Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха
Из-за разговоров, его дыхание сбилось. На лбу проступили крупные капли пота.
— Это Дух Мщения! — продолжал Мечислав. — Он сожрёт и тебя!
Удар… финт справа… наскок… снова удар… укол… финт слева…
Первосвет оборонялся, пытаясь не отступать назад. Топором в избе не намашешься: потолок низок, стены близко — нормального замаха не получается. Но парень бился уверенно.
Надо было на что-то решаться. Судя по всему Лютов только ещё больше заводился. Его глаза блестели безумием.
Первосвет подумал, что этот сивериец, скорее всего, и есть тот охотник на единорогов. Может поэтому Гневливец и привёл парня к нему. Вот только с какой целью? И почему его, Первосвета?
Эти мысли вихрем промчались в голове. В результате парень чуть её не лишился. Надо было сосредоточиться на схватке, а не на причинах её возбудивших.
Меч опасно близко пролетел пред носом. Первосвет даже успел заметить несколько зазубрин на его кончике. И в следующий момент он прыгнул вперёд, толкая плечом Лютова.
Тот хотел отступить, но то ли запутался в ногах, то ли споткнулся, и в результате громко рухнул на пол. Первосвет не успел понять, что он сделал, как его скеггокс со страшным хрустом прорубил грудную клетку. Горло Мечислава забулькало и он фонтаном выплюнул вверх густые струи крови. Изо рта поползли пузыри, глаза расфокусировались, затуманились, и через несколько мгновений Лютов затих.
Первосвет с удивлением поглядел на свои руки, будто они были чужими. Будто это вовсе не он только что дрался с Мечиславом.
Парень выпрямился, огляделся, при этом нервно и как-то испуганно покусывая свои губы. Его «догнало» только сейчас. Руки слегка трусились, кровь билась в висках, и этот стук эхом уходил в мозг… в разум…
Это был раж… исступление, которое охватывает бойца… ярость… неистовство… Вот отчего кипела кровь, вот отчего туманился разум… хищно раздувались ноздри.
Взять себя в руки было сложно. Первосвет вспомнил, как себя чувствовал после кровавой схватки, будь она на Битом тракте, в Сиверии или Безымянном острове. Ощущение нельзя было назвать ни омерзительным, ни приятным. Это было что-то иное… что-то невероятное…
Когда разум «отпустило», Первосвет наклонился над телом и потянул за тесёмку на шее. Через пару секунд в его руке очутился любопытный кулон в виде головы волка. Сорвав его резким рывком, Первосвет выпрямился и направился к той самой сумке, на которую Лютов периодически бросал свой взгляд. Внутри её оказались несколько небольших рогов и с десяток довольно крупных диамантов.
Снаружи послышалось раскатистое ржание. Выглянув в окно. Первосвет увидел Гневливца. Он стоял в нескольких десятках шагов от избы и яростно выбивал копытом землю.
Парень прихватил сумку и вышел наружу. Он приблизился к единорогу и громко спросил:
— Ты за этим меня сюда привёл? — с этими словами он швырнул сумку вперёд.
Из неё выпали кусочки рогов, выкатилось несколько крупных диамантов. Гневливец наклонился и в мгновение ока слизал те языком. Первосвет от удивления открыл рот. Тут ему показалось, что рог животного стал «накалятся». А сам Гневливец посветлел.
— Я свободен? — крикнул Первосвет.
Единорог замер, а потом сильно стукнул копытом. Послышался характерный металлический звук. После чего Гневливец отошёл в сторону, громко и весьма довольно похрапывая. Первосвет сделал пару шагов и наклонился у небольшой ямы, образовавшейся в том месте, где животное барабанило копытом.
В призрачном свете луны была видна надколотая крышка сундука. Дерево ещё не совсем сгнило, а вот петли и железные обручи, судя по всему, сильно проржавели. Пришлось потратить какое-то время, чтобы откопать эту крышку, сорвать замок.
Внутри лежал свёрток, уже разворачивая который, разум Первосвета осенила догадка. Это был меч. И не простой… Это был Заступник. Без всяких сомнений!
8
…Сидеть в засеке было немножко скучновато. Я осторожно наблюдал за бредущими по лесной тропе козлоногими. Рядом в кустах неподвижно расположился Велеслав со своим вечно дремлющим медведем, а чуть поодаль — Прутик. Мы не хотели, чтобы наши пути хоть как-то пересекались с варварами. Было решено обождать, пока козлоногие не скроются в чаще.
Забавно порой выходит, — думалось мне. Вспомнилась Сиверия с её жителями. Среди всей массы людей, там обитали и гоблины, и водяники, и орки… и великаны… И там, конечно, они играли немаловажную роль.
В Темноводье же… тут… границы миров обозначены «межниками», за которые никому из людей ходить не рекомендуют. Местными племенами диких существ пугают детишек. Не удивительно, что за пределам валирских земель нет ни одного поселения «жодинцев».
В Ружской пуще обитали козлоногие (или по-эльфийски — сатиры). В Берложьей чаще — медвеухие. А ещё говорят, что на севере, за Малиновкой, в лесу Тысячи Крыльев, есть некие авиаки… Это тоже эльфийское слово. Один из местные как-то назвал их «финистами».
Но эти племена вообще не заметны. Люди делают вид, что их нет. А они в свою очередь — не лезут в дела людей. Живут в своём маленьком мирке, даже не представляя какие глобальные изменения произошли в Сарнауте.
Забавно, правда? — вопрос адресовался мне самому. И в ответ я только усмехнулся.
Лёг на спину, гляжу ввысь, сквозь густую крону дерева. Нежно-голубые лоскутки неба радуют глаз. И ещё… и ещё они возвращают сознание к далёким (теперь уже далёким), но очень приятным воспоминаниям… К Зае. Да-да, к ней… к Корчаковой…У неё была вот рубаха вот точно такого же нежно-голубого оттенка.
Что-то внутри резануло. Было больно, я аж скривился и застонал.
О, боги, где мне взять силы, забыть её. Совсем забыть!
Легче всего было бы её возненавидеть. Заставить себя так сделать. Придумать тысячу оправданий этой самой ненависти… Но не могу. Не могу… не могу…
Неужели, я всё ещё её люблю? Или это ревность, что она ушла к другому? Пусть лучше ревность… О, да, пусть она!
Нихаз всё это подери! — мне хотелось закричать. Страшно захотелось. Но я останавливал себя, во-первых, хотя бы из-за чувства самосохранения. Козлоногие тут же кинутся в драку. За себя я не переживал, а вот мои спутники… Они могли пострадать.
А, во-вторых… А что во-вторых? — Ничего.
Эх, Бор, Бор! Ответь, как быть со Стояной? А? Молчишь?
Рядом закопошился Прутик. Я перевёл взгляд на него и тут же вспомнил, как стал невольным свидетелем сцены прощания меж ним и Агнией. Тогда меня это заставило улыбнуться. Было забавно наблюдать, как милуются двое влюблённых.
А сейчас… сейчас я завидовал. Может, зря уехал из Сккьёрфборха? Избежал бы всех этих… глупых страданий… и воспоминаний…
