Татьяна Устименко - Лицо для Сумасшедшей принцессы
Я находилась на плоской каменной площадке, размерами не превышающей нескольких десятков метров в диаметре. Со всех сторон меня окружали умопомрачительные обрывы, кажущиеся бездонными. Ни единая куртинка чахлой травы не украшала вершины горы Света, на ней расположился лишь скромный храм из неприглядного серого камня – маленький, напоминающий устремленную в небеса иглу, оканчивающуюся острым шпилем. Признать по справедливости, простота и размеры странного сооружения весьма слабо подходили к окутывающей его тайне и сложности ведущего на Ранмир пути. Я настороженно приблизилась ко входу, даже не имевшему крыльца и прикрытому грубыми деревянными створками. От святилища веяло многовековой древностью и вопиющей чужеродностью. К моему величайшему недоумению, в резных изображениях, покрывающих стены Храма, многократно повторялось суровое мужское лицо, уже виденное мной на кладке Колодца пустоты. Становилось понятным: ни один из известных мне богов нашего мира, никто из демонов и демиургов не имел ни малейшего отношения к простиравшемуся передо мной святилищу. Да и вряд ли сюда когда-нибудь ступала нога хоть одного живого существа. Я замерла на пороге, трепеща от предвкушения прикосновения к тому, что могло стать очередной загадкой или наоборот, ответом на все волновавшие меня вопросы.
Дверной проем охраняли две фигуры высотой в три человеческих роста. Как я ни старалась, но так и не смогла постигнуть скрытого символизма каменных статуй, потому что примитивно очерченные силуэты полудетей-полувзрослых с угловато-недоразвитыми телами не имели лиц. Лишь два схематично намеченных овала на их месте. Вместо оружия на плече каждой фигуры висело по небольшому походному барабану, а руки замерли в жесте неоконченного музыкального удара, сжимая тонкие палочки. Я с огромным интересом рассматривала загадочные скульптуры, смутно грезя об упомянутых призраком Привратниках. Было в этих неподвижных истуканах что-то притягательное, одухотворенное… А вдруг они меня видят, несмотря на отсутствие глаз? Я на всякий случай вынула из ножен Нурилон и вежливо отсалютовала неподвижной охране. Привратники никак не отреагировали, видимо, желая презрительным затянувшимся молчанием довести до моего сведения, что им абсолютно нет дела до какой-то едва живой букашки, ползающей у их ног, да и вообще – им все по барабану. Я пожала плечами, смирившись еще с одним секретом, который мне тоже не суждено постигнуть, взялась за массивное дверное кольцо и потянула на себя тяжелую, неприятно заскрипевшую створку.
Крохотный внешне, изнутри Храм оказался несоразмерно огромным и невероятно величественным. Я потрясение таращилась на уходящую вдаль анфиладу просторных помещений, пытаясь понять, как удалось втиснуть подобные поистине сверхмасштабные размахи в столь незначительное снаружи здание. Оптический обман? Вряд ли. Видимо, здесь присутствовала какая-то особенная, недоступная моему разумению древняя и мощная магия. Вереница смежных помещений, щедро изукрашенных фресками и барельефами, явно имевших ритуальное значение, простиралась настолько, что даже мое острое зрение оказалось неспособно оценить настоящие размеры святилища неведомого бога. Чувствуя, что совершенно запуталась и утратила ощущение реальности, я тем не менее целеустремленно перешагнула через порог. За моей спиной шумно захлопнулись деревянные створки. Над настороженным ухом издевательски прозвучало негромкое ехидное хихиканье. Вот именно это и задело меня больше всего. Любуйтесь мол, люди, перед вами глупая, но чрезмерно и даже во вред себе настырная девица, которая сумела-таки добраться до скрытого от всех Храма. А теперь пусть она в полной мере и по справедливости расплатится за свою самоуверенность. Мы же посмотрим, глумливо похихикаем…
– Ах, так, значит? – грозно рявкнула я, стараясь не выказывать овладевшей мной растерянности. – Для вас это все просто шуточки? Ну мы еще посмотрим, кто кого! – С этими словами я извлекла из-за пояса две волшебные даги и, сжимая их в руках, бестрепетно шагнула вперед…
Богатый зал пропал. Меня немедленно закружил завывающий на разные голоса песчаный ураган. Затылок опалило жгучее южное солнце, горло пересохло от жажды, мышцы словно истончились и превратились в хрупкий пергамент, грозивший рассыпаться прахом. Дикая усталость сковала мои члены. Но самым страшным было то, что я неожиданно перестала осознавать себя самой собой – Сумасшедшей принцессой. Я стала изнеженным полуэльфом, красавцем Лансанариэлем. Это не я, а именно он брел сейчас по пустыне далекой неведомой страны, но каким-то странным образом мой разум слился с его телом, полноценно переживая все выпавшие на его долю страдания и мучения. И меня до самой глубины души потрясла несгибаемая сила воли прекрасного полукровки, которого я до этих пор считала совершенно неспособным на подобные подвиги. Лансом двигала идея, затмившая и усталость, и страх. И более того, им двигала уверенность в том, что, проходя через воистину немыслимые испытания, он тем самым помогает мне. Меня переполняли благодарность и теплое дружеское участие. Выставив вперед волшебные клинки и рассекая ими ветер, до крови закусив губы, я упрямо шла вперед, стараясь непоколебимо принять на себя значительную часть гнева пустынной стихии, дабы по возможности облегчить тяжелую участь преданного друга. Изнемогающая от жары, обливающаяся соленым потом, я весело смеялась в лицо беспощадной судьбе – видя, что и у Ланса все получается. И когда мне начало казаться, что я уже не смогу сделать больше ни одного шага, картина изменилась разительно…
Я осознала себя Генрихом, вступившим в поединок с могущественным демоном, вселившимся в мертвую оболочку мой названной сестры Луизы. Бой оказался изматывающим, стоившим мне и сил и нервов, но я как умела помогала отважному сильфу одержать безрадостную победу и горько оплакала печальную долю несчастной Луизы.
А затем я стала могучим Огвуром, вышедшим на битву с чернокожим воином из земли Канагер, призом за которую оказался подаренный мне артефакт, носивший название Пожиратель пространства. И я искренне удивилась, осознав, как, оказывается, неразрывно связаны между собой различные события, параллельно происходящие каждое в своем времени и месте – со мной и с моими верными друзьями.
Моя выносливость и мой запас прочности давно уже иссякли, исчерпавшись до дна, но я продолжала идти из зала в зал, последовательно становясь вершащим странную волшбу Марвином – превращающимся в муху, драконом Эткином – пролетающим сквозь полыхающие смертоносной черной магией столбы энергетической защитной решетки над Краем Тьмы, и даже самим Астором – отчаянно расправляющим черные крылья над ареной Геферта. Но самым страшным испытанием стало соединение с разумом погибающего в пропасти любимого, посылавшего мне последнее «люблю и прощай». Я также увидела отца, высаживающегося на берег Поющего Острова и спешащего на долгожданную встречу с моей матерью. Я совместилась с разумом преисполненного горем Ланса, лицом к лицу столкнувшегося со своим зловещим отцом и этим поступком наконец-то раскрывшего ужасающую тайну своего появления на свет… Я узнала все, я поняла, что значит участвовать в великом замысле провидения, значительно исправленном моими походами в Лабиринт судьбы и неразрывно соединившим наши судьбы ради чего-то конечного, от чего зависело будущее всего мира. Я не понимала главного: чем в итоге должна завершиться непрерывная цепь событий – и, к сожалению, не увидела еще одного незримого участника происходящих событий, чье аккордное присутствие я тем не менее ощущала всем своим существом. А ведь ему и предназначалось стать тем, кого Астор назвал «тот, кто придет после меня». Но я безрезультатно задавалась вопросом, кто же он такой на самом деле, теряясь в догадках и неопределенных предчувствиях.
