Анна Орлова - Любовь до гроба
София промолчала, лишь улыбнулась несколько растерянно. Она не таила зла на шувано. Она вовсе не была блаженной и не верила во всепрощение, однако ей было искренне жаль юного рома, который поддался на уговоры любимой и тем сломал себе жизнь.
– Я надеюсь, общество скоро простит твоего внука и он вернется к тебе! – произнесла она, вспомнив объяснения господина Рельского.
Шанита с признательностью сжала ее руку, подобрала трубку, тихо сказала:
– Тебе привет и поклон от Джанго. Он просил передать, что никогда не забудет свою названую дочь, и тебе всегда будут рады в таборе. Прощай, да будет с тобой благословение Фригг и Одина.
И вышла, не оглядываясь.
После ее ухода госпоже Черновой сделалось тоскливо и одиноко. К сожалению, гадалки слишком редки и живут обособленно, почти не знаясь с себе подобными, поэтому у молодой женщины никогда не имелось учителя, ее наставниками были книги. Но разве даже самые мудрые рукописи заменят того, кто действительно тебя поймет, разделит твои беды и печали? Мудрая старая шувихани стала для нее кем-то большим, нежели случайная знакомая. Но путеводная звезда уводит Шаниту прочь, и с этим ничего не поделаешь.
Молодая женщина нарисовала пальцем в воздухе руну пути раидо и от всего сердца попросила богов послать процветание и легкую дорогу ромарэ.
А ведь не так давно она считала их грязными нищебродами, от рождения способными лишь воровать и лгать. Как же охотно люди видят зло во всем, отличном от них самих…
Вскорости раздался легкий стук, и от размышлений Софию отвлекло появление дракона, который пробрался в распахнутое окно. Он как никогда походил на мальчишку, жаждущего совершить хоть какой-нибудь подвиг для своей дамы сердца: взъерошенный, расхристанный, с тремя алыми розами в зубах (видимо, взбираться по стене, сжимая букет в руках, было слишком даже для него).
Оставалось лишь надеяться, что у дракона достало здравого смысла, чтобы удалить колючки…
София нежно улыбнулась возлюбленному и с искренней радостью приняла чудесные цветы (должно быть, выращенные в оранжерее).
Но она не сумела скрыть от внимательного взора дракона следы слез, и Шеранн тотчас легко выпытал у нее причины хандры…
– Вот как? – переспросил он задумчиво, любовно поглаживая руку Софии, которая уютно устроилась в его объятиях. Дракона смешило, что она до сих пор трогательно его стеснялась, и он не упускал случая ее подразнить. – Пожалуй, я прогуляюсь к лагерю ромарэ и поразнюхаю там…
– Спасибо, – прошептала она и потянулась к нему…
В Эйвинде давно погасили свечи, и лишь два островка огня остались в огромном особняке. На кухне едва теплились угольки, терпеливо дожидаясь наступления утра, когда от них разожгут все остальные камины и печи в доме, да в покоях хозяина все еще горел свет, хотя часы давно пробили полночь.
Господин Рельский сидел за столом, уставившись на оплывающие свечи, и мысли его были безрадостными.
А ведь поначалу все складывалось наилучшим образом! Что и говорить, план был безупречен: Ярослав намеревался как можно чаще появляться в Чернов-парке (один или с Елизаветой), развлекать молодую женщину, выказывать сочувствие и всячески ей помогать. И постепенно, исподволь, подводить госпожу Чернову к мысли, что все ее нынешние беды и затруднения можно разрешить новым замужеством. Он бы мягко и деликатно намекнул Софии о своем чувстве, ухаживал за нею, как подобает джентльмену… Надо думать, по завершении срока траура она не нашла бы оснований ему отказать.
Превосходный план, безупречный и тщательно продуманный, подразумевающий плавное и неуклонное движение к вожделенной цели. Но все покатилось кувырком, стоило лишь появиться Шеранну. Дракона не волновали ни условности, ни чужие планы, он дерзостно рвался к выигрышу и шутя его получил. Раз – и в дамках…
Как можно вразумить упрямую женщину, которая намерена с головой броситься в омут? Она бежит от спокойной и обеспеченной жизни в сказку с плохим концом. Как удержать ее на краю бездны, и вправе ли он что-то предпринять?..
Господин Рельский напряженно размышлял, отбрасывая одну идею за другой, пока наконец не остановился на самой реальной.
«Цель оправдывает средства!» – проговорил он тихо, невесело усмехнулся и принялся писать…
Следующие два дня София наслаждалась невозбранным счастьем. Она позабыла обо всем, кроме дракона, и выходила из дому лишь в сад, поскольку опасалась, что знакомые заметят что-либо. Гадалка ревностно прятала свое счастье, будто сокровище, целыми днями тайком грезила и улыбалась своим мыслям…
Глядя на нее, Лея только качала головой и утирала слезы краем фартука. Лишь сейчас она стала понимать, что натворила: пленившись ярким очарованием дракона, она сама подтолкнула хозяйку к отъезду, а ведь куда разумнее было ратовать за господина Рельского! Нежная привязанность мирового судьи к гадалке до недавних пор была для нее тайной, но его отчаяние после памятного разговора с госпожой Черновой поразило и ранило верную домоправительницу…
Впрочем, сделанного не воротишь. Домовая тайком надеялась, что госпожа позовет ее с собою, хотя и опасалась, что обжить пещеру будет нелегко, учитывая сквозняки и сырость, отдаленность лавок и прочие бытовые сложности. Лея форсированно обдумывала благоустройство драконьего логова и бранилась на Стена, который с нею не разговаривал…
О расследовании госпожа Чернова даже не вспоминала, лишь один раз вынырнув из пучин своего всеобъемлющего блаженства, когда Шеранн известил ее о результатах своих изысканий. В ночь перед тем, как ромарэ ушли из Эйвинда, дракон выполнил свое обещание и обследовал окрестности близ их стоянки.
– Там был очень странный запах, как будто смесь нескольких ароматов, – задумчиво сообщил он, не отрывая взгляда от Софии, нежащейся в невинной белизне постели, – и волки так не пахнут. Так что это и впрямь был оборотень…
Молодая женщина вздрогнула и осведомилась:
– А теперь, когда ромарэ ушли, он угомонится или станет нападать на местных?
– Откуда мне знать? – пожал плечами Шеранн. – Но все это очень странно.
– Что именно?
– Судя по поведению, это истинный оборотень, а они должны сообщать властям о своем появлении.
– То есть господин Рельский должен его знать? – требовательно спросила она, всматриваясь в огненные глаза.
– Должен, – вновь пожал плечами Шеранн, – но он ничего не знает, я справлялся. Да и немудрено: странно было бы, если бы этот волк сообщил о своем появлении, а потом начал убивать.
– Значит, его никак нельзя отыскать? – огорчилась София.
