Дэниел Полански - По лезвию бритвы
— Я уже говорил вам в прошлый раз, Беконфилд, это совсем другое дело.
— Вы меня огорчаете, — ответил герцог, повелительно выпячивая грудь. — И в вашем распоряжении теперь вполне убедительное свидетельство того, что случается с теми, кто добивается моего нерасположения.
Можно подумать, я забыл, что не далее чем этим утром герцог заколол ради меня человека.
— У вас подходящее прозвище, только я не стану наряжаться в костюм и назначать удобное время, чтобы получить дырку в груди. Я заслужил свое имя не на дуэлях с высокорожденными на подстриженной травке. Я сделал себе имя во тьме, на улицах, без толпы придворных, которые хлопают в ладоши, выражая одобрение и поддержку, и без учебника с кодексом чести. — Я обнажил зубы в горькой улыбке, довольный тем, что можно говорить без притворства. Я был рад, что наконец смог открыто заявить о своей бурлящей ненависти к этому фатоватому монстру. — Если хотите меня достать, то следует подумать об обходных путях. А лучше всего займитесь своими делами. — Я развернулся, не желая дать ему шанс сказать последнее слово.
Однако герцог не промолчал.
— Передайте привет Уилкесу, когда встретитесь с ним.
Ты первым увидишь его, сукин ты сын, подумал я, отправляясь в обратный путь. Ты первым увидишь его.
33
Я спешил по улицам Аллед-города, когда совершенно неожиданно заметил, как позади мелькнула отвратительная шерстяная куртка Воробья и исчезла за груженной яблоками повозкой. Я подумал, что мальчишка, должно быть, поджидал меня у садов, но отбросил это предположение как невероятное. По всей видимости, он следил за мной с того момента, как я покинул «Пьяного графа», шел за мной через весь Низкий город и через парк, а теперь преследовал меня по пути назад, в центр. Проделать такой маршрут было непросто, я бы даже сказал, невозможно, если бы вы спросили меня раньше, способен ли на такое малец.
Поборов в себе удивление, я остался лишь с гневом. Я был по-настоящему разъярен. Мысль о том, что этот глупый ребенок таскается по моим следам в то время, когда Краули, Беконфилд и Шакра знает кто еще лезут из кожи вон, чтобы положить конец моему существованию на этом свете, привела меня в бешенство.
Я свернул на боковую улицу и прошел по ней до черного хода какой-то пивной. Затем я спрятался за штабелем ящиков и плотно прижался спиной к стене, натянув воротник куртки на нижнюю часть лица и предоставив тени скрыть все остальное.
До сих пор Воробей, должно быть, считал меня простаком и вышел из-за угла, проявляя меньшую осторожность, чем следовало. Прежде чем он додумался проверить мое укрытие, я сцапал его, крепко прижал ему руки к голове и оторвал от земли.
Мальчишка заголосил благим матом и отчаянно задергался, пытаясь высвободиться из моей хватки, но он был совсем еще щенок. Я хорошенько его встряхнул и сжал руки крепче; наконец малец обессилел. Тогда я отпустил его, и он шлепнулся задом в грязь.
Поднявшись с земли, Воробей тут же выставил кулаки, прикрывая лицо, глаза пылали огнем. Мне следует сказать Адольфусу, что время, потраченное им на обучение мальчишки приемам бокса, не прошло даром.
— Это так ты мне служишь? Плюешь на мои приказы всякий раз, когда тебе вздумается?
— Меня достало быть вашим мальчиком на побегушках! — завопил он в ответ. — Я только помогаю в пивной и передаю ваши послания! Поэтому я и пошел за вами, что в этом плохого?
— Что плохого? — Я отвлек его внимание ложным ударом в живот, затем тылом ладони ткнул его в лоб. Мальчишку повело назад, но он сумел удержать равновесие. — Вчера днем опасные дяденьки чуть меня не убили. А если бы они вернулись и заметили, что ты следишь за мной? Думаешь, ты еще слишком молод, чтобы ни у кого не возникло желания выпустить тебе кишки?
— До сих пор со мной ничего не случилось, — возразил он гордо и твердо.
Мое терпение кончилось, и ярость излилась потоком наружу. Я отбил его кулаки и ударил Воробья в грудь, отбросив его к каменной стене.
— Ты жив до сих пор лишь потому, что ты никто, мусор, ничтожнее поганой крысы, ты грязь, о которую никто не станет марать руки. Но только подними башку выше сточной канавы — и увидишь, как быстро придут за тобой, заточив поострее ножи, чтобы вспороть тебе глотку!
Я понял, что прокричал последние слова в дюйме от его лица и что, если не остановлюсь, мой урок, очень возможно, сделает мальчишку калекой до конца его дней. Я убрал локоть с его груди, и Воробей рухнул на землю. На этот раз он там и остался.
— Ты должен быть умнее, это ты понимаешь? Тысячи таких же умников из Низкого города зарыты в безымянных могилах. Ты должен быть умнее, умнее их всех, должен соображать каждую минуту. Был бы ты сыном торговца хлопком, это не имело бы никакого значения, и ты мог бы позволить себе беспечную юность. Но ты тот, кто ты есть, — трущобная грязь, и никогда, никогда не забывай об этом.
Мальчик еще сердился, но уже слушал меня. Я стряхнул с головы снежную жижу, и талая вода заструилась по лбу и щекам. Потом я протянул Воробью руку и помог ему встать.
— Что ты видел? — спросил его я, удивляясь тому, как быстро охладел мой гнев, и тому, до какой степени он накалился всего мгновение назад.
Воробей, казалось, желал не меньше меня вернуться к прерванному спокойному общению.
— Я видел, как один аристократ убил другого, и еще видел, что вы пошли вместе с ним. Это был Веселый Клинок, верно?
— Верно.
— Что он вам сказал?
— Предположил, что я вряд ли умру во сне.
На это Воробей фыркнул, по-прежнему уверенный в моей неуязвимости.
— Что вы ему ответили?
— Сказал, что уже выстроилась очередь из желающих меня порешить и если он не поторопится, то может не успеть на торжество. — Мальчишка улыбнулся, и я, несмотря на то что говорил перед тем, был рад, что не лишил его иллюзий. Быть может, я даже немного гордился собой оттого, что мальчонка был обо мне такого высокого мнения. — Адольфус знает, куда ты пошел?
— Я сказал ему, что вы отправили меня к Йансею, потому что вам понадобилось узнать кое-что про Беконфилда.
— Постарайся им больше не врать.
— Постараюсь, — обещал он.
Снегопад усиливался, и меня начала пробирать дрожь, так как я стоял неподвижно.
— Если я разрешу тебе пройтись немного со мной, обещаешь, что вернешься в трактир, как только я тебе велю?
— Обещаю.
— Надеюсь, твое слово чего-нибудь стоит?
Воробей сощурил глаза, затем быстро опустил и поднял подбородок.
— Хорошо. — Я двинулся в путь, и через миг мальчишка присоединился ко мне.
— Куда мы идем?
— Мне нужно повидать скрайера.
