Ева Софман - Та, что гуляет сама по себе
Убей.
— Нападайте на них, — шёпот Алексаса почти затерялся в шуме дождя.
…и вначале подумалось, что действительно затерялся: ведь не могла же она расслышать это.
— Что?!
— Нападайте. Или бегите. Отвлеките их. Вас они не убьют, а мне нужно время, чтобы встать и достать оружие. Они хоть саблю не отобрали?
— Нет, на поясе…
— Отлично. Тогда действуйте.
С другой стороны, если ты не веришь собственным ушам — чьим же тогда ушам ты поверишь?
"Безумие…"
…убей, убей, убей, — песня мечей, постепенно ускорявшая темп…
"…но, учитывая ситуацию — пожалуй, можно счесть это проблеском гениальности".
— Хорошо, — коротко выдохнула Таша. Вдохнула — и, вдруг скатившись наземь, прошмыгнула прямо между ног Вольга, зайцем кинувшись к лесу, поскальзываясь на мокрой глине. Яростный вопль Дэви полетел в спину:
— Держи её!!!
…удар.
Уже у самых деревьев невидимая преграда, мягко спружинив, отбросила Ташу назад — прямо в руки одному из четверых, сгрёбшего её в охапку и зажавшего рот ладонью.
— С головы девчонки и волоса чтобы не упало! — рявкнул Дэви. Таша брыкнулась — горло царапнула сталь. В ярости прокусила прижатую к губам руку — наёмник даже не вздрогнул, лишь выругался и тряхнул её так, что шею ожгла боль пореза.
Прикрыть глаза…
…раз…
…два…
Горло вновь обожгло, но не холодом стали: огнём…
Золота.
Раскалившейся вдруг цепочки на шее.
— Хорошая девочка, — одобрительно заметил кто-то, когда Таша притихла — и секунды не прошло, как боль тоже поспешила утихомириться. — Так-то лучше.
— Смотря для кого…
Четвёрка синхронно обернулась. Алексас стоял ровно, вскинув голову, сжимая саблю в опущенной руке. На наёмников он смотрел спокойно, чуть прищурившись, словно следящий за мышью кот. Мокрые кудри липли ко лбу, рубашка — к телу. Плащ и куртка валялись чуть поодаль.
— Очнулся, значит? — Дэви ухмыльнулся. — Зря ты нас окликнул, мальчик.
— Не в моих правилах со спины нападать, — безмятежно ответил Алексас, делая шаг вперёд. Двое кинулись ему наперерез, занося клинки.
"Алексас, что ты делаешь? Их же четверо, это…"
Он метнулся вперёд белой тенью: сшиб с ног тех двоих, что встали у него на пути, непринуждённо увернулся от атаки третьего и прыгнул, легко взвившись ввысь аршинов на пять. Удерживавший Ташу и голову вскинуть не успел, как девушка услышала мягкий шум, с которым Алексас коснулся земли за его спиной — а потом наёмник вздрогнул, захрипел и выпустил меч из ослабевшей руки.
Ещё прежде, чем он сполз на землю, юноша оттащил её ближе к лошадям, тревожно бившим копытами:
— Вы в порядке?
— Как… — Таша судорожно вскинула руки к горлу — ожог от цепочки ныл ободом, да и царапина от меча саднила, — как вы это сделали? Человеку так прыгнуть…
— Долгая история, и определённо не сейчас её рассказывать. Стойте здесь, ладно? Мне ещё надо кое с чем разобраться, — Алексас обернулся — чтобы встретить оставшихся троих, что кинулись вперёд с яростным блеском в нехороших маслянистых глазках убийц. Встретить с мягким вкрадчивым спокойствием большого кота, принимающего вызов безумных мышей.
Двигаясь так быстро, что глаз едва успевал улавливать движения, стреножить одного и, пока он не поднялся, пнуть мыском сапога в висок — тот рухнет и затихнет уже навсегда. Нырком уйти от нацеленного в спину меча другого, ударить его гардой сабли в живот — тот, отлетев назад, сшибет с ног третьего. Вдвоём они кубарем покатятся по склизкой глине…
…чтобы без вскрика исчезнуть за краем обрыва.
— Уже? И начать-то толком не успели, — Алексас в прыжок вновь оказался подле Таши, оттаскивая её от лежащего лицом вниз тела. Крови почти не было — её мгновенно размывали дождевые ручьи. — Что дальше?
Таша смотрела на него.
Как просто, оказывается — убивать…
"Потом!"
Дождь встал стеной, размывая реальность: казалось, площадка со всех сторон обрывается в пустоту, и есть лишь тяжёлая водяная дробь, тьма да лязг клинков. Амадэи обратились в смутные очертания, Аронов клинок — в сплошную серебристую вспышку, другой меч — в редкие отблески белого зарева молний.
…бели-бей, убей, убей…
Таша шагнула вперёд.
Они двигались быстро и бесшумно, как тени. Глаз не смог бы определить движений: на каждое уходил не миг, а доли мига. Выпад — отскок, удар — блок. Лязг, россыпь искр, брызги ливня.
Увидеть, как непрестанно наступает один, легко и завораживающе, танцуя вокруг противника, жаля клинком со всех сторон. Как непрестанно парирует другой, держа безукоризненную оборону.
Таша всегда думала, что сердце не может двигаться по грудной клетке — но сейчас оно падало вниз.
Удар, удар, удар. С разворота, из-под низу, прямой, обманный…
Как бы хорошо Арон не владел клинком — Воином рождён он не был.
Рано или поздно он допустит ошибку. Таша знала это.
А расплатой за эту ошибку будет смерть.
— Вы не можете?..
— Нет, не могу, — резко ответил Алексас. — Это нарушит правила, и в случае вмешательства Воин имеет полное право убить меня. Простите, но вмешиваться в бой амадэев — самоубийство чистой воды, — он помолчал. — Конечно, если ваше высочество так хочет…
Таша уже не слушала.
Одно слово, всего одно произнесённое им слово протянуло ей паучью ниточку решения.
Да, это было безумно. Да, это было неправильно. Да, это было отчаянно, но…
Это было единственным, что она могла сделать.
"Самоубийство…"
— Так что… Таша? Таша! ТАША!
— Палач!
Её крик колокольчиком прозвенел над площадкой, и обе тени повернули головы — чтобы замереть со скрещёнными клинками.
Таша стояла на вершине каменного орла, балансируя на скользком камне, вскинув голову, далеко откинув руки. Алексас нерешительным истуканчиком застыл внизу.
— Ты слышишь меня, Палач?
— И чего ты хочешь этим добиться, девочка моя? — спокойно спросил тот.
— Всего или ничего, — Таша чуть пошатнулась: удерживать равновесие ей давалось не без труда, — свободы, той или иной!
— Что ты…
— Отпусти нас. Всех. И отпусти мою сестру. Или… я прыгну.
"РРРОК".
Гром взревел прямо над её макушкой.
— Да, прыгну, и все твои замкнутые круги полетят к ксаше!
— И ты обречёшь свою сестру на смерть?
— Ты никогда не отпустишь её. С чего, когда Лив — кукловодная нить ко мне?
— А как же твой рыцарь?
— Умереть за меня будет для него далеко не самой худшей смертью.
— Ты же хочешь жить, — он казался слегка удивлённым, — ты не прыгнешь, не сможешь…
