свойству деревяшки, это то, что он устал.
"Отвык ходить ногами? — злорадно посмеялся Загфуран над собой. — А ведь если ты исцелишься, придется заново привыкать ходить, крыльев уже не будет". Постепенно усталость прошла. Загфуран вновь бодро шагал по темному, неприветливому лесу, которому, казалось, не будет конца. Как пройдет встреча с этим народом? Как его примут? Опять попытаются убить или сначала побеседуют? Как можно убедить их помочь? Жаль, что он так мало о них знает, придется что-то соображать на месте.
Загфуран решительно пошел дальше и чуть не споткнулся: у дороги стоял деревянный истукан в лохмотьях и так же слепо щурился на дорогу. Маг подошел ближе и тщательно его осмотрел. Не было сомнений — четверть часа назад он проходил мимо этой же фигуры. Можно вырезать одинаковые фигуры, повесить на них одинаковую одежду, но никогда они не пойдут трещинами в одном и том же месте. Получается, он ходит по кругу? Или его водят? В любом случае здесь присутствовала магия, которую он не воспринимал. Что же делать?
Загфуран обернулся, всматриваясь в лес. Может, за ним откуда-то наблюдают? Если и наблюдают, то обнаружить их очень сложно. Чувствуя себя ужасно глупо, маг крикнул:
— Впустите меня! Я только хочу поговорить. Мне нужна помощь!
Что-то оглушительно щелкнуло за спиной. Загфуран быстро повернулся к истукану. Среди лохмотьев деревянной скульптуры он разглядел торчащую впереди небольшую выемку, похожую на ковшик. Казалось, истукан протягивает грубо вырезанную ладонь. Может, надо положить туда монету?
Порывшись в кошеле, минарс выудил золотой. В таких случаях не стоило жадничать. Он поднес ладонь ближе, разжал пальцы. Монетка завертелась на дне выемки, глухо звякнув, упала на бок и, блеснув напоследок, словно уснула в деревянной ладони. Убирая руку, он неловко коснулся зарубины, и на монетку скатилась капля крови. Помянув шереша, минарс снова ощупал карман, в поисках какой-нибудь чистой тряпицы. Кровь, и не думая сворачиваться, медленно капала на землю. "Что я делаю? — нахмурился минарс. — Надо исцелиться магией. Да как я вообще мог пораниться? Я же вампир!" — поразился он.
— День добрый, господин хороший!
Загфуран еще раз вздрогнул: вместо истукана на дороге стоял бедно одетый виллан. Он теребил старую шляпу и непрерывно кланялся, так что казалось, голова у него мелко дрожит. Ответить маг не успел — все вокруг изменилось в одно мгновение. От удивления он завертелся на месте. Узкая тропинка под его ногами превратилась в широкую, утоптанную дорогу, ведущую к распахнутым деревянным воротам, вставленным в невысокую стену, сложенную из бревен с заостренными верхушками. Солнце светило ярко, в светлом лесу перекликались птицы. За воротами слышался гомон людских голосов. А перед ним топтался виллан.
— День добрый, господин хороший! — повторил он. — Добро пожаловать в Фагор. Вы по делу к нам или в гости? — он прищурился, пытливо всматриваясь в мага — Загфуран от неожиданности забыл накинуть капюшон. — Ежели по делу, то назовите его, а я подскажу, кто вам поможет. Я всех Фагоре знаю. Страж я здешний.
— Мне нужен господин Бацлиф, — произнес Загфуран, сам не желая того. Казалось, звуки вылетели даже без его участия, будто кто-то произнес их вместо него.
— Господин Бацлиф, он в центре живет, — опять закивал страж. — Вы легко его найдете. Вот отсюда прямо, никуда не сворачивая, и упретесь в дом его, значит.
Минарс машинально полез в кошель за еще одной монетой, но виллан испуганно замахал руками:
— Бог с вами, господин хороший. Я деньги за вход не беру. Я только страж. Не впускаю, кого не надо да дорогу указываю.
Маг нервно рассмеялся, вспомнив исчезнувший золотой, и шагнул за бревенчатые стены. Тут кипела жизнь. Прямо у ворот раскинулась ярмарка. Торговцы у столов, наперебой зазывали к себе, предлагая товары. У Загфурана разбежались глаза: яркие платки и платья, шелка и сапоги, картинки и куклы, простые и украшенные драгоценностями уздечки, седла, лопаты и косы, поблескивающие лакированным черенком и грубо сколоченные, румяные пироги и караваи, разноцветные пирожные, туши баранов и телят, куски мяса, зеленые, красные, желтые овощи, посуда всех расцветок… Вилланы стояли за столами и ходили по рядам с деревянными подносами, подвешенными к шее. Еще больше людей шумно торговалось с лавочниками, но как ни старался, Загфуран не разглядел ни одного человека, которого мог бы назвать "господином". Собравшись с духом, он накинул капюшон на голову и двинулся сквозь толпу в том направлении, что указал страж.
Он словно попал в водоворот. После безмолвия леса гвалт оглушал, а яркие краски слепили. Отовсюду его толкали, кто-то дергал за рукава и полы балахона, стараясь привлечь внимание. Минарс был так поражен, что не защитился магией, лишь придерживал кошель, чтобы его не выкрали в этой толчее. Пару раз он ударил кого-то слишком настойчивого, но жалоб не услышал: не он один таким образом протискивался сквозь толпу. Когда он уже думал, что утонет в людском океане, рынок закончился и он разглядел дома Фагора.
