Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха
Вот они отошли на пятьдесят шагов… на сто… уже и костёр стало плохо видно…
— Куда ты меня тянешь? — пробормотал под нос Первосвет.
Он старательно освещал путь перед собой. Казалось, что чаща становится непроходимей. Что в ней скрываются какие-то чудища. Факел тускнел, а вот свет рога Гневливца становился всё ярче.
Прошло около часа, когда единорог вывел Первосвета на поляну. Впереди в лунном свете виднелись заброшенные избы. В окне одной из них парень заметил огонёк.
— Что дальше? — осторожно спросил Первосвет.
Гневливец храпнул и мотнул головой.
— Мне туда? К тому домику?
Снова кивок.
— А потом?
Единорог повернулся к человеку и приблизился вплотную к нему. В лицо Первосвета ударил неприятный запах, исходящий изо рта животного. Такой запах бывает… бывает… у плотоядного зверя…
— Ладно, я пойду, — поспешил сказать парень, вдруг понимая, что Гневливец, скорее всего, питается вовсе не травой, и не овсом.
От этой мысли по спине пробежал холодок.
Первосвет потопал вперёд. Факел совсем потух и он выбросил его в сторону.
Минут десять и парень достиг покосившейся избы. В её окне по-прежнему виднелся пляшущий огонёк.
Дверь вдруг резко распахнулась и на пороге показалась человеческая фигура.
— Кто там бродит в ночи? — рявкнул мужской голос. — Ты кто такой? Что тут делаешь?
— Я? — растерялся Первосвет. — Путник… Шёл по лесу, вижу огонёк. Дай, думаю, загляну…
— Ты один? — человек вышел вперёд. Доски под его ногами жалобно заскрипели.
— Я? — Первосвет оглянулся: Гневлица на опушке не было. — Да, вроде, один…
— Гм! Интересно… Ты кто вообще такой?
— Меня зовут Первосветом… Я из рода Веригиных. Жодинец.
— Если судить по фамилии, то твои предки были хадаганцами.
— В смысле?
— Веригин… на «ин» заканчивается. Все, кто так или иначе связан с Хадаганом, обычно так и помечали.
— А! Слушай, может, пустишь в дом?
— Тут полно других пустых изб… Выбирай себе любую.
— А ты, братец, не больно гостеприимен.
— Я тебя на чай с баранками не звал.
Человек рассмеялся и подпёр бока руками.
— А вы — не местный, — предположил Первосвет. — Из Сиверии?
— Что? — напрягся незнакомец. — Допустим… не местный… И?
— А зовут как?
— Тебе-то зачем?.. Слушай, иди-ка себе, куда шёл… Я гостей не жалую.
— Да я так и понял.
Незнакомец уставился на скеггокс в руке Первосвета.
— Ладно, — резко сказал он. — Хочешь зайти? Валяй!
— Спасибо, — буркнул парень, неспешно поднимаясь по ступеням. — Так как вас звать-то?
— Мечислав… Лютов… каниец… причём настоящий… истинный…
— Я уже по фамилии понял, — огрызнулся Первосвет, проходя в избу.
Внутри в полуразрушенной печи горел огонь. Пахло сыростью и чем-то ещё. Дерево под ногами трещало, пищало, стонало… Казалось, что оно вот-вот рассыплется и Первосвет провалился в образовавшуюся дыру.
— Что вы в нашем крае делаете? — спросил парень, оглядываясь по сторонам.
Мечислав зашёл следом и несколько нервно отреагировал на вопрос:
— Не твоё дело! Вот тебе уголок, можешь там располагаться. А ко мне не лезь! Понял?
— Понял, — кивнул Первосвет. — Я не хотел обидеть… Просто в наши леса разбойники со всех аллодов хлынули. Вот и…
— Я не разбойник! Ясно! И вообще — хватит болтать. Я устал.
Первосвет кивнул и подошёл к полуразвалившейся лавке, на которую ему указывал Мечислав. Потом положил на неё скеггокс и опустился на краешек.
— Неплохое у тебя оружие, — хмуро заметил Лютов, подбрасывая в печь дровишек.
— Да уж…
— Твоё?
— Теперь — да.
От этой фразы Мечислав напрягся и кинул странный взгляд на гостя.
— А ты сам-то чего по лесам шастаешь? — спросил Лютов.
На то, что он был сиверийцем, указывал весь его внешний вид. И форма лица, и уклад бороды, да и характерный лук, стоявший у стены. А вот говор был необычный. Слишком чистый… Скорее даже столичный…
— «Слёзы единорогов» ищу, — пошутил Первосвет.
— Что? — Лютов аж подскочил.
Было видно, как он бросил быстрый взгляд на неприметную сумку, лежащую у стены.
— Я сказал нечто дурное? — удивился Первосвет.
— Ты кто такой? Кто тебя послал? — зашипел, как раскалённое на сковороде масло, Мечислав.
— Никто…
— Врёшь! — рука Лютова опустилась на гарду, висевшего на поясе меча. — Тогда зачем тебе «слезы единорогов»?
— А вы что же… их собираете?
— Я… я…
— Спокойнее, — встал Первосвет. — Я лишь пошутил…
— Убирайся отсюда! Иди туда, откуда пришёл! — рассвирепел Мечислав.
— Ладно… ладно… ухожу…
Парень взял оружие и, стараясь не оборачиваться спиной к непонятно отчего разозлившемуся Лютову, направился к выходу.
— Быстрее! — гаркнул тот.
— Ухожу-ухожу… Ну, вы прям… прям какой-то перепуганный… Не знал, что на вас так единороги влияют…
— Убирайся! Да от тебя самого за три версты воняет ими… единорогами! — исходя слюной проорал Лютов.
Его глаза заблестели, черты лица заострились.
— Точно! — Мечислав ткнул пальцем в сторону Первосвета. — От тебя действительно несёт… Ага!
Лютов выхватил меч и вдруг кинулся в драку.
— Думал, я не догадаюсь? — кричал он. — Этот дурень… Гнедаш… Сам не может меня изловить, так подсылает всяких…
Он нанёс удар сверху. Первосвет едва успел парировать древком скеггокса. И сам тут же толкнул нападавшего в грудь.
Парень ещё не был готов к полнокровной схватке. Ему думалось как-то отделаться от неё. Избежать. Но Мечислав был настроен серьёзно. Он свирепо кидался на Первосвета, явно намереваясь того убить.
— Ты рехнулся? Давай-ка успокоимся, — примиряюще бросил парень.
Выпученные глаза, блуждающий взгляд, разлетающиеся в стороны слюни — всё это явно указывало на безумие Лютова. Или крайнюю форму перевозбуждения. Первосвет даже чуток растерялся, оторопел.
— Твой Гнедаш останется ни с чем! — заорал Мечеслав. В его глазах мелькнул страх. Он явно боялся того единорога. — Слышал меня? Иди и скажи ему это!
— Обязательно скажу…
Эти слова слегка приуспокоили Лютова. Он замер в размышлении, а Первосвет возьми и ляпни:
— А что ты от него прячешь? «Слезы единорогов»?
Лютов не ответил, а снова рубанул с плеча. Было видно, что мечем он владеет плохо. Может, как лучник — он ничего, но как ратник значительно уступал.
— Ты сам понимаешь, кому служишь? — спрашивал Лютов.
Из-за разговоров, его дыхание сбилось. На лбу проступили крупные капли пота.
