Ангелотворец - Харкуэй Ник
Повисает неловкая тишина.
– Для британских?.. – роняет Мерсер.
– …космических кораблей! – повторно восклицает мистер Лонг. – Фон Браун поставил себе целью обеспечить господство Германии в космосе, и наши просто не могли этого допустить, верно? Потом, конечно, все было засекречено. – Он подносит палец к носу, многократно демонстрируя присутствующим носовую перегородку.
Все обмениваются возмущенными взглядами; ни о чем не подозревающий мистер Лонг потягивает кофе и опять издает странные звуки.
Полли, закатив глаза, присаживается на подлокотник кресла, в котором сидит Джо. Он не обращает никакого внимания на то, что ее зад оказывается крепко прижат к его руке, – слушает мистера Лонга.
По большей части.
Кражу провернули мастерски. Скорее всего, по заказу. Это очень досадно, поскольку совсем недавно некий джентльмен – представитель крупной компании, – хотел взять книгу во временное пользование и сулил за нее большие деньги. Джо описывает Родни Титвистла, затем Арвина Каммербанда и даже рескианца, который наведывался к нему в лавку, однако мистер Лонг их не узнает. О Постигателе он тоже ничего не слышал, равно как и об Ангелотворце. Наконец Мерсер показывает ему фотографию Билли Френда.
– О, вот его я и видел, определенно! Боже мой, неужели он преступник?
Мерсер и Джо отвечают одновременно: первый говорит «Да», второй – «Нет».
– Он мертв, – осторожно вставляет Полли.
– Боже мой! Бедная его матушка!
– Матушка? – переспрашивает Мерсер.
– Такая благообразная старушка! Едва ли она в этом замешана. Старовата уже, чтобы прыгать по карнизам, ахха ахнууу хаха. Да и на кого она оставит свою кошмарную псину?
Джо вдруг настораживается.
– Какую псину?
– Форменное чудовище! С глазками из розового стекла, представляете?
– Мопс, – догадывается Джо. – С единственным зубом.
– Жуткая тварь! Но поразительно живучая, не находите?
– Пожалуй.
Мерсер задает Лонгу еще несколько вопросов, после чего ласково выпроваживает его за дверь – с расплывчатым обещанием сделать все, что в его силах. Когда Лонг уходит, – Мерсер мгновенно мрачнеет лицом, видя, что его открытие не произвело на друзей должного впечатления, – Джо Спорк рассказывает всем про Эди Банистер, и Бетани добавляет в список ее имя.
– Подытожим, – произносит Полли Крейдл учительским и вместе с тем чрезвычайно сексуальным тоном. – Где-то в промежутке между тысяча девятьсот сорок пятым и восьмидесятым годами дедушка и бабушка Джо создали пчелиную машину – не то космический корабль, не то мобильную скульптуру, не то детектор лжи, плавящий людям мозги. В этом сомнительном предприятии им содействовал орден Джона-Творца, в ту пору производивший предметы искусства философского и военного характера по заказу британского правительства. Увы, на этапе тестирования вышеупомянутая машина стерла с лица земли городок Уиститиэль, и проект закрыли. Впоследствии рескианцев возглавил некий зловещий персонаж, вознамерившийся привлечь внимание Господа, – брат Шеймус. Он сверг тогдашнего Хранителя Теодора Шольта, но прибрать к своим поганым лапам Постигатель не смог: ему помешали некие люди – гипотетически, означенные правительственные структуры под предводительством доброго Хранителя, который позднее поселился в уцелевшей теплице, дабы самолично охранять машину до тех пор, пока бабушка Джо не сочтет необходимым вновь ее активировать – чего, насколько нам известно, она так и не сделала.
– Недавно некой пожилой жительнице Хендона взбрело в голову запустить Постигатель и таким образом не то спасти, не то уничтожить мир. Техническую часть ее плана осуществил Джо, которого она заманила в свои сети с помощью ничего не подозревающего посредника – Билли Френда. Затем она хитростью завладела ценным экспонатом из коллекции мистера Лонга и подстроила все так, чтобы Джо активировал машину. Пчелы вылетели, после чего рескианцы и некое теневое подразделение Гражданской службы под предположительным названием «Совет наследия» сообразили, что случилось, и предприняли ряд коллективных мер – что, впрочем, далеко не означает, что цели у них общие. Инсценировав пожар в старом доме, они похитили Шольта и машину, свалили вину на Билли, и тот был убит – в результате допроса или просто потому, что кто-то очень хотел сохранить происходящее в тайне. Через Билли они вышли на Джо, и он тоже скоро исчез бы, если бы не вмешательство Мерсера Крейдла из всем известной старинной, уважаемой и так далее конторы. Уточнения будут?
– Да, – отзывается ее брат. – Обстановка накаляется очень, очень быстро.
Он включает телевизор без звука, и они наблюдают, как программу передач то и дело прерывают срочные выпуски новостей. Ожесточенные споры в парламентах, лидеры разных стран требуют друг у друга объяснений. Срочные заседания ООН и НАТО. Британия в состоянии повышенной боеготовности: всплыли на поверхность неблаговидные действия правительства в Конго. Вновь кипят страсти между некогда подружившимися Израилем и Египтом. А заодно между Германией, Францией, Италией и Испанией. Рой пчел в Сантьяго обнажил ряд государственных тайн: растраты, дебоши, предательства. Соединенные Штаты, Китай, Индия и Пакистан объявили о своем намерении уничтожить пчел, но как именно они собираются это сделать – отстрелять их по одной? ударить ядерной бомбой? – большой вопрос. Всем мировым правителям ясно, что пчелы очень плохие. Они приносят зло, а вовсе не мед и мир. Это злые пчелы, и от них нужно немедленно избавиться.
Такого количества правды наша планета не вынесет.
В Лондоне – власти которого, по-видимому, не на шутку уязвлены обидным предположением, что все началось именно здесь, – крепнут нехорошие радикальные настроения. Пчеловодам велено срочно зарегистрироваться и предоставить ульи для проверки. Лучше перестраховаться. И снять подозрение с некоторых людей. В конце концов, чем черт не шутит: любой пчеловод может оказаться подрывником, «пятой колонной». Тем временем народ рычит на Вестминстер: кто виноват? Кого призвать к ответу? Кто должен отказаться от жалованья? (Не то чтоб виновные когда-то находились и от чего-то отказывались).
Кто все это устроил?
Кого надо бросить на растерзание зверю?
– О да, обстановка накаляется, – повторяет Мерсер.
XI
Эди просыпается ни свет ни заря, еще дрожа от воспоминаний о ледяном избавлении «Купары», со времен которого минул не один десяток лет. Она не привыкла вставать так рано, и мысль о том, чтобы принять сейчас вертикальное положение, невыносима. Тело ее состарилось, кости завели привычку брюзжать по поводу и без. Порой Эди кажется, что Бастион и тот в лучшей форме, чем она.
Она ласково чешет пса за ушком, и тот, не просыпаясь, в ответ урчит газонокосилкой. Эди с трудом сдерживается, чтобы не прижать его к себе: псу тоже необходим здоровый сон. Она сворачивается клубком вокруг него, надеясь, что тепло сонного собачьего тельца усыпит и ее. Вместо этого перед глазами возникает странный калейдоскоп, в котором ее разум теперь все чаще находит утешение и прибежище: причудливая череда событий и образов.
Увы, без грязных подробностей.
Эди Банистер так и не смогла определиться, сном или кошмаром была эта длинная и странная фуга, что пронесла ее – а заодно и все Объединенное Королевство – от 1946 года до конца века. Половина столетия прошла под знаком Холодной войны (на востоке вырисовывался паровой каток Советского Союза, на западе – отважные янки), но Эди вела свою войну: долгую, изматывающую, против непобедимого врага. Неважно, сколько раз она одерживала верх на Сим Сим Цянем. Он неизменно возвращался и с каждым разом становился все беспощаднее.
Да уж, о сне явно можно не мечтать. Вцепившись в изголовье и стараясь не потревожить Бастиона, Эди встает, обнаженная, перед зеркалом на чердаке «Свиньи и поэта». Увы, ей давно не двадцать. И даже не тридцать, не сорок, не пятьдесят. Все эти приятные жизненные вехи – до наступления настоящей старости – давно в прошлом. Однако в мышцах тонких рук еще есть тонус, они еще готовы двигаться, готовы служить, готовы (в случае крайней необходимости и с пониманием, что завтра будет мучительно больно) исполнить все нужные движения легкого, как перышко Хидзи вадза, рекомендованного госпожой Секуни для пожилых борцов.
