Илья Новак - Битва Деревьев
Эльхант ударил коня и рванулся по дороге, которая дальше круто поворачивала в сторону едва видимой за деревьями реки.
Он сразу опередил остальных. Копыта скакуна взрыли мягкую землю, подняв фонтан комьев, и в следующее мгновение агач увидел пылающие домишки.
— Это не мертвоживые! — прокричала Лана, скачущая за ним. — Орки!
Небольшие стаи зеленокожих все еще иногда проникали, не замеченные пограничными следопытами, в Центральный Атланс. Эльхант увидел высокое мускулистое существо, которое преследовало визжащую крестьянку, тела в траве, объятого пламенем эльфа — воя от боли, тот метался между домами…
Ближе всего оказалась небольшая толпа, окружившая четырех крестьян, защищавшихся при помощи вил и топоров. Между крестьянами стоял филид. Конь заржал, когда Септанта вонзил каблуки в его бока, и рванулся вперед. Агач выхватил кэлгор.
Он плохо умел драться в седле: слишком мало опыта. В Южном Пределе у него даже не было своего коня… В последний миг орки услышали, что кто-то приближается, и начали оборачиваться. Двое крестьян уже лежали на земле. Филид торопливо декламировал песнь боли. С криком упал третий крестьянин, остался самый здоровый, отмахивающийся большим топором. Эльхант, высвободив ступни из стремян, встал ногами на седло, дернул поводья, поворачивая коня, и оттолкнулся. Скачущая позади Лана увидела, как дикарь прыгнул со спины своего скакуна прямо в толпу орков, широко расставив руки, в одной из которых был кривой меч, а в другой нож. На подошвах агача что-то блеснуло. Он исчез среди зеленых тел, толпа сомкнулась над ним, конь поскакал дальше вдоль лесной опушки. Лана ощутила мимолетное чувство, которого тут же устыдилась, — радость. Дикарь погиб, и это хорошо… Нет, это плохо! Он глуп и самовлюблен, но он на нашей стороне!
Короткий нож вонзился в загривок одного орка, кэлгор прорубил предплечье другого, и Септанта, сбив с ног третьего, рухнул в траву. Кислая вонь ударила в ноздри, хриплые вопли зазвучали над ним. Воткнув острие в зеленое брюхо, Эльхант проскользнул между толстыми ногами. Его ухватили за плащ, дернули, он покатился по земле и вскочил, орудуя клинками. Темно-коричневая, напоминающая грязную жижу кровь забрызгала его с ног до головы. От рева орков он почти оглох.
Рядом заржал конь. Орк, занесший над головой агача огромную дубинку, взревел и опрокинулся на спину, так что Септанте стала видна соскочившая с коня Лана. Она вытирала меч о голенище сапога. Это был последний орк — остальные лежали вокруг, кто-то бездыханный, кто-то — еще цепляющийся за жизнь ослабевшими, подрагивающими в судороге пальцами, которые были увенчаны грязными кривыми когтями. Мельком глянув на мертвого филида и единственного стоящего на ногах крестьянина, Эльхант побежал к домам. Но солдаты, опередив его, уже атаковали врагов. В отличие от агача, другие эльфы умели сражаться верхом, да и орков осталось немного — вскоре все было кончено.
Слышались плач и стоны раненых; гудел, пожирая бревенчатые стены, огонь. Из уцелевшего сарая жители вывели четырех лошадей и повозку. Еще одна, сломанная, стояла у оврага за домами. Старшина селения, тот самый крестьянин с топором, сказал Эльханту:
— Колесо в ей надо поставить. Это мы щас сделаем.
Эльхант только что умылся водой из колодца и теперь разглядывал тела солдат, лежащие рядком на траве. Из охраняющего селение небольшого отряда не осталось никого: орки наскочили неожиданно и первым делом взялись за воинов, а уж потом занялись остальными. Мирных поселян было от силы полторы дюжины, среди них лишь трое крестьян, остальные — эльфийки и дети. Телега Кучека, который так и не покинул ее, стояла в стороне. Лохматый черный конь щипал траву, голем сидел неподвижно, иногда поворачивая голову, следя за происходящим. Он подъехал, когда все уже было кончено, и в схватке не участвовал.
— Я отряжу с вами полдюжины, — сказал Эльхант старшине и показал направление: — Поедете туда, в лесу большой лагерь. Он неподалеку. Возьмите припасы, если что не сгорело…
Услышав последние слова, к ним подошла Лана, до того наблюдавшая, как солдаты помогают крестьянкам переносить раненых к повозке.
— Ты отрядишь солдат? — спросила она. — Или я ослышалась?
Эльхант и старшина взглянули на нее.
— Не ослышалась, — произнес агач.
— Нельзя разбивать отряд! — отрезала Лана. — Прежде чем кого-то отсылать, ты должен посоветоваться. Я не разрешаю…
Повернувшись к ней спиной, Эльхант крикнул:
— Эй, слушайте!
Множество лиц повернулось в его сторону, и Септанта продолжал:
— Я приказал, чтобы полдюжины солдат сопровождали телеги до лагеря. В лесу могут напасть орки или мертвоживые. Эти, что наскочили на вас, — их слишком мало. Обычно зеленые не ходят стаями меньше, чем в две дюжины. Значит, где-то неподалеку есть еще. Но амазонка не хочет — говорит, мы не должны разбиваться. Что скажете?
Воцарившуюся тишину нарушил Орхар.
— Так что же, дукс… — проворчал он, вытирая рукавом нос. — Надоть кому-то, канешна, с ними идти. Тут же, погляди… — он ткнул пальцем в крестьян. — Токма трое, кто биться может, осталось.
Лицо Ланы побагровело, и брови сошлись над переносицей, в точности как это было у ее отца, когда он рассердился на Септанту в шатре.
— Женщины тоже могут сражаться! — рявкнула она. — Ты, рядовой, заткнись! Если…
Септанта заговорил, но Лана молчать не собиралась, и тогда он повысил голос:
— Ты обучалась у питшей?
— Что?.. — Амазонка от неожиданности запнулась. — Да. О чем ты, дикарь?
— Дочки богатых сидов часто учатся в туате калин. Они хорошие воительницы. Но эти крестьянки умеют шить и готовить, не убивать. Если даже небольшая стая орков или отряд мертвоживых заметит обоз — их перережут. Или ты забыла, что не у всех богатые отцы? Что не все могут отправить своих детей на обучение к Баркентинским горам?
Словно устав от такой длинной речи, Эльхант кивнул, показывая крестьянам, что можно продолжать сборы, и пошел к телеге с Кучеком. У стоящей за его спиной Ланы лицо напряглось, и рука, сжимающая меч, задрожала — казалось, она готова броситься за кедром и вонзить клинок ему между лопаток. Затем амазонка ссутулилась, опустив голову, резким движением отправила меч в ножны.
— Разделитесь, — велела она. — Половина будет сопровождать телеги.
Солдаты переглянулись, а Орхар лишь покачал головой.
Эльхант остановился над трупом орка. Могучее тело, залитое темной кровью, напоминало груду покрытых мхом булыжников. Агачу пришло в голову, что с виду орк — нечто среднее между големом и эльфом. Куда здоровее последнего, но заметно проворнее первого. Приплюснутые черты лица, зрачки желтые, белки покрыты сетью красных прожилок, тупые клыки, шершавая шкура и коричневая сыпь на ней… Значит, песня филида успела подействовать. Если бы он допел заклинание до конца, орки покрылись бы волдырями и язвами. Зеленокожего опоясывало широкое железное кольцо, поддерживаемое кожаными ремешками, перехлестнутыми через плечи; другое, поменьше, было на шее, еще четыре на руках и ногах. От тела шел тяжелый кислый дух — это был их естественный запах.
