Анатолий Махавкин - Леди Зима (СИ)
— Обращайтесь, чёрт вас дери, — беззлобно рыкнул Джонрако, — Можете покричать и посмотреть, услышат вас в Черзе или нет. Я ведь тоже имею право сменить экипаж в первом же порту, но, как видишь, сижу ровно на заднице. Не факт, что мы вообще выберемся из этой передряги, а ты толкуешь о долбанном контракте!
Фаленни обернулся и матросы тотчас принялись неодобрительно гудеть. Однако продолжения, каким бы оно ни было, не последовало. Резкий толчок, сотрясший корабль, повалил всех на пол. Кувшин выскользнул из руки капитана и с грохотом разбился вдребезги. В воздухе поплыл густой запах спиртного, вынудивший многих закашляться.
Что-то громко затрещало и стены начали содрогаться, отчего внутренности неприятно трепетали. Через щель донеслись возбуждённые вопли гвардейцев. Потом оглушительно громыхнуло, да так, что у всех заложило уши и шхуна подпрыгнула. На несколько мгновений, исполинская тень закрыла щель под потолком и кубрик затопила вонь гниющих водорослей.
— Какого дьявола?! — завопил Далин, хватаясь за стену, — Мы налетели на риф?
— Не похоже, — проворчал Джонрако, пытаясь подняться на ноги, — Да твою же мать!
Пол и потолок сделали попытку поменяться местами. Вопящие матросы покатились в разные стороны, уклоняясь от летящих сундуков. Однако крики команды с лёгкостью заглушил мощный рёв, доносящийся снаружи. «Морской Чёрт» бился в конвульсиях, точно раненая акула и переваливался с борта на борт, отчего шпангоуты трещали в диком ужасе. Потом непонятный предмет вновь заслонил солнечный свет и громовой рёв тотчас утих. Корабль мгновенно успокоился и застыл на месте, словно тяжёлая болезнь, терзавшая его, ушла прочь. Только лёгкое покачивание напоминало о недавнем происшествии.
— Что это было?! — крикнул кто-то из матросов, — На нас напал морской дьявол?
Вопли ужаса тотчас поддержали это заявление, весьма похожее на истину, но поскольку больше не происходило ничего ужасного, матросы начали успокаиваться и смолкли.
Джонрако внимательно прислушивался к звукам, доносящимся снаружи, но его уши не улавливали ничего, кроме плеска волн, посвистывания ветра и какого-то монотонного постукивания. Мало помалу и остальная команда приблизилась к капитану, пытаясь различить нечто, дающее понять, что же произошло снаружи. Даже Ива, лежащий на боку, вовсю шевелил ушами. Собболи пнул его ногой и поинтересовался:
— Ну как? Слышишь что-нибудь?
— Ничего, — ответил пёс, явно пребывая в замешательстве, — Такое ощущение, что наверху вообще никого нет.
— Значит пришло время выбраться отсюда к чёртовой матери, — решил Джонрако. Он прищурясь оглядел щель под потолком, а потом перевёл взгляд на команду, — Фалин, приятель, думаю настал твой час.
Далин, который раньше остальных сообразил, какая мысль посетила капитана, глухо кашлянул.
— Джонрако, — помощник пригладил остатки бороды, — Чёрт побери, он же ещё мальчишка!
— Думаешь он не сумеет выбраться наружу и открыть дверь?
— Да нет же, разрази тебя гром! За бортом происходит какое-то дерьмо, а ты хочешь отправить парня прямиком в пасть морскому чёрту. Мы же в южных водах, а тут можно встретить любую пакость, начиная от акул и кончая взаправдашним змеем.
Джонрако внимательно выслушал помощника, а потом, совершенно спокойно, повернул голову собеседника в сторону притихших матросов.
— Погляди-ка, — сказал Собболи, — Видишь, какие это крепкие парни? Все они готовы управляться с такелажем в любую погоду и часами сидеть на вёслах, но у них есть один маленький недостаток. Крошечный, — капитан свёл пальцы, показывая насколько он мал, — Ни один из них не способен пролезть в проклятую щель. Думаешь мне охота посылать юнгу? Но если не пойдёт он, то все мы останемся здесь. Навсегда. И поверь, не пройдёт и суток, как ты сам выпихнешь племянничка наружу, либо же это сделает команда.
Судя по косым взглядам, которые матросы бросали на растерянного парнишку, Джонрако был не так уж далёк от истины. Боцману ничего не оставалось, как пожать плечами и дать родственнику последние наставления. Узан, щеголяющий лиловым носом, поколебался, но всё же достал из сапога тонкий стилет и протянул его Фалину.
— На, держи, — сказал он угрюмо, — Может пригодиться, мало ли чего…Только, чтобы вернул в целости и сохранности, а не то — шкуру спущу.
Далин, выслушавший эту тираду, покосился на матроса с высоты своего роста, саркастически хмыкнул, но промолчал. Оставалось подсадить юнгу и помочь ему протиснуться наружу. Некоторое время все могли наблюдать за дёргающимися ногами и слушать визгливые ругательства. Матросы откровенно веселились, а побагровевший Далин постукивал кулаком по борту и глухо пыхтел. Потом босая пятка последний раз мелькнула на фоне неба и наступила тишина.
— Будем ждать, — рассудительно сказал Джонрако и отодвинув осколки разбитой посуды, присел у стены.
Он полез за своей трубкой, но тотчас обнаружил, что она раскололась. Это вызвало приступ ярости и Собболи, выругавшись, отшвырнул остатки испорченного прибора. Капитан погрузился в задумчивую меланхолию, рассуждая о чёртовых гвардейцах, расколотых трубках, распроклятых Магистрах, расколотых трубках, демонах, колдунах и расколотых трубках. Ко всему прочему, капитан ощущал сильную тревогу, переживая за Шанию. Девушка не подавала признаков жизни и Джонрако с трудом удерживался от того, чтобы стукнуть по переборке и окликнуть пассажирку по имени.
Тревожился и Далин, который успел поставить у стены сундук и взгромоздившись на него, пытался сунуть голову в щель. Спутанные обгоревшие космы бороды цеплялись за доски и боцман злобно шипел, проклиная всё на свете.
Матросы, порыскав по углам, обнаружили старую кочергу и теперь, под руководством Фаленни, пытались взломать дверь. Крепкое дерево потрескивало, позволяло откалывать щепы, но не поддавалось. Насколько мог понять капитан, угрюмо взирающий на этот неплодотворный труд, попытки вырваться начались ещё до его пробуждения. Прежде, с этой целью, использовался широкий нож, теперь безнадёжно затупленный и сломанный у рукояти. Похожая участь ожидала и несчастную кочергу.
Внезапно Фаленни остановил Мордилли, который с гиканьем пытался всадить конец кочерги в щель между досками и приложил ухо к двери. Остальные тотчас умолкли, прислушиваясь. Кто-то, снаружи, глухо посапывал и стучал чем-то металлическим. Внезапно послышался звонкий щелчок и первый матрос вывалился наружу, едва не раздавив Фалина.
Оглушительный вопль радости сотряс кубрик и команда подхватила юнгу, намереваясь качать того на руках. Но их радость поуменьшилась, когда стало ясно, что парень не похож сам на себя. В его глазах застыл дикий ужас, а лицо стало бледным, точно морская пена. Боцман, растолкав матросов, приблизился к племяннику и обняв за плечо, заглянул в глаза.
