KnigaRead.com/

Ольга Михайлова - Замок искушений

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Ольга Михайлова, "Замок искушений" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Несколько минут Этьенн сидел, не шевелясь и почти ни о чем не думая. Потом медленно перечитал письмо дяди. Ему смутно вспомнился Шаванель, но воспоминание не задержалось в душе, вытесненное другим. Арман ведь говорил… но сам он полагал, что тот не прав. Франсуа хотел его смерти? Дядя Франсуа? Этьенн чувствовал себя болезненно задетым и точно оплеванным. Почему? Он почувствовал странную горечь. Что с ним? Редко кто был так добр к нему, позволяя поступать по собственной воле, как дядя… Ведь он, Этьенн… он всегда… любил его. Любил безоглядно и чисто, — как самого близкого человека, всегда способного понять и выслушать, доброго наставника и снисходительного друга.

Франсуа хотел убить его? Желал его смерти?

Глаза Этьенна наполнились слезами, что удивило его не меньше письма. Он… не хотел, не хотел терять этого уже ушедшего человека — он не хотел думать о нём, как о своём убийце. Он просит простить его?

Этьенн лихорадочно схватил письмо и перечитал его в третий раз.

На ватных ногах поднялся, взял оба письма и, споткнувшись на пороге, и едва не упав, вышел в коридор. Он хотел пойти к Сюзанн, но спертый воздух коридора затруднял его дыхание, и он побрёл к выходу. На скамье сидели Клермон и Элоди, и Этьенн с неожиданной властностью поманил к себе Армана. Клермон под испуганным взглядом Элоди поднялся и подошёл к Виларсо де Торану. Тот молча протянул ему письмо и не отрывая глаз смотрел, как тот скользил глазами по строчкам.

Пробежав глазами текст, Клермон пожал плечами и вернул бумагу Виларсо де Торану. Что же тут непонятного?

— Простите, Этьенн, но ничего нового вы мне не открыли. Только негодяй мог сделать с вами то, что сделал он, это было понятно. Его осмысление свершенного и покаяние… Вы простили ему? Впрочем… — Клермон ненадолго умолк, — едва ли вы понимаете, что потеряли, ибо никогда в здравом возрасте не думали об этом. Вас обокрали, вам не дали обрести и осмыслить в себе ни чистоты, ни чести, ни долга, ни веры, но необретённость не осмысляется как потеря — и будет лучше, если вы просто простите ему всё.

Этьенн поморщился, и болезненная гримаса перекосила его лицо. Ему показалось, что Арман ничего не понял.

— Мне же ничего от него не надо было, — неожиданно прорвало его. — Я любил его, любил, — Этьенн почти кричал, — а он хотел убить меня….

— Простите его. Обман любви и доверия — это предательство, но он попал под действие той неумолимой машины возмездия, что не останавливается никогда… Вы не можете покарать его больше, чем он уже наказан свыше. Богом.

Этьенн как-то криво и болезненно усмехнулся, точнее — его лицо исказилось нервной гримасой.

— Я же… — Он резко отвернулся и вошёл в замок. Пробежал по ступеням и резко постучал в комнату Сюзанн. Этьенн никогда не слышал от сестры ничего дурного о дяде, она рассудительная особа. Ему был нужен её вдумчивый и спокойный совет. На его повторный стук никто не отозвался. Пользуясь правом родства, слегка толкнул дверь. Она распахнулась. Он прошёл в гостиную, окликая Сюзанн. Её там не было. Этьенн подумал было, что она в Рокайльном зале, и решил сходить туда, но на всякий случай заглянул в спальню.

Из зарешетчатого окна лился мягкий вечерний свет, разбивавшийся на полу на фигурные ромбы, по комнате плыли странные дымовые разводы, словно здесь только что затушили несколько канделябров. Запах заставил его замереть на пороге. В мягком полумраке на постели лежала Сюзанн, и Этьенн почувствовал, что фигурные ромбы пола кружатся пред его глазами. Потом темнота мягко накрыла его.

…Очнулся сам — в кромешной тьме. Шатаясь, как пьяный, поднялся на четвереньки, потом, цепляясь за дверную раму, встал. Его сильно шатало, но Этьенн смог выбраться в коридор, где пытался позвать Клермона, но поначалу изо рта вылетали звуки, напоминавшие птичий клекот. Армана Этьенн нашёл в библиотеке, и Клермон ужаснулся — Этьенн походил на мертвеца.

— Там… Сюзанн. Она мертва. — Этьенн рухнул на оттоманку, дрожащей рукой указывая на поднос со спиртным.

Клермон наполнил бокал коньяком и протянул Виларсо де Торану. Жизнь медленно возвращалась на лицо Этьенна, кровь прилила к щекам и глаза чуть ожили.

— Что с вашей сестрой?

— Она… обуглена. Вся. Одна… — он судорожно сглотнул, — одна рука лежит отдельно, если мне не померещилось. Я… я, кажется, ненадолго потерял сознание. Может, не рассмотрел. Я не хочу туда. Она вся… обуглена… — Этьенн замолчал, уставившись в огонь камина.

В это время в библиотеку неслышно зашла Элоди. Последние слова Этьенна она услышала и поморщилась, подумав, что они обсуждают смерть её сестры, но, едва взглянув на Этьенна, поняла, что произошло что-то ещё — и ужасное. Клермон, заметив её, подошёл и тихо, почти шепотом сказал, что Этьенн только что нашёл Сюзанн. Её тело тоже обуглено. Ей лучше уйти к себе — они сегодня уже не лягут спать.

Сам Этьенн ничего не слышал, его сотрясала дрожь, он чувствовал, что его лихорадит. Он совсем болен, совсем болен… Нужно было напрячь силы, взять себя в руки — но он не мог, не мог, ничего не мог. Он так устал… Откинувшись на оттоманке, грезил. Сюзанн, совсем крошка, раскачивается на качелях, ласково смеется, машет ему рукой… Рассказывает о поездке на ярмарку, дядя купил ей такие красивые платья, целую дюжину… Вот они прячутся в лесу, играют в разбойников… Сюзанн, как же это? Этьенн завыл, не разжимая зубов, мерно раскачиваясь. Рухнуло все, что он, не замечая, считал своей опорой — любящий человек, заменивший отца, преданная сестра, всегда понимавшая его… Мир разваливался. Кто убил сестру — Этьенн не мог даже осмыслить, но Франсуа… Перед его глазами проносились картины, столь памятные ему…

Дядя со смехом подсаживает его на Фараона, разрешая скакать во весь опор… Книги, в новеньких обложках, что так волновали его плоть и душу, полные скабрезных описаний и пошлейших картинок, оружие, столь рано вложенное дядей в его руки. И все это — чтобы извести его? Усилия Франсуа не увенчались успехом — он вырос неуязвимым и умным, мужественным и неодолимым. Все, что он потерял, если верить Клермону — это невинность, честь, совесть, вера… Что это? Он ведь и вправду не мог дать дефиниций своим потерям — так давно и безжалостно его заставили с ними расстаться.

Значит, Клермон был прав, его окружали негодяи, сделавшие негодяем и его. Сюзанн? Да, и из неё тоже сделали хладнокровную стерву — умную, понимающую, но стерву, это Этьенн понимал, — ведь, что скрывать, порой и он сам опасался её безжалостного ума и жутковатых прихотей. Негодяи… Но разве он негодяй? Перед его глазами мерно прошли глупые влюбленные девицы, обесчещенные женщины, невинные дети на разгульных сборищах, незадачливые мстители за семейное поругание… Лоретт… Этьенн потряс головой, прогоняя неприятное видение. Он просто жил, был свободен, делал, что находил нужным. А что находил нужным? В общем-то, мерзости — разухабистые, развратные, похотливые, злые и жестокие. Вот и все. Личные интересы и целесообразность… Клермон сказал, что надо убрать честь… Лоретт снова появилась перед его воспалёнными глазами. Глупо утверждать, что он не ведал, что творил. Не ведал бы — не сожалел бы о содеянном. Значит, что-то он все же понимал?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*