Сирил Корнблат - Авантюристы
Обзор книги Сирил Корнблат - Авантюристы
Корнблат Сирил М
Авантюристы
С. Корнблат
АВАНТЮРИСТЫ
Перевод с англ. Ю. Беловой
Президент Фолсом XXIV раздраженно говорил министру финансов:
- Дьявол меня возьми, Банистер, если я что-то понимаю. Почему я не могу купить коллекцию Николадиса? И не говорите мне об учете процентных ставок и покупательской Серии W.
Министр финансов почувствовал, как у него перехватывает горло, и ответил:
- Все сводится к одному - нет денег, мистер Президент. Президент, слишком увлеченный мыслями об удивительной коллекции, вошел в раж:
- Да это же дешево,- резко сказал он.- Старинная фигурка Генри Мура - правда, она слишком большая, чтоб ее трогать, но, слава Богу, я не сноб - пятнадцать ранних Моррисонов и, не могу припомнить, что там еще.
Он с надеждой взглянул на министра общественного мнения:
- Мог бы я конфисковать их для общественного блага или еще для чего-нибудь?
Министр общественного мнения покачал головой. Его позиция была профессионально логичной.
- Никаких шансов, мистер Президент. Мы никогда не преуспеем в этом. Любители искусства возопят до небес.
- Предположим, я... А почему нет денег? - он вновь с упреком посмотрел на министра финансов.
- Сэр, покупки по обязательствам новой серии W были ограничены, поскольку потенциальные покупатели были привлечены возможностью...
- Подождите, подождите! Вы же знаете, я ничего не понимаю в этом. Куда идут деньги?
Директор бюджета осторожно произнес:
- Мистер Президент, в закончившееся двухлетие министерство обороны получило 78% ассигнований... Министр обороны прорычал:
- Минуточку, Фелдер! Мы же голосовали... Президент в ярости перебил:
- А-а, ты мошенник! Мой отец знал, что с вами делать. Но не думаю, что я не справлюсь с этим.
Президент резко нажал на кнопку; его глупая физиономия была искажена гневом, и на лицах сидящих вокруг стола отразилось напряжение.
Панели быстро опустились вниз, открывая вооруженных агентов секретной службы. На каждого члена кабинета было наведено как минимум два автомата.
- Взять этого... этого предателя! - крикнул Президент. Его палец указал на министра обороны, который, всхлипывая, упал на стол. Два агента секретной службы прямо-таки выволокли его из кабинета.
Президент Фолсом XXIV откинулся назад и, выпятив нижнюю губу, приказал министру финансов:
- Достаньте мне деньги для коллекции Николадиса. Ясно? Меня не интересует, как вы это сделаете. Достаньте мне их, и все. Он бросил взгляд на министра общественного мнения:
- Вы хотите что-то сказать?
- Нет, ничего, мистер Президент.
- Это хорошо.- Президент расслабился и жалобно произнес:
- Не понимаю, почему бы вам не быть благоразумнее. Я очень благоразумный человек. И я не пойму, почему я не могу слегка развлечься под свою ответственность. Действительно, не пойму. Я очень чувствителен, я не переношу таких сцен. Все, заседание кабинета закрыто.
Они встали и, молча, по старшинству вышли. Президент заметил, что панели были все еще опущены, он нажал на кнопку, панели поднялись и спрятали агентов секретной службы с застывшими лицами. Он вытащил из кармана фигурку и стал вертеть ее в руке. Он удовлетворенно улыбался, по лицу расплылось блаженство. Какой забавный контраст! Какие неожиданные вариации!
Кабинет, за исключением министра обороны, собрался на заседание в спортзале Белого Дома, который не прослушивался аппаратурой.
- Господи,- сказал бледный госсекретарь.- Бедняга Вилли. Резкий в силу профессиональной принадлежности министр общественного мнения выпалил:
- Мы должны прикончить этого ублюдка. Меня не волнует, что будет потом.
- Мы все знаем, что будет потом,- сухо сказал директор бюджета.- Президентом станет Фолсом XXV. Нет, нам придется и дальше сдерживать утечки финансов: не существует человека, который бы смог опрокинуть Республику...
- А как насчет войны? - решительно спросил министр торговли.- У нас нет доказательств, что наша программа сработает. Так как же насчет войны?
- Сейчас у нас равновесие, мой дорогой,- утомленно ответил госсекретарь.- Вопрос Ио-Каллисто доказал это. Республика и Советы падут, если попытаются сделать все на скорую руку, когда у них дело дойдет до настоящих ударов обеих сторон. Фолсом XXIV и его превосходительство Премьер Ершинский прекрасно знают это.
Министр финансов спросил:
- Что вы думаете о Стейнере, не пригласить ли его в министерство обороны?
Директор бюджета изумился:
- Да разве он согласится? Министр финансов прочистил горло:
- Вообще-то, я пригласил его заглянуть сюда прямо сейчас,- и он швырнул мяч в корзину.
- Уфф! - выдохнул директор.- Ну, вы - старый мошенник. Стейнер подошел бы как нельзя лучше. Он налацил работу Бюро Стандартов, как часы.
Директор обманным жестом швырнул мяч в министра сырья, который мягко поймал его и отбросил.
- Вот и он,- произнес министр сырья.- Стейнер! Идите сюда и растрясите жирок!
Стейнер, приземистый мужчина уже за пятьдесят, легким шагом подошел к ним и сказал:
- Не возражаю. Где Вилли?
- Президент уличил его в предательстве. Возможно, сейчас его уже казнят,- разъяснил госсекретарь.
Стейнер помрачнел и был совершенно удручен, когда министр финансов сказал с каменным выражением лица:
- Мы хотим рекомендовать тебя в Министерство обороны.
- Мне хорошо и в Бюро Стандартов,- отрезал Стейнер.Безопаснее. Папаша босса имел интерес к науке, но этот нас не трогает. Там спокойно. Почему бы вам не пригласить Винча из Национальной комиссии по искусству? Для него это будет не намного хуже, верно?
- Мозгов нет,- быстро отреагировал министр сырья.- Выше голову!
Стейнер поймал мяч и откинул его.
- Что же хорошего в мозгах? - спокойно спросил он.
- Ближе, джентльмены,- сказал госсекретарь.- Эти броски трудноваты для моих рук.
Ряды сомкнулись, и Кабинет объяснил Стейнеру, зачем нужны умные головы. Совещание закончилось, Стейнер принял предложение.
Луна принадлежит Республике. Марс - Советам. Титан Республике. Ганимед - полностью Советский. Но Ио и Каллисто по Гринвичскому Договору наполовину принадлежат Республике, наполовину - Советам.
По главной улице главного поселения на Ио проходит невидимая линия. По одну сторону линии поселение известно как Нью Питсбург. Другая сторона называется Нижний Магнитогорск.
Как-то раз у восьмилетнего мальчика в горняцком доме в Питсбурге кровоточила рана на голове. Его глаза распухли и были закрыты.
Его отец, еле державшийся на ногах, споткнулся о бутылку. Он тупо уставился на нее, поднял и поставил ее прямо, но слишком поздно, чтоб сохранить хоть каплю алкоголя, затем он не отрываясь уставился на мальчика.