Дэвид Эддингс - Обретение чуда
— А тебе сколько лет? — спросил Гарион, не желая сдаваться.
— Довольно много, малыш, — ответил старик.
— Всё равно это не правда, — заупрямился Гарион.
— Многие хорошие и честные люди сказали бы то же самое, — кивнул сказочник, глядя на звёзды, — добрые люди, которые проживут жизнь, веря только тому, что видят сами; тому, до чего можно дотронуться рукой! Но ведь существует и мир за пределами нашего сознания, мир, живущий по своим собственным законам, и то, что нельзя видеть и ощущать в нашем обычном существовании, вполне возможно там; иногда границы между этими двумя мирами исчезают… Кто же может правдиво сказать, что возможно, а что нет?
— Думаю, я бы предпочёл жить в обыкновенном мире, — покачал головой Гарион, — другой слишком сложен для меня.
— Не всегда у нас есть возможность выбора, Гарион, — ответил сказочник. — Но не слишком удивляйся, если в этом другом мире когда-нибудь придётся именно тебе сделать то, что должно быть сделано, — совершить великое и благородное деяние.
— Мне? — недоверчиво охнул Гарион.
— Случались вещи и более необычные. А теперь иди в постель, малыш. Я ещё немного погляжу на звёзды. Это мои старые друзья.
— Звёзды? — переспросил Гарион, невольно задирая голову. — Только не обижайся на меня, но ты очень странный старик.
— Совершенно верно, — согласился рассказчик. — Самый странный из всех, встреченных тобой.
— Но ты мне всё равно нравишься, — поспешно вставил Гарион, не желая его оскорбить.
— Это для меня поистине утешение, малыш, — объявил старик. — А теперь спать! Твоя тётя Пол будет волноваться.
Позже, ночью, Гариона снова мучили кошмары. Тёмная фигура изуродованного Торака маячила во тьме, чудовища преследовали мальчика на извилистых дорожках в лесу, где возможное и невозможное сливалось и сплеталось, а другой мир протягивал объятия, чтобы окутать его.
Глава 3
Прошло несколько дней, и тётя Пол начала хмуриться, видя, что старик постоянно торчит на кухне; заметив неприязненные взгляды, старик под каким-то предлогом решил отправиться в соседнюю деревню Верхний Гральт.
— Прекрасно, — заметила довольно невежливо тётя Пол. — По крайней мере хоть мои припасы останутся в безопасности, пока ты бродишь где-то.
Старик отвесил издевательский поклон, глаза вновь засветились.
— Вам нужно что-нибудь, мистрис Пол? — спросил он. — Какие-нибудь безделушки? Могу купить для вас всё, что захотите.
Тётя Пол на минуту задумалась — Пряностей у меня почти не осталось. А в Феннел Лейне, к югу от городской таверны, есть лавка толнедрийского торговца пряностями. Думаю, ты без труда отыщешь эту таверну.
— Путешествие будет долгим и одиноким, — сокрушённо вздохнул старик. — Десять лиг, и даже не с кем побеседовать!
— Беседуй с птичками, — сухо предложила тётя Пол.
— Птички прекрасно умеют слушать, — ответил сказочник, — но речь их однообразна и быстро утомляет. Почему бы мне не взять с собой мальчика?
Гарион затаил дыхание.
— У него и так куча дурных привычек, — ехидно заметила тётя, — лучше ему не иметь такого прекрасного учителя!
— Ну что вы, мистрис Пол, — возразил старик, с рассеянным видом стянув пирожок, — это просто несправедливо. Кроме того, перемены пойдут на пользу мальчику, расширят, так сказать, его горизонты.
— Благодарю, его горизонты и так достаточно широки. Сердце Гариона упало.
— Но всё же, — продолжала тётя Пол, — я по крайней мере могу рассчитывать на то, что Гарион хоть не забудет о пряностях и, в отличие от некоторых, чьи мозга затуманены элем, не спутает перец с гвоздикой или корицу с мускатным орехом. Хорошо, берите мальчика, но учтите, я не желаю, чтобы вы таскали его по каким-нибудь грязным притонам.
— Мистрис Пол! — наигранно-оскорблённо воскликнул старик. — Как вы можете думать, что я посещаю подобные места?!
— Слишком хорошо знаю тебя, Старый Волк, — сухо ответила она — Ты обуреваем всеми мыслимыми пороками и недостатками! Если только я услышу, что ты потащил малыша в какое-нибудь логово, добра не жди!
— Тогда придётся сделать всё возможное, чтобы вы ни о чём не проведали.
Тётя Пол презрительно сощурилась.
— Сейчас посмотрю, каких пряностей не хватает.
— А я пока позаимствую у Фолдора лошадь с тележкой, — сказал старик, хватая ещё один пирожок.
И через поразительно короткое время Гарион со стариком уже тряслись по каменистой дороге, ведущей в Верхний Гральт. Стояло ясное летнее утро, на небе плыли пушистые облачка, и синие тени лежали под живой изгородью. Несколько часов спустя, однако, солнце начало припекать, и тряска стала невыносимой.
— Уже приехали? — спросил Гарион в третий раз.
— Нет пока. Десять лиг — расстояние немалое.
— Я как-то ездил туда, — сказал Гарион как можно небрежнее. — Конечно, давно, ещё когда был совсем маленьким, так что не очень-то всё помню.
Старик пожал плечами и рассеянно ответил:
— Это всего навсего деревня, похожая на десятки других.
Гарион, надеясь уговорить его рассказать какую-нибудь историю и скоротать время, начал задавать вопросы:
— Почему у тебя нет имени? Или невежливо спрашивать об этом?
— У меня много имён, — ответил старик, поглаживая седую бороду. — Почти столько же, сколько лет.
— А у меня только одно, — вздохнул Гарион.
— Пока.
— Что?
— Пока у тебя только одно имя, — пояснил старик, — но немного погодя может появиться ещё одно или даже несколько. Иногда имена изнашиваются, совсем как одежда.
— Тётя Пол зовёт тебя Старым Волком, — заметил Гарион.
— Знаю. Мы знакомы друг с другом очень давно.
— А почему она так тебя называет?
— Кто может проникнуть в мысли такой женщины, как твоя тётя?
— А можно обращаться к тебе «господин Волк»? — спросил Гарион.
Имена всегда имели для него большое значение, и тот факт, что у сказочника не было никакого, всегда тревожил мальчика, это придавало старику какую-то незавершённость.
Бродяга серьёзно взглянул на малыша, но тут же расхохотался:
— «Господин Волк», и придумает же! Ну что ж, думаю, это имя подходит мне больше всех остальных!
— Значит, можно?
— Совсем неплохая мысль, Гарион. Мне очень нравится.
— Не расскажете ли какую-нибудь историю, господин Волк?
Время и расстояние чудесным образом сократились, когда «господин Волк» начал сплетать чудесное кружево рассказа о необыкновенных приключениях и мрачном предательстве во времена гражданских войн между арендами.
