Илья Новак - Битва Деревьев
Еще несколько мгновений она боролась с собой, но наконец воинская дисциплина взяла верх над возмущением, и Лана спрятала оружие.
— Кучек, выйди, — велел Билал. — Подожди под входом.
Трещина на глиняном лице стала шире, и голем проскрипел:
— Кучек ступает прочь.
Он тяжело развернулся и покинул шатер. Билал сел на лежанку.
— Лана, дай мне выпить.
Амазонка, не глядя на Эльханта, обошла стол, достала из-под него округлую деревянную флягу, огляделась и, не найдя чашки, подошла к отцу. Тот выдернул пробку и стал пить прямо из широкого горлышка. Лана исподлобья оглядела Септанту. Все это время тот не шевелился. Он стоял спиной ко входу, поза казалась расслабленной, но почему-то возникало ощущение, что агач способен в любой миг сорваться с места, — он вдруг напомнил Лане акробата, одного из тех, что выступали на некоторых праздниках друидов. Агач вовсе не был обладателем крупных мышц, его не переполняла громоздкая сила, как большинство воинов из туата доиров, но вся его фигура, манера двигаться вызывали ощущение подвижности, быстрой ловкости.
— Выпьешь, агач? — спросил Билал, качнув флягой.
Отведать что-либо в шатре или доме означало перейти под защиту его хозяина, и Эльхант отрицательно качнул головой.
Воевода закупорил флягу, бросил ее на лежанку и произнес:
— Амарген Марх. Ты нажил себе непримиримого врага.
Септанта вопросительно глянул на него, и старик пояснил:
— Сид, которого ты сбросил с коня, а сейчас чуть не перерезал горло. Он командир тех, кто встретил мертвоживых под стенами Аргоса. Негодяй и хороший воин. Сид не забудет того, что ты сделал. Теперь рассказывай: кто ты, откуда, как попал сюда.
— Из Огненного Предела, — сказал агач. — Эльхант Гай Септанта. Я пришел к Аргосу, чтобы служить. Меня поставили дозорным в башне возле Донида. Три дня я был там, никто не появлялся — вообще никто живой, кроме косуль и зайцев. Тогда я пошел к Аргосу. Там…
— Ты покинул пост, — перебила Лана, по лицу которой было видно, что она вновь преисполняется гневом. — Говоришь — пришел служить? Служба зиждется на дисциплине! А ты…
— Что значит «зиждется»? — спросил Эльхант. — Я не знаю такого слова.
Монфор пояснил:
— Основывается. Солдаты должны слушать своего дукса, а дуксы — своего сида. Возможно, у вас на юге дела обстоят иначе, но здесь…
— Если бы я выполнял приказ дальше и остался в башне, мертвоживые перебили бы тех крестьян. Но я пришел к Аргосу — и крестьяне спасены. Что толку от такой дисциплины?
— Не перечь воеводе! — прошипела Лана, хватаясь за меч.
Септанта пожал плечами:
— Я говорю правду.
— Ты обнажил клинок в присутствии воеводы! Ты потерял честь, агач.
— Честь — это справедливость поступков. Так меня учили. Моя казнь, как вы поняли теперь, была бы несправедливостью. Решив казнить меня без суда, без приговора брегона… как насчет вашей чести, амазонка?
Лана ахнула, услышав обвинение, и лишь тяжелая рука воеводы, взявшая девушку за локоть, помешала ей вновь выхватить меч. Билал заставил ее опуститься на лежанку рядом с собой и сказал:
— Правда бывает разная. Сейчас правда в том, что воины, которые погибли на мосту, нужны нам больше, чем крестьяне, которых ты спас. — Он поднял руку, когда амазонка резко повернулась к нему:
— Я знаю, это звучит жестоко! Но это так. Хорошо, агач. Ты видел мертвоживых совсем близко и остался жив. Подобных тебе — единицы. Что можешь сказать про наших врагов?
Эльхант опустил взгляд, мгновение смотрел себе под ноги, потом заговорил:
— Там были простые скелеты. Обычные. Я видел таких раньше. Конечно, те не двигались. В Гравийской пустоши орки оставляют мертвых следопытов лежать на земле, иногда, через много лет, мы находим их кости… да, обычные скелеты. Но были и другие. Они вроде составлены из разных костей.
— Из разных костей? — переспросила Лана.
— Да. Хребет, ключица, руки — будто у детей деревьев. Низ — кости какого-то зверя. Может, из ног быка… не знаю.
— Но как эти кости держатся вместе? Почему не рассыпаются?
— Там были нити, — сказал Эльхант. — Белые… и прозрачные. Они — как толстые волосы. Нет, не шерсть или что-то еще, такие нити нельзя потрогать. Они напоминали червей. Это что-то вроде… — он замолчал, пытаясь подобрать слова. — Сила. Сила или… мой отец говорил слово — энергия.
Лана и Билал уставились друг на друга, затем амазонка перевела удивленный взгляд на агача.
— Ты видел магию. Но как…
— Гай? — произнес вдруг Монфор Билал. — Эльхант, сын Гая? Гай Альвар, друг Драэлнора Лучшей Песни. Твой отец…
— Альвар Гай, — сказал Эльхант.
Воевода встал с лежанки, прошелся по шатру, сцепив руки на животе.
— Ясно. Да, это объясняет, как ты смог увидеть магию.
Эльхант возразил:
— Я не друид. Отец пытался научить, еще в детстве, — ничего не вышло, у меня нет дара. И я плохо запоминаю песни.
— Но что-то от него передалось тебе… Он жив?
— Умер, — сказал агач ровным голосом. — Два года назад.
— Орки?
— И они тоже.
Воцарилась тишина, которую в конце концов нарушил воевода:
— Хорошо, агач. Ты можешь идти. В войске для тебя найдется место.
Эльхант обогнул стол, но перед выходом повернулся к Билалу:
— Что вы собираетесь делать дальше?
— Не твое дело… — начала амазонка со вновь пробуждающимся возмущением, и вновь воевода остановил ее:
— Помолчи, Лана. А ты, кедр…
— Но отец! Этот… — она ткнула пальцем в Эльханта. — Он должен научиться повиновению и осознать, где его место! Что ты хочешь узнать, дикарь? Пока мы лишь приходим в себя. Аргос пал!
Эльхант возразил:
— Ну и что? Это всего лишь город железнодеревщиков. Пока он горит, нужно вернуться туда и напасть на этих, которых вы зовете мертвоживыми.
— Видно, что ты совсем недавно с юга, — произнес Билал. — Мертвоживые повсюду, ты не знал этого? У вас они еще не появились, но… Нас теснят со всех сторон, враги возникают то там, то здесь. Корабельщики Стир-Пайка только начали отстраивать доки после бурь — и тут на островах тоже появились мертвоживые. От Баркентин прибыл гонец питшей: с прибрежных гор спустились каменистые гнолли. Руисы и эдхи разбиты, лишь немногие унесли ноги и присоединились к нам. Ты думал, падение Аргоса — беда лишь железнодеревщиков? Мы не знаем, что делать дальше. Ждем совета от друидов, но сыны омелы пока медлят.
— Когда я шел от башни к долине, видел воинов, охраняющих лесное селение, — сказал Эльхант. — Сколько отрядов сейчас прячется, не зная, что войско сходится здесь? А разведчики, следопыты? Надо собрать всех, пока их не перебили по отдельности.
Когда он замолчал, в шатре некоторое время было тихо. Лана стояла, кусая губы и хмурясь, Билал, сложив руки на животе, прохаживался от лежанки к столу. Наконец он повернулся к Эльханту и сказал:
