Далия Трускиновская - Нереал
Он звонил в Боровщину, где двухлетний Жуков жил целое лето у прабабушки, в Савино, куда Бореньку вывозили с детским садиком, в Курачинский Посад, куда первоклассник Боря ездил со всем классом на экскурсию, ой, мамочки, куда он только не звонил, куда только не рассылал факсы с описанием нереала и черно-белым снимком Башарина!
Результат был нулевой, и мы даже предположили, что нереал рассосался. Выполнил функцию, выстрелил в Башарина, еще чего-то наколобродил — и сделался сам себе ненужен.
Ваське очень не хотелось такого исхода.
— Я-то ведь живу... — сказал он в растерянности. — Живу ведь как-то! Вот и он бы жил...
Хотел было я объяснить, почему Васька так сравнительно неплохо живет, да воздержался. Даже наедине такие штуки сообщать — и то как-то не того...
Мы бродили вокруг казарм и того бывшего клуба, где наши ролевики готовились к большой всероссийской игре где-то за Казанью. Им-то хорошо, думал я, они ни в какую уголовщину не вляпываются, и магия для них — развлечение, а не преступление. Они завопят “Кылдык!” — и вражеские чары рушатся. А нам каково?
Вечер мало того, что наступил, но уже и в ночь перетекал. Это был один из последних теплых осенних вечеров. Кончилось лето, и что хорошего я видел этим летом? Кукуй теперь всю зиму в ожидании следующего — точно такого же...
— Это что еще такое? — Васька показал на фигуру, которая чесала через полосу препятствий, оборудованную бодигардами.
— Погоди... — я пригляделся. — Да это же Имант!
Васька, в укрытие! Это он по твою душу явился!
— Канал рубить? — сразу сообразил следователь Горчаков. — Ну, пусть попробует.
И рука его скользнула за пазуху — к плечевой кобуре.
Имант неожиданно легко перепрыгнул через канаву и с приветственным “Т-т-т!” предстал перед нами.
Рожа у него была веселая.
Я показал пальцем на Ваську и тем же пальцем погрозил цыгану.
— Т-т-т-т-т! — затрещал он, мотая головой.
— Врет, — заметил я.
— Попомни мое слово! — грозно сказал Васька. — Очень скоро выяснится, что никакой он не глухой. А потом он заговорит! И такое скажет, что все вы не обрадуетесь!
Имант в ответ на эту инсинуацию повернулся к нам спиной, взялся руками за виски и замер. Мы переглянулись — таких штук он еще не проделывал.
Затем цыган втянул руки вперед, строго параллельно. И стал загребать ладонями, как делают бабулыси, подманивая годовалых внучков.
Над кустами возникла плечистая фигура и двинулась к Иманту. Мы пригляделись...
— Башарин! — возмущенно крикнул Васька. Имелось в виду — ты на кого же оставил этого поганца Жукова?
— Тихо, тихо... — зашептал я. — Это же нереал!.. Он шел навстречу цыгану — в черных штанах, в черной, расстегнутой до пупа рубахе и в ковбойских сапожках со звяком. Крутой мужик, гроза слабого пола, покоритель преступного мира, монолит из мускулов и отваги! И шел он, как сомнамбула. Если бы не знать, что у Башарина, с которого Жуков слизал этот образ, физиономия приходит в движение крайне редко, то можно было подумать, будто на нас наступает человекообразный робот.
А сзади шел, точно так же, как Имант, вытянув вперед руки, сосредоточенный Таир.
— Ведут!.. — дошло до Васьки. Он кинулся к своему ненаглядному чудищу, но цыган удержал его.
— Т-т-т! — сказал цыган, постукал себя по лбу и сделал рукой знак, а также гримасу, означающие, что во лбу у нереала пусто.
— Сволочи! — осознав, что нереал сейчас всего лишь оболочка человека, воскликнул Васька. — Вот же сволочи!
— Вот, нарочно привел вам показать, — сказал, подходя, Таир. — Чтобы вы один раз успокоились и прекратили поиски.
— Что вы с ним сделали?!. — в голосе у Васьки была неподдельная боль.
— Что он с людьми делает? — вопросом же ответил Таир. — Мы с Имантом вскрыли его оперативную и долгосрочную память. Такого насмотрелись! Хотите, покажу?
— С какой стати я должен вам верить? — огрызнулся Васька. Пистолет в его руке пока что смотрел дулом вниз...
— Т-т-т-т-т! — сообразив, что происходит, вмешался цыган. Он показал на Таирову голову и воздел перст к небесам, мелко им дрожа. Это означало превосходство Таирова интеллекта над всеми нашими вместе взятыми.
Васька отступил подальше от подозрительного цыгана и продолжал пламенную речь.
— Вы подсылаете ко мне этого человека, чтобы он перерезал мне канал! И после этого вы еще хотите, чтобы я стоял и смотрел, как вы уничтожите нереала!
— Погодите! — Таир даже поднял руку, призывая к тишине. — Все наоборот! Я хотел спасти вас — только и всего! Я знаю, кто и почему хотел перерезать вам канал. Но до вас им было не добраться — и они нашли женщину, которая...
— Женщину?! — Васька стремительно повернулся ко мне, а на круглой физиономии была мольба: ну, скажи же что-нибудь в ответ на эту чушь!
Я развел руками — увы, мол, ничего не поделаешь, женщина тебя породила...
— Ее зовут Алевтина Петрова, — безжалостно продолжал Таир. — И на самом деле это она вам спасла жизнь. Совершенно сознательно. Вообще то, что она ради вас сделала, для женщины — подвиг. Мы с Имантом подключились уже потом.
— Но вы же знали, что Я вам не позволю разобрать нереала на сущности! Поэтому вам было выгодно меня уничтожить! — воскликнул Васька.
— А зачем же мы через весь город пешком шли сюда? Вы думаете, мы не могли разобрать нереала там, где его обнаружили? — спросил Таир. — Имант установил, где вы находитесь, и мы повели сюда этого монстра, и, честное слово, лучше уж водить по городу удава на веревочке или привидение!
— Значит, Имант действительно хотел тогда спасти Алю от этих амбалов? — обратился я к Таиру.
— Я работал в режиме сканера и отследил все ее звонки, — отвечал Таир. — Она ведь и вам звонила, следователь Горчаков! Она же сказала, что ей грозит опасность! А вы?
Васька смотрел в землю — примерно с тем же выражением, что и дуло его пистолета...
Мальчишка, которому еще точно не было двадцати, строил его, читал ему нотацию и вправлял мозги.
— Вы даже ни разу не позвонили потом Петровой, хотя ее телефон у вас есть, — продолжал этот не по годам въедливый маг. — А ваш друг вот звонил — звонили, Игорь Петрович?
Я кивнул.
— Он убедился, что Алевтина Петрова с дочерью в безопасном месте. Так, Игорь Петрович?
— На даче у подруги, а там две кавказские овчарки, — подтвердил я.
— Ну и уничтожали бы нереала где-нибудь у себя... — буркнул Васька.
— Раз мы его сюда привели, значит, нам так нужно! — перед нами стоял упрямый мальчишка, которому непременно нужно перечить старшим, и я с ужасом подумал, что годков-то он еще наживет, а упрямства-то меньше не станет...
