Дэниел Полански - По лезвию бритвы
— Мое престарелое сердце едва способно пережить радость, которой переполняется моя грудь по случаю неожиданного визита моего компаньона.
Я поклонился, принимая упрек.
— Необходимость, вынуждающая меня прервать покой моего наставника, омрачила мою репутацию, и я буду трудиться не покладая рук, дабы смыть позорное пятно со своей чести.
Лин Чи отмахнулся, развеяв мое беспокойство, довольный началом разговора с позиции силы.
— Беспокойства моего возлюбленного друга делают честь его чувству такта. Но какая нужда в церемониях для тех, кто ближе братьев? Я с радостью прикажу снять засовы с ворот, что разделяют нас, со всей поспешностью велю открыть двери моего святилища для братского сердца.
— Для твоего слуги безмерное счастье услышать, что ему даровано внимание того, чье слово — закон и чья рука — защита его детям.
Он дважды моргнул, перемену на его безмятежном лице трудно было бы не заметить.
— Защита… — произнес он.
— Моему покровителю прекрасно известно, что невинность — плохая защита от волка и поступки, которые мы совершаем во имя дружбы, часто приводят нас к гибели.
— Небесный император не возлагает на спину человека более того, что тот способен нести.
— Да продлится вечность его правление, — протянул я.
— Да продлится вечность его правление.
— Великие люди стоят на берегу океана и повелевают самими волнами, тогда как мы, простой народ, стараемся изо всех сил не налететь на скалы.
— Все управляется волею императора, — заметил он осторожно.
— Воистину, где мудрые стремятся разглядеть знаки в Небесном порядке, мы, ничтожные, пытаемся предугадать предначертанный нам путь. И я боюсь, что, спеша быть полезным своему компаньону, я сделался мишенью для тех, кто замышляет против него.
— Какое несчастье, — произнес он с едва заметным сочувствием. — И кто же те люди, что стремятся причинить вред моему дражайшему брату?
— С печалью в душе вынужден я сообщить о тех, кому вверено поддержание законности в нашей стране, и об их нелепом походе против меня и моего брата.
Глаза Лин Чи похолодели, словно зимний мороз, и я забеспокоился о том, не совершил ли ошибку, придя сюда.
— Великий, как моя любовь к моему союзнику, я бессилен против защитников Короны.
— Действия людей, которые преследуют меня, не санкционированы Черным домом, и никто из них, за исключением одного, не состоит официально на государственной службе.
— За исключением одного?
— Помощника главы Черного дома, чьи беззакония многочисленны и неоспоримы. Быть может, мой наставник знаком с агентом Краули?
На каменном лице Лин Чи заиграла ухмылка.
— Наши пути пересекались.
На это-то я и рассчитывал. Краули обладал особым талантом возбуждать к себе ненависть окружающих.
— К стыду моих предков, было время, когда я имел дело с агентом. Не зная о том, что мы побратимы, агент Краули надеялся использовать мои услуги, чтобы причинить вред дому Лин Чи. Самую малость притворился я, что помогаю двуличному слуге закона, чтобы добиться его доверия и узнать его замыслы. Но личина предателя не может украшать душу праведника, и мой обман был раскрыт.
Лин Чи отбивал нефритовыми коготками размеренный ритм, размышляя над моими словами и отсеивая плевелы от зерен истины. Преступная деятельность Краули пустила глубокие корни и имела давнюю историю. Я мог бы назвать с дюжину преступных сообществ, от которых он получал деньги, и, вероятно, существовали десятки других, о которых я не имел представления. Старец знал о некоторых из них, и, вполне возможно, даже больше, чем давал об этом понять самому Краули. Однако Старец был не такой человек, который выбрасывает полезное орудие лишь потому, что оно время от времени действует без его ведома и желания.
Гораздо важнее то, что моя легенда хорошо подыгрывала воспаленной паранойе Лин Чи, его маниакальной подозрительности, оправданной большим опытом предательств и обмана. Он легко мог бы поверить в то, что я продам его Краули просто затем, чтобы занять сторону сильного, как только дела примут крутой оборот. Именно так поступил бы и сам Лин Чи — поступал и поступит еще не раз.
— Кошка не ведает о том, чем занимаются ее лапки? — спросил он.
— Кто знает, какие тайны открыты властелину Черного дома? Возможно, ему известны проделки своего заместителя, но Старец не поддерживает их.
Постукивание ногтей замедлилось, затем остановилось вовсе.
— Столь дорого мое благополучие моему брату, что он поставил на карту собственную безопасность и репутацию, в надежде помешать коварным замыслам моих врагов. Можно ли ожидать, что Лин Чи сделает для него меньше? — Его лицо скривилось в свирепой ухмылке, и я был благодарен судьбе за то, что не стал объектом его гнева. — Гармония должна цениться превыше всех прочих богатств, но если моему союзнику случится узнать, что люди, помышляющие о нашей гибели, не имеют ушей для слов примирения, он может утешиться обещанием помощи. Какой бы скудной ни была сила, которую я могу предложить, она в его полном распоряжении.
Я отвесил низкий поклон, почти касаясь пола, и вышел. Вооружившись против своих преследователей, я быстро прошел в зал и уселся за пустой стол в углу. За мной из дальней комнаты последовали четверо киренцев — крутые ребята, они выделялись среди остальных посетителей заведения, словно волки среди собак. Рабочие за соседним столом молча поднялись, уступив свои места вновь пришедшим. Один из четверки парней, самый тощий, с искусной татуировкой извивающегося дракона во все лицо, огляделся и кивком подал мне знак. Я тоже кивнул. Затем я подозвал полового и велел ему подать мне кисваса.
Через несколько минут дверь трактира открылась, и Краули вошел внутрь в сопровождении троих парней, которым он недавно меня представил. Толпа завсегдатаев замерла в молчании, и Краули встретил море еретических лиц выражением нескрываемого презрения. Увидев меня, он что-то шепнул своим людям. Они отделились и прошли к барной стойке, а Краули бодро зашагал к моему столу.
Покрасневший от легкого веселого возбуждения, он остановился позади стула напротив места, где сидел я. Обстановка в трактире вернулась в привычное русло, как могло показаться, если особенно не присматриваться. Краули не утруждал себя этим.
— Я уж было подумал, что мы тебя потеряли, — начал он.
— Просто зашел немного выпить. — Я подтолкнул ему ногой стул. — Дай отдых ногам. Я знаю, путь ты преодолел немалый.
— И вот мы пришли, как видишь, — ответил он, опуская свое громадное тело на обшарпанный деревянный стул.
