Дэниел Полански - По лезвию бритвы
— То, что он живет у тебя три месяца, еще не означает, что ему всего только три месяца от роду.
Адольфус пожал плечами и щелкнул пальцем по второму письму.
— Утром приходил тот аристократишка, спрашивал тебя. Хотел, чтобы я передал тебе это. Если впредь будешь иметь с этим типом какие-нибудь дела, постарайся общаться с ним подальше от моего трактира.
— Гискард не так уж и плох.
— Я бы не стал ему доверять.
— А я и не доверяю. Я его использую. — Я прочел послание. — И кажется, от него есть польза.
Афонсо Кадамост обычно проводит время в «змеином» притоне под вывеской в виде серого фонаря на улице Тольк. Вы были правы: мы до сих пор ведем за ним наблюдение.
Гискард — салага, раз не знает, что Черный дом ведет наблюдение почти за каждым из нас. Я перевел взгляд на Адольфуса.
— Ты собираешься кормить меня завтраком или нет?
Великан закатил глаза, но все же дошел до кухни и дал распоряжение Аделине.
Я с жадностью уплетал яичницу, когда Воробей вернулся с ответом, волосы влажные от снега, лицо красное не то от предвкушения предстоящего дела, не то от мороза.
— Он сказал «хорошо». Сказал, что Доктор встретится с вами в пивной «Подвиг Дэва», около Бестона, через два часа.
Я кивнул и вернулся к еде, чтобы прикончить кусок колбасы.
— Кто такой этот Доктор? — спросил Воробей.
— Узнаешь через два часа, — ответил я. — Сними куртку, здесь тепло.
Мальчик посмотрел на меня, затем пожал плечами и направился к вешалке.
37
Повстречаться с лучшим в Ригусе вором-домушником можно двумя путями. Первый из них — простой и быстрый. Сначала надо нарваться на нож где-нибудь между Кирен-городом и Изворотом, а затем, если вам повезет не истечь кровью на улице, вас доставят в больницу Милосердия Прачеты. В этом мрачноватом заведении, при условии что массивный и неповоротливый чиновничий аппарат не забудет про вас, вас отправят к перегруженному работой эскулапу, который заявит, что ваша рана не поддается лечению, и назначит несколько капель атараксии, дабы помочь вам поскорее начать новую жизнь после смерти. И как только блеск ваших глаз угаснет, вы, вероятно, с большим удивлением узнаете, что на совести невысокого, дружелюбного вида джентльмена, стоящего над вами и облегчающего ваше свидание с Той, Которая Ожидает За Пределами Всего Сущего, три из пяти самых грандиозных краж в истории Ригуса, включая похищение Янтарной Пагоды, точные обстоятельства коего так и не были выяснены до конца.
Если первая возможность вас не устраивает, вам придется испытать второй способ: шепнуть на ушко агенту домушника, отвратительному, толстолицему руэндцу, и надеяться на то, что его клиент сочтет работенку достаточно интересной, чтобы оправдать отклонение от графика.
Именно ради этого я и сидел в маленькой пивной в окрестностях Старого города. Я оставил Воробья за угловым столиком у входа, боясь спугнуть своего предполагаемого эмиссара, хотя тогда у Доктора должны быть совсем хилые нервы, чтобы лишиться смелости при виде не достигшего половой зрелости подростка.
Я ждал уже двадцать минут, когда Доктор наконец появился. Первый среди самых талантливых воров, которые остались в Ригусе после казни Безумного Джека, был маленьким тарасаинцем с открытым лицом и кожей, немного светлее, чем у большинства жителей болот. Во всем остальном он был типичным представителем своей расы. Мы встречались с ним пару раз при обстоятельствах, требовавших соблюдения секретности, что, разумеется, не способствовало нашему более близкому знакомству.
— Сколько лет, сколько зим, — начал он.
— Доктор Кендрик, мое почтение.
Повесив свое пальто на крючок у нашей кабинки, он уселся за стол напротив меня.
— По правде сказать, я был удивлен, когда Морт сказал, кто просит о встрече со мной. У меня давно сложилось впечатление, что вы меня недолюбливаете.
У него сложилось верное впечатление. Я не любил Доктора Кендрика. Человек он был достаточно дружелюбный, его таланты — выше всяких сомнений, но я никогда с ним не работал и предпочел бы, чтобы дистанция между нами по возможности сохранялась.
Преступный кодекс ясен как день, даже честен и основан сугубо на личной выгоде и накоплении капитала. Ты не обязан уважать человека, с которым работаешь сообща, не требуется даже доверять ему. Ты должен быть уверен лишь в том, что предлагаешь ему лучшую сделку. Особенность данного случая, однако, заключалась в том, что деньги Кендрика мало интересовали. Доктора не нищенствуют, и в любом случае он достаточно имел на различных кражах, чтобы выйти на пенсию еще раз в двенадцать богаче. Незаконным ремеслом Кендрик занимался в основном из любви к острым ощущениям. Это явно читалось в его глазах.
К концу дня меня не интересовало, сколько золота он украл, и слабо трогало то, что его прозвище произносилось в преступном мире с почтительным трепетом. Мне было наплевать на его умения взбираться по гладкой поверхности каменной стенки и отмыкать сложнейшие замки, попивая кукурузную водку. Взрослея в трущобах Низкого города, я быстро узнал, что выживание служит единственным оправданием преступлению. Развлечение и слава — заботы, которые задают труд уму на сытый желудок. Доктор был искателем острых ощущений, и для него это было игрой, не работой. Таким людям, как он, нельзя доверять. У них может поехать крыша в самый неподходящий момент.
Естественно, ни один уважающий себя профессионал ни за что не взялся бы за выполнение такого скользкого дела, и я даже не стал утруждать себя поисками иного кандидата среди своих прочих знакомых. Особый характер исполнения ограничил мой выбор.
— Я не испытываю большой нужды в деловых партнерах. Я предпочитаю вести свои дела самостоятельно. Но в настоящий момент я нахожусь в такой ситуации, когда мне требуется ваш уникальный опыт.
— Неужели, — произнес он, подзывая девку и заказывая себе пива.
Подождав, пока она отойдет на достаточное расстояние, я продолжил:
— Я не имею в виду ваше знаменитое умение обращаться с хирургическими инструментами.
— Я и не думал, что вы позвали меня для того, чтобы обсудить мою работу по исследованию глазной впадины.
Я отхлебнул глоток пива.
— Вы всегда выполняете работу сразу, без долгой предварительной подготовки?
Доктор равнодушно кивнул.
— Вы работаете прилюдно? Скажем, во время званого ужина?
— Пару раз бывало. Это не совсем в моем стиле, но… — Он кивнул. — Я делал все.
— Как насчет того и другого одновременно?
— Пока не приходилось.
