Дэвид Эддингс - Обретение чуда
— Что?
— Эти двое — таллы, — пояснил старик. — Обычно нанимаются носильщиками к мергам.
— А кто такие мерги?
— Жители Ктол Мергоса, — коротко ответил Волк. — Южные энгараки.
— Те, которых мы побили в сражении при Во Мимбре? Но почему они здесь?
— Мерги занимаются торговлей, — нахмурился Волк. — Не ожидал увидеть их в такой отдалённой деревушке. Ну что ж, придётся войти. Таллы видели нас и посчитают странным, если мы сейчас повернём назад. Не отходи от меня, малыш, и ничего не говори.
Они миновали таллов и вошли в лавку. Толнедриец оказался худым лысым человеком в коричневом, перехваченном поясом одеянии, доходившем до самого пола. Он явно нервничал, взвешивая несколько пакетов, от которых исходил дразнящий запах.
— Добрый день! — приветствовал он Волка. — Подождите, пожалуйста, я сейчас займусь вами.
Торговец говорил слегка пришепетывая, что показалось Гариону крайне странным.
— Не беспокойтесь, — заверил Волк надтреснутым жалобным голосом.
Гарион обернулся к нему и поразился: плечи старика согнулись, голова по-дурацки тряслась.
— Спроси, что им надо, — приказал посетитель, темнолицый, широкоплечий мужчина в кольчуге и с коротким мечом, прикреплённым к поясу. Скулы его сильно выдавались вперёд, лицо было покрыто уродливыми шрамами, зато от цепкого, пронзительного взгляда, казалось, ничто не ускользало; говорил он хрипло, с сильным акцентом, — Не волнуйтесь, я не спешу, — повторил Волк всё так же жалобно.
— Моё дело займёт много времени, — холодно ответил Мерг, — и я предпочитаю не торопиться. Говори, старик, что тебе нужно.
— Спасибо, — прокудахтал Волк. — У меня здесь список. Хозяин дал мне его.
Надеюсь, дружище, ты сможешь прочесть? Сам-то я не умею!
Он наконец вынул листок и протянул толнедрийцу. Тот просмотрел список.
— Это займёт минуту, не больше, — сказал он мергу.
Мерг кивнул и каменным взглядом уставился на Волка и Гариона. Глаза его чуть сузились, выражение внезапно изменилось.
— Красивый мальчик! Как тебя зовут? — спросил он Гариона.
До этого момента Гарион ни разу в жизни не лгал, но поведение Волка открыло ему целый мир обманов и уловок. Где-то в глубине души зазвучал остерегающий голос, сухой, спокойный, говоривший, что положение с каждой минутой становится всё опаснее и нужно придумать, как защитить себя. Малыш глуповато приоткрыл рот, непонимающе уставясь на мерга.
— Рандориг, ваша честь, — промямлил он.
— Арендское имя, — заметил тот, ещё больше сузив глаза. — Но на аренда ты не похож.
Гарион по-прежнему тупо глазел на него.
— Ты аренд, Рандориг? — продолжая допрашивать мерг.
Гарион нахмурился, как бы пытаясь понять, о чём идёт речь; мысли лихорадочно метались. Сухой голос немедленно предложил выход.
— Отец был арендом, — сказал наконец мальчик. — Мать — сендарка, и люди говорят, я на неё похож.
— Ты сказал «был», — быстро перебил мерг. — Значит, он умер?
Покрытое шрамами лицо напряглось. Гарион с глупым видом закивал:
— Рубил дерево, а оно придавило его. Давно уже. Мерг неожиданно потерял всякий интерес к разговору.
— Вот тебе медный грош, мальчик, — равнодушно сказал он, кинув мелкую монету на пол к ногам Гариона. — На ней изображён бог Торак. Может, она принесёт тебе удачу или по крайней мере хоть немного разума Волк быстро наклонился и поднял монету, но Гарион почему-то получил из его рук обыкновенный сендарийский грош.
— Поблагодари доброго человека, Рандориг, — просипел старик.
— Спасибо, ваша честь! — повторил Гарион, крепко зажав в кулаке монету.
Мерг пожал плечами и отвернулся.
Волк заплатил толнедрийцу, и они вышли из лавки.
— Опасную игру ты вёл, мальчик, — заметил старик, когда они отошли на безопасное расстояние.
— Мне показалось, ты не хотел, чтобы они знали, кто мы, — пояснил Гарион.
— Не знаю почему, но я решил сделать то же самое. Не нужно было?
— Ты очень сообразителен, — одобряюще кивнул Волк. — Думаю, нам удалось перехитрить мерга.
— Почему ты подменил монету? — спросил Гарион.
— Иногда энгаракские монеты совсем не то, чем кажутся. Лучше тебе их вообще не видеть. А теперь пойдём за лошадью. До фермы Фолдора путь неблизкий.
— Я думал, мы здесь заночуем.
— Планы изменились. Торопись, парень. Пора убираться отсюда.
Лошадь очень устала и медленно тянула тележку вверх по холму, навстречу заходящему солнцу.
— Всё-таки почему ты не отдал мне энгаракский грош? — настаивал Гарион, всё ещё недоумевая.
— В этом мире многие вещи кажутся не тем, что представляют собой в действительности, — мрачно процедил Волк. — Не доверяю я энгаракам, а особенно мергам. Если ты вообще никогда не будешь иметь ничего такого, что носило бы изображение Торака, это только к лучшему.
— Но война между Западом и энгараками закончилась пятьсот лет назад, — возразил Гарион. — Все так говорят.
— Вовсе не все, — ответил Волк. — Теперь возьми этот плащ и закутайся получше. Твоя тётка никогда мне не простит, если схватишь простуду.
— Ладно, если так хочешь, — согласился Гарион, — но мне совсем не холодно и спать тоже не хочется. Лучше побеседуем ещё немного.
— С удовольствием, малыш, — согласился Волк.
— Господин Волк, — немного погодя начал Гарион, — ты знал моих родителей?
— Да, — спокойно ответил старик.
— Мой отец тоже умер?
— Боюсь, что так. Гарион глубоко вздохнул.
— Я так и думал. Жаль, что совсем их не помню. Тётя Пол говорит, я был ещё маленьким, когда… — Он сглотнул, не в силах продолжать дальше. — Я пытался вспомнить маму, но не смог.
— Ты был совсем крошкой, — сказал Волк.
— Какими они были? Старик поскрёб в бороде.
— Обыкновенными. Ты даже и не подумал бы к ним присматриваться. Гарион обиделся.
— А тётя Пол говорит, мама была красавицей, — возразил он.
— Это правда.
— Тогда почему ты говоришь, что она как все?
— Твоя мать не была благородной дамой. Как и твой отец. Обычные сельские жители — молодой человек с юной женой и младенцем, вот и всё, что видели окружающие. Должны были видеть.
— Не понимаю, — озадаченно нахмурился Гарион.
— Всё это очень сложно.
— А как выглядел отец?
— Среднего роста, тёмные волосы. Очень серьёзный молодой человек. Мне он нравился.
— Он любил маму?
— Больше всего на свете.
— А меня?
— Конечно.
— Где же они жили? — продолжал спрашивать Гарион.
— В небольшой деревне, — начал Волк, — у подножия гор, вдали от торговых путей. У них был домик в конце улицы, маленький, но крепкий. Твой отец сам построил его. Он работал каменотёсом. Я часто останавливался у них, когда проходил мимо.
