Татьяна Устименко - Лицо для Сумасшедшей принцессы
– Ты очень любишь моего дальнего родственника – крылатого Пегаса! – обаятельно улыбнулся Единорог. – Вот я и решил…
– А-а-а, – иронично протянула я. – Скажите, а кобыла сивая, конь в пальто и лошадь тыгдымская не из вашей ли семейки?
– Ага, – невозмутимо подтвердил жеребец. – А еще Росинант, Буцефал, Боливар…
– Это который не вынесет двоих? – на всякий случай уточнила я.
– Ну вот видишь! – Единорог удовлетворенно развел черные копыта. – Ты в коневодстве человек опытный!
– А еще я этого знаю, Коннибала! – вдохновенно продолжила я.
– Ганнибал, дорогая! – педантично поморщился Единорог. – Античный военачальник из Карфагена. Никогда не пиши стихов на исторические темы, дабы не попасть впросак!
Кажется, я покраснела.
– Ну так вернемся к нашим баранам, то есть жеребцам, а точнее, делам скорбным, земным! – ободряюще подмигнул собеседник.
Я неопределенно пожала плечами:
– Я-то как раз твердо стою на земле. А что, наверху мной недовольны?
– Наверху – это где? – не понял Единорог.
– Ну там! – Я наугад указала пальцем в потолок, с которого лились светоносные лучи жаркого полуденного солнца.
– Да уж куда выше Ранмира-то! – заносчиво осклабился мой собеседник. – Но, признаюсь, ситуация сложилась классическая. Низы уже не хотят жить по-старому, а верхи не способны управлять, как раньше…
Я совершенно запуталась да к тому же из последних сил пыталась сдержать недовольное урчание голодного желудка.
Единорог посмотрел на меня внимательно, махнул копытом и извлек прямо из воздуха завязанный узелком белый платок, плавно спланировавший ко мне на колени. От узелка пахнуло так аппетитно, что я тут же чуть не захлебнулась обильной слюной. Развязала плотную ткань и обнаружила жареную куриную грудку, изрядный ломоть свежего теплого ржаного хлеба и увесистую гроздь отсвечивающего янтарем винограда. Я с урчанием впилась зубами в сочное мясо, благодарно помаргивая благодетелю. Тот небрежно кивнул – чего уж там!
– А платочек не бросай, прибери про запас, – посоветовал Единорог после того, как от вкусного завтрака осталась лишь сиротливая виноградная веточка. – Не бережешь ты себя, Морра, ой, не бережешь! А ведь тебе теперь питаться нужно регулярно и полноценно: слишком многое сейчас от твоего драгоценного здоровья зависит. Завяжешь платочек в узелок – и тебе всегда будет готов обед и ужин…
– Спасибо! – проворчала я, пряча подарок в карман и мельком замечая, что вместо прежних лохмотьев на мне теперь вполне приличная новая одежда. – Что-то все вокруг в последнее время о моем здоровье подозрительно бескорыстно печься стали: и демиурги, и вы вот… Ой, чую, не к добру это!
– Ну как говорится: чем можем – тем поможем, – уточнил Единорог.
– Астора верните! – сварливо потребовала я, многозначительно хватаясь за кинжал.
Белая лошадиная морда вытянулась.
– Эк ты хватила! – искренне возмутился Единорог. – Нет, дорогая, ты свою судьбу сама вершишь, по запретным местам в одиночку гуляешь, как по парку, – вот и расхлебывай теперь самостоятельно ту кашу, что в мире по твоей вине заварилась!
Я разозлилась:
– А вашего интереса в этом совсем нет? Что-то не верится!
Единорог откинулся на спинку кресла, важно складывая передние ноги на поджаром животе. Все прежнее наигранно-благодушное выражение сошло с лошадиной морды напрочь:
– Хорошо, Морра, давай поговорим начистоту!
Я согласно кивнула, закидывая ногу на ногу и готовясь к долгому разговору.
– Ты, надеюсь, уже поняла, – начал Единорог, – что ничего в нашей жизни не проходит бесследно. Не хочешь слепо следовать промыслу богов и послушно плыть по течению судьбы – тогда будь добра в полной мере отвечай за творимые тобой поступки! Чего ты там просила у теней в Колодце пустоты?
– Знания! – твердо подсказала я.
– Получила?
– Да! – Я снова кивнула. – Я поняла, что значит на самом деле любить и жить! Я осознала, как сложен, оказывается, этот, казалось бы, простой рецепт! Любить так, что твоя любовь наложит на тебя массу нелегких ограничений и страшную ответственность. Любить – это значит не только брать, но гораздо чаще отдавать и терять. Жить – не выживать, не существовать, не прятаться трусливо за спину друга, но бороться и идти к намеченной цели только благородным и достойным путем!
Глаза Единорога вспыхнули, будто звезды, нежные ноздри затрепетали.
– А творить? – напряженно спросил он.
Я задумчиво опустила ресницы:
– А вот этого пункта я пока не постигла. Думаю, что боготворчество неразрывно граничит с совестью и умением предвидеть последствия своих поступков!
– Умница! – радостно похвалил жеребец. – Теперь я спокоен за будущее нашего мира! Ты повзрослела, испытала горечь утраты самого близкого человека и получила могучие артефакты: две даги, кулон Оружейницы и перстень Пожиратель пространства, позволяющий перемещаться через Портал Оружия. Я думаю, теперь ты готова!
– К чему? – вскинулась я. – Снова принять участие в игре демиургов?
– Нет! – отмахнулся Единорог. – Ты готова начать свою Игру!
– А Астор? – жалобно напомнила я.
Жеребец хитро усмехнулся:
– Все в твоих руках, и даже он! Найди Ларру! Она носительница духа магии и по совместительству царица драконов. Возможно, в этом случае ты еще сможешь обратить судьбу вспять и вырвать у Пустоты душу своего ненаглядного принца!
– Где ее искать? – возбужденно вопросила я, загораясь огнем надежды.
Единорог вновь протянул копыто и извлек из воздуха тонкую книжицу, переплетенную в сафьян. Я бережно приняла второй дар и начала перелистывать веленевые страницы. Рукописная книжица оказалась похожей на сам Храм Света. Внешне маленькая и тонкая, а откроешь ее – и дивишься огромному множеству скрытых в ней страниц. Я бегло просмотрела несколько листов и восхищенно хмыкнула:
– Это же Хроники Бальдура?
– Ага! – подтвердил Единорог. – Они же Хроники Розы и Хроники Смутных времен. Летопись нашего мира, отражающая прошлое и настоящее.
– Но почему на обложке нет заглавия, а в конце присутствует несколько чистых листов? – спросила я, впрочем, уже предугадывая ответ.
– Ты же сама все поняла! – ухмыльнулся хитрец. – Допиши книгу, заполни листы будущего, и тогда ты сможешь назвать ее по-новому, например Хрониками Рыжей!
– И все, что я сюда впишу, непременно сбудется? – не поверила я.
Единорог язвительно хохотнул:
– Что написано пером, то не вырубишь топором! Сбудется, конечно, если ты станешь писать правду, а не сочинять наивные сказки!
Я скептично улыбнулась:
– Думаешь, тогда я пойму, что значит творить?
