Мэрион Брэдли - Королева бурь
— Мы не можем давать ей это снадобье, — продолжала Рената. — Даже если бы я могла заставить ее снова принять его — а я в этом не уверена, — оно почти наверняка убьет ее.
— Пусть лучше так, чем общая гибель, — с невыразимой горечью произнес лорд Алдаран. Его голос прервался; жуткая блестящая пленка, остекленившая его глаза, была еще хуже, чем слезы. — Неужели нет никакой надежды, Рената?
— Я боюсь, что опоздала уже тогда, когда обратилась к вам в прошлый раз, — ответила Рената. — Слишком большая часть мозга поражена. Для Дорилис все кончено, мой лорд. Вы должны примириться с этим. Наша единственная забота сейчас — сделать так, чтобы она, умирая, не уничтожила все вокруг.
Отец вздрогнул.
— Как мы сможем это сделать? — хрипло спросил он через некоторое время.
— Не знаю, мой лорд. Наверное, никто, обладающий этим смертоносным даром, еще не доживал до ее возраста, поэтому мы не имеем ни малейшего представления о ее возможностях. Я должна посоветоваться с людьми из Хали или из Трамонтаны. Возможно, они посоветуют, как нам наилучшим образом обезвредить ее за… — Рената сглотнула, с трудом справившись с собой, — …за то малое время, которое у нее осталось. Дорилис может черпать энергию из электрического потенциала самой планеты, мой лорд. Умоляю вас, не надо недооценивать тот вред, который она может причинить, если мы напугаем ее.
— Я проклят, — тихо и сурово повторил Алдаран. — Я был проклят в тот день, когда она родилась, но не знал об этом. Вы пытались предупредить меня, однако я не слушал. Это я заслуживаю смерти, но смерть забирает лишь детей, моих невинных детей.
— Разрешите мне отправиться в Башню и посоветоваться с коллегами, лорд Алдаран.
— И разнести повсюду вести о позоре Алдарана? Нет, леди Рената. Я принес в мир это ужасное проклятье неумышленно и по любви, но тем не менее вина лежит на мне. Теперь я уничтожу его.
Он вытащил свой кинжал, занес лезвие над Дорилис и с силой опустил вниз. Но из неподвижного тела внезапно вырвалась голубая вспышка, и Алдаран отлетел к стене. Воздух со свистом вырвался из его легких. Когда Эллерт помог старику встать, тот судорожно схватился за грудь. На мгновение Эллерту показалось, что он умирает.
Рената печально покачала головой:
— Разве вы забыли, мой лорд? Она тоже телепатка. Даже во сне Дорилис может ощущать ваши намерения. Хотя я не думаю, что ей захотелось бы жить, если бы она находилась в здравом рассудке, какая-то часть ее мозга инстинктивно защищает ее. Мы вряд ли сможем убить ее. Я должна отправиться в Хали или в Трамонтану.
Лорд Алдаран опустил голову:
— Как пожелаешь, родственница. Подготовить тебе экипаж для поездки?
— В этом нет надобности. Я пойду через призрачный мир.
Вынув свой матрикс, Рената собрала все оставшиеся у нее силы для предстоящего путешествия. Какая-то часть ее существа была благодарна за эту отсрочку, за потребность действовать; это отодвигало тот момент, когда ей придется принять невыносимый факт смерти Донела.
Кассандра, хотя ее и не просили об этом, заняла место Наблюдающей рядом с телом Ренаты, отправившейся в путь через неосязаемые и необъятные царства разума.
Это было все равно что выступить из одежды, которая вдруг стала непомерно велика. На мгновение в серой мгле призрачного мира, застилавшей другой мир, твердый и материальный, Рената смогла увидеть свое тело, казавшееся таким же безжизненным, как тело Дорилис, и Кассандру, застывшую рядом. Затем, переместившись с быстротой мысли, она оказалась у высокого пика Башни Трамонтана, сама не понимая, почему ее притянуло сюда. Но потом она увидела Яна-Микела, облаченного в пурпурный балахон Хранителя.
— Значит, Донел умер внезапной и насильственной смертью? — тихо спросил он. — Я был его другом и учителем. Я должен найти его в Запредельных Царствах, Рената. Если он умер внезапно, то может не знать о своей смерти; его разум может блуждать рядом с телом, тщетно пытаясь снова войти в свою оболочку. Я тревожился за него, однако не знал, что с ним произошло, пока не увидел тебя.
В бесплотном пространстве призрачного мира, где физическое прикосновение воспринималось лишь как идея, он ласково погладил ее руку.
— Мы разделяем твое горе, Рената. Все мы любили его; он должен был стать одним из нас. Но теперь я должен идти к нему.
Она уловила едва заметное движение в сером тумане, предшествовавшее уходу Яна-Микела, исчезновению его мыслей и присутствия. В отчаянии она позвала вслед:
— А как же нам быть с Дорилис, родич? Что нам делать с ней?
— Увы, Рената, я не знаю. Ее отец не станет вверять ее на наше попечение. Кроме того, мы совсем не знали ее. Очень жаль: мы могли бы помочь ей овладеть лараном. Сведения об истории генетической программы хранятся в Хали и Арилинне. Возможно, они смогут помочь делом или советом. Но не задерживай меня более, сестра. Я должен идти к Донелу.
Рената видела, как образ Яна-Микела в призрачном мире поблек и отдалился. Хранитель собирался удостовериться, что Донел не томится в ловушке возле своего уже бесполезного тела. Рената смутно завидовала ему. Она знала, что контакт между живыми и мертвыми опасен для обоих, а потому находился под запретом, иначе живые могут раньше времени втянуться в потусторонние царства, где им нет места. Ян-Микел, с детства обучавшийся отрешенности, необходимой для Хранителя, мог оказать последнюю услугу другу, не подвергая себя опасности. Однако Рената знала, что если бы Донел был его близким родственником, то Ян-Микел не колеблясь поручил бы эту задачу кому-то другому, чьи чувства к покойному не носят глубоко личного характера.
Усталая и отчаявшаяся, помнившая только о Донеле и о своей утрате, Рената обратила мысли к Хали. Она старалась сохранять спокойствие, зная, что слишком сильные эмоции могут вытолкнуть ее из этого плана, а мучительные воспоминания могут погрузить ее в бесконечные, ирреальные сны призрачного мира. Она будет уходить все дальше и дальше, пока не забудет дорогу назад.
Серая мгла казалась бесконечной. Когда Рената наконец увидела вдалеке призрачную Башню Хали, мысли окончательно отказались повиноваться ей. Подхваченная вихрем эмоций, она медленно плыла в туманных, бесплотных пространствах…
Затем ей показалось, что она видит вдалеке знакомую фигуру — живую, юную, смеющуюся. Далеко, так далеко… Донел! В этом царстве, где сами мысли были податливыми, словно глина под пальцами скульптора, что-то могло выжить… Рената помчалась вслед за исчезающей фигурой, мысленно крича от радости:
«Донел! Донел, я здесь! Подожди меня, любимый!»
Он был слишком далеко. Он не обернулся и не посмотрел на нее.
