akchisko_san1 - Рики Макарони и Наследники Врагов
— Прости, но это он — чужеродная субстанция в теле Темного лорда, — напомнил Макмиллан.
В обычном состоянии Рики пробормотал бы что‑нибудь вроде «как мило с вашей стороны», но теперь выпалил:
— Вспоминайте хоть иногда, что я тоже здесь нахожусь. Я, между прочим, с Вами в корне не согласен, уважаемый сэр.
Смущение Макмиллана с очевидностью доказывало, что у этого типа имелась совесть.
— А Вы, профессор, что наговорили? — поинтересовался он у Малфоя. Кажется, тем самым он выручил министерского чиновника, который сам бы хотел спросить, да не решался после того, как Рики его одернул.
— Погашение — это когда всего слишком много, и оно переходит в ничто, — снисходительно пояснил сэр Драко. — Этот феномен открыт сравнительно недавно, частью даже заимствован из маггловской науки. — Например, вспышка, которая растрачивает всю энергию, после нее ничего не остается.
— Как сверхновая звезда? — уточнил Рики.
— Наверное, — Малфой не проявил интереса к этому сравнению. — А отторжение… Тебе ведь известно, что Темный лорд пытался вытеснить того же Поттера, но не выдержал соседства с его чистой душой, — эксперт еле заметно усмехнулся в кулак, что не укрылось ни от Рики, ни от Макмиллана, который неодобрительно покачал головой. Последний посчитал нужным вмешаться.
— Ты полагаешь, Лорд взорвался, как Сверхновая? Его больше нет?
— Похоже на то, — кивнул Малфой.
— А если он растворился? Если он попытается действовать через меня? — спросил Рики.
Малфой отрицательно зацокал языком.
— Не бывает такого, чтобы две души совсем перемешались, — ответил он. — Это или ты, или не ты. А что, собственно, заставляет тебя опасаться подобного исхода?
— Раньше, когда я не знал, что Лорд — часть меня, у меня случались приступы беспричинного раздражения, — сказал Рики. — Так проявлялась сущность Лорда. Что, если он снова…
— Но не теперь? — спросил Макмиллан. — У тебя нет приступов беспричинного раздражения?
— Нет, — честно ответил Рики, добавив про себя: «Теперь есть причина!», но озвучивать это не стал, благо не спрашивали.
— Очевидно, Ричард, — усмехнулся Малфой, — у тебя весьма превратное представление о том, каким должен был человек. Если ты злишься, это не обязательно проявление Темного лорда. Например, он никогда не был частью меня. И, однако же, я не святой.
«Это уж точно», — читалось во взгляде главы департамента магического правопорядка.
— Злость и другие подобные чувства нормальны в определенных обстоятельствах. И даже необходимы для выживания в нашем мире, — назидательно изрек Малфой. — Как говорится, показывай иногда зубы, а то решат, что их у тебя нет.
— Но миссис Уизли… профессор Лавгуд сказала, что Волдеморт может взять верх вместе с дурной частью моей натуры.
Взрослые маги оба вздрогнули, когда он назвал свое старое имя. Затем Макмиллан сурово воззрился на Рики, собирался, похоже, отчитать его, но передумал.
— Мудрая женщина, — сказал Малфой.
Дальнейшие его вопросы относились к тем фактам преступной деятельности Темного лорда, по которым Рики в сентябре предоставил отчет. Перо Малфоя аккуратно фиксировало тяжелые переживания Рики, сопровождающие наплыв воспоминаний. Время от времени эксперт выдавал всякие диагнозы, половину из которых Рики даже с памятью Волдеморта не понимал. Сэр Эрнст в таких случаях мрачнел и кривил губы, но не перебивал.
Рики вновь испытал раздражение, когда приступили к выяснению, как пробуждение старой памяти повлияло на его отношения с близкими людьми. Юноша, в частности, находил свое недовольство отцом абсурдным, и без колебаний отнес это на счет влияния Темного лорда.
— Не уверен, — ухмыльнулся Малфой. Очевидно, радость по поводу испарения Волдеморта отбила у него всякое почтение к Рики. — Наши родственники на самом деле обладают свойством раздражать нас.
«У него явная тяга к нравоучениям», — подумал Рики, озвучил это и полюбопытствовал, отчего профессор все же не преподает в «Хогвартсе».
— Работать под руководством Гермионы?.. — возмутился эксперт.
— Не отвлекайся, — важно потребовал Макмиллан.
Несколько рассерженный, эксперт вернулся к тому блоку вопросов, которые Рики уже слышал в конце прошедшего учебного года. Все, что касалось событий той памятной ночи с 13–го на 14–е июня, как вдруг выяснилось, юноша помнил уже не столь уж хорошо, то и дело путал очередность событий, пропускал подробности. В недоумении Рики признался, что был твердо уверен: этот кошмар он никогда не забудет. На это сэр Драко ответил ободряюще, что забывание — неотъемлемый для нормальной памяти процесс, и его ошибки и пропуски соответствуют, по всей видимости, статистической норме.
После беседы Рики пребывал в смешанных чувствах. Он устал, но при этом был доволен предположением, что Темный лорд больше никогда его не потревожит. И еще, его смущало сомнение — а можно ли в это поверить? За последние полгода Рики свыкся с мыслью, что Волдеморт — это его крест, который предстоит таскать при себе всю жизнь.
Макмиллан согласился остаться на ужин, на котором появился также мистер Гойл, приехавший навестить Рози.
После ужина мужчины сели играть в карты, а Рики удалился к себе в спальню, дабы осмыслить на досуге замечательное известие. «Лорд испарился… чудеса», — с этой мыслью он заснул.
В последующие дни Рики, невзирая на сказочную красоту заснеженного сада, старался не выходить на улицу. Определенно, Рози удалось убедить Мери в увлекательности игры в «понос», и теперь они, подключив Ньюта, старательно завазюкивали все места, которые, по их мнению, могли бы заинтересовать Рики. Люциус, которого им удалось убедить в эстетичности подобных украшений, периодически восторгался каким‑то особенным разводами грязи. Рики был не уверен, как бы он реагировал, если бы знал истинные причины трудолюбия внучки и ее подруги: одобрил бы их деятельность или же наоборот, категорически запретил. В присутствии Рики в его руках неизменно оказывались тяжелые предметы, с которыми он не желал расстаться даже за столом. Так что, помимо совсем незаметного Нового года, единственным событием за это время стало то, что слизеринец написал для Лео открытку, поздравляющую друга с днем рождения, и попросил леди Гермиону отправить ее.
Четвертого января, как Рики предполагал, ему предстояло пережить все тяготы ожидания. Утро прошло именно так, уныло тянулись часы. Он удивился, когда пригласившая его обедать старая хозяйка, постучав, но не входя, сообщила, что его хочет видеть гостья. «Кому я мог понадобиться?» — с этой мыслью он спустился и, нельзя сказать, что не ожидал этой встречи.
Гвенделина Чайнсби довольно легко добилась того, что их оставили почти наедине — члены семейства Малфоев, Мери и ее дедушка и бабушка с Рози, расположившись в креслах возле окна, казалось, не стремились прислушиваться к их разговору.
