Колдовской мир. Год Единорога - Нортон Андрэ

– Подожди, и ты узнаешь, безродный. Тебе в такие дела вмешиваться не положено. Я… девственница… ношу в себе ребенка! Ребенка, обладающего Властью, и такой Властью, которая сделает его властелином мира. Я избранница! Ты меня отсюда удалить не сможешь. Попробуй, и сам увидишь! Отныне я часть Великих Сил!

Я вспомнил каргу с ее злобными проклятиями, двух чудовищ у колонн Святилища. Сомнений не было: все они связаны – пусть и не напрямую, но общим настроем – с Силой из Черной башни. Мысль о том, что Айна попала в их сети, была для меня невыносима. Ее околдовали, не могла же она в здравом уме выбрать Тьму.

Я замедлил шаги и вынул из-за пояса кубок. Затем повернул его так, чтобы ей было видно лицо человека в Рогатом венце. В лунном свете оно четко проступало, словно холодный металл чувствовал, что я хочу сделать, и помогал мне в этом.

– Ты знаешь его, Айна?

– Да, это Курноус, Охотник. Но какое ты имеешь к нему отношение, Элрон? – (Я почувствовал удивление, сменившее насмешку.) – Он ведь страж, защитник Лунной госпожи. Ведь это она призвала меня, по ее воле я стала тем, что…

То, что она говорила, я понимал лишь частично. Но конечно же, она говорила не о Диане, не о Гунноре, не о Рогатом лорде. Кто-то извратил ритуал, чтобы заманить мою спутницу. Насколько сильно она запуталась в их сетях? Мне необходимо выяснить это в целях безопасности нас обоих.

– Диана призвала тебя?

– Диана? – Она повторила это имя с недоумением, будто слышала его впервые. – Кто это – Диана? Меня призвала Рейдхан, она же Старшая, правительница лунной тени, Мудрая. Это она оживит Великого лорда. Для этого она и призвала меня, чтобы создать тело, в которое он вселится.

– А Гуннора? – продолжил я расспросы. – Она тоже что-то говорила?

– Диана, Гуннора! – В ее голосе опять послышались капризные нотки. – Эти имена мне ни о чем не говорят. Где ты их слышал, безродный? И самое главное, откуда у тебя кубок Охотника?

– Это подарок. Послушай, Айна, тебя используют Темные Силы. Диана, Гуннора – это настоящие Лунные леди. Это их право присвоила Рейдхан. Когда ты увидела чудовищ на площадке, разве ты не поняла, что имеешь дело с Тьмой?

– У тебя мозги набекрень! – Голос ее перешел в визг. – Это ты от Тьмы, а не я! Повторяю, я была призвана, я была избрана. Эту ночь я спала в объятиях Великого лорда. Я его возлюбленная, его избранный сосуд…

Она почти что вырвалась и, развернувшись, расцарапала мне лицо, к чему я был совершенно не готов. В руках у меня удержались лишь складки ее одежды. Я рванулся вперед, ухватил ее за руки и держал так близко к себе, что заметил выражение страха и ненависти на ее лице.

– Спорить с тобой я не собираюсь. – Я знал, что сейчас ее не урезонить. Гафия, Груу… В этот момент я готов был отдать свой меч, лишь бы они были рядом. Мысль о том, что они до сих пор находятся во владениях Тьмы, страшно угнетала меня. – Мы с тобой одни в этом колдовском мире, и нам нужно держаться друг дружки, иначе оба погибнем.

Руки ее, собиравшиеся оттолкнуть меня, безвольно опустились. Она посмотрела справа налево, и я заметил, что на нее упала тень Охотника в Рогатом венце.

– Я была в безопасности, я и сейчас в безопасности. Рейдхан найдет меня!

Прозвучало это, однако, не так уверенно, как ей бы этого хотелось. Она, похоже, больше не намерена была драться со мной, да и мне вовсе не хотелось вступать с ней в борьбу здесь, на дороге, откуда рукой подать до Лунного (или как там его) святилища, которое облюбовали злые Силы. Мы двинулись вперед, рука моя, как и прежде, на ее плече. Больше она со мной не боролась.

Нужно было найти какое-то убежище. Все вокруг выглядело сонным и невинным, но силы мои убывали. Если я найду место для привала, могу ли быть уверенным, что Айна не убежит, пока я сплю? Может, следует пойти на крайние меры и связать ей руки и ноги? Судя по тому, чему я был свидетелем в Святилище, такая мера предосторожности не будет излишней.

Дорога впереди делала крутой поворот. Рядом возвышались холмы, неприятно напомнившие мне о могильных курганах. Такие курганы клан возводит в честь лорда, обеспечившего безопасность людям в годину бедствий. Если это и в самом деле мемориалы, то таких лордов у них действительно было много.

Ветер, постоянно шептавшийся с травой и листьями деревьев, изменил направление. Теперь он задул справа от меня. Я определил это направление как западное. Ветер принес с собой запах, который я воспринимал как освежающий. Такой запах источал кубок – острый, свежий и чистый. Инстинктивно я повернулся в ту сторону, отыскивая возможную связь с лордом в Рогатом венце (я находился под таким впечатлением от всего со мной случившегося, что даже запах служил в какой-то степени проводником).

Слабый след вел от дороги, петляя между курганами, на запад. Не пойти ли нам этим путем? Мы остановились, и я посмотрел на уходящую вдаль дорогу. Курганы бросали на нее темные тени.

Айна опять оказала сопротивление.

– Куда ты идешь? – требовательно спросила она.

Мне казалось, что в ней сейчас два человека. Временами я видел в ней прежнюю дочь Гарна, послушную и робкую, но чаще она была другой: враждебной ко мне, необузданной, жаждущей уйти от меня в какую-то другую жизнь.

Я был прав: запах, за которым я шел, ощущался намного сильнее между неясно выступавшими холмами. На мгновение сняв руку с плеча Айны, я вынул кубок и повернул его так, чтобы человек в Рогатом венце смотрел по направлению тропы.

Я так привык получать ответы на вопросы, ставившие меня в тупик, что ничуть не удивился, когда увидел, что глаза его загорелись. Слабые лучи указали направление – это был обширный мемориал в честь давно исчезнувших лордов, быть может, целых армий, бившихся здесь когда-то и похороненных в земле, которую они защищали.

Я услышал, как вздохнула Айна, которая, однако, не стала возражать против того, что я свернул с гладкой дороги и вывел ее на неровную утоптанную тропу. К таким тропам я, впрочем, был больше приучен.

Над нами мелькнула тень. Я посмотрел на небо. Это был крылатый монстр – уорк. С таким я когда-то боролся и знал, что убить его нельзя. Он пронесся над нами, не обратив внимания на землю. Я не смог его разглядеть во всех подробностях, но зловещая тень его указывала на то, что это не простая птица. Летел он прямо, но над курганом вдруг резко свернул и, быстро хлопая крыльями, полетел в северном направлении. Должно быть, наткнулся на препятствие, невидимое для нас. Увидев это, я приободрился, хотя и не был уверен в том, что не ошибся в своих предположениях. Когда он отлетел подальше, я повел Айну с удвоенной скоростью, хотя она и жаловалась, что камни ранят ей ноги, и повторяла, что нам не стоит торопиться.

Было очевидно, что петлявшую между могильниками тропу проложили уже после возведения курганов. Некоторые курганы были увенчаны большими каменными плитами, из-под которых струилось слабое голубоватое свечение, которое, впрочем, не слишком помогало разглядеть дорогу.

Я надеялся, что вскоре мы найдем убежище. Очень хотелось пить и есть. Я не знал, как чувствует себя Айна, но она стала спотыкаться, и мне пришлось напрягать все силы, чтобы донести ее.

Мы наконец подошли к подножию самого высокого кургана. На нем тоже лежала темная каменная плита. С четырех углов плиты шло голубое сияние, словно там стояли погребальные свечи. Посмотрев наверх, я не обнаружил другого места, где было бы безопаснее.

С этого места можно было хорошо рассмотреть землю. Тот, кто лежал здесь, умер уже давно, но от него все еще веяло надежностью. Он внушал чувство защищенности. В свое время люди смело могли на него положиться.

Айна возражала против моего предложения устроить здесь привал. Она говорила, что беспокойные души мертвых не терпят посягательства на место их последнего упокоения. Но кубок качнулся в моей руке, когда она попыталась вырваться, и два пучка света не только повернулись по направлению к кургану, но и стали ярче. Тогда она смирилась, запахнула свою накидку и, не сказав больше ни слова, стала карабкаться вверх.